Изменить стиль страницы

ГЛАВА 1 Шарлотта

20 лет спустя…

– Задувайте свечи и загадывайте желание, – с улыбкой говорю близнецам.

Как восемнадцать лет могли пролететь в мгновение ока?

Я помню, как впервые взяла их на руки, одинокая и напуганная, но уже влюбленная в эти крошечные комочки. И вот они готовы ворваться в мир взрослых.

Мои мысли возвращаются к нему и себе в их возрасте. Мы были безумно влюбленные, готовые покорять вершины, пока через несколько месяцев он все не разрушил.

– Мама? – шепчет моя дочь Белла, очевидно следившая за сменой выражения на моем лице.

– Время подарков, – заявляю я, отбрасывая глупые мысли. Прохожу через наш скромный домик с двумя спальнями в свою комнату.

Близнецам всю жизнь приходилось делить комнату. К сожалению, я не могу обеспечить им более роскошный образ жизни. Совместное проживание разнополых подростков – настоящий кошмар, но благодаря своему южному воспитанию, они были слишком вежливыми, чтобы жаловаться на это. Через несколько месяцев они оба отправятся своими дорогами, где смогут по-достоинству оценить собственное пространство.

Мне же осталась неделя заочного обучения для получения степени по спортивному менеджменту. Свои мечты о колледже пришлось отложить, когда выяснилось, что я не просто забеременела в восемнадцать лет, а что у меня будут близнецы. Я работала официанткой, а потом барменом в единственном пабе в городе с девятнадцати лет, так что начала ходить на занятия только после окончания детьми средней школы.

Теперь, когда они разъедутся, а мое образование практически получено, я пытаюсь найти работу по профессии. Как бы нехорошо это не прозвучало, но будет приятно не уклоняться от клиентов и не притворяться, что меня волнуют слезливые истории людей, пришедших заливать горе в баре. И все же мысль о пустом доме немного омрачает настроение.

Достаю коробки из-под кровати и возвращаюсь в нашу тесную кухню. Ставлю свою ношу на стол и изучаю улыбающиеся лица детей.

От взгляда на Девина, моего сына, сердце начинает болеть, точно так же, когда я смотрю в его глаза. Глаза, которые достались ему от отца, которые всегда меня завораживали. Они пронзают насквозь своей синевой и точно знают чувства другого. Его светлые волосы вечно растрепаны, а на левой щеке появляется ямочка от ухмылки, унаследованная от его отца.

– Ну же, они не откроют сами себя. – Подталкивая коробки к ним поближе.

– Черт, ты превзошла сама себя мама! Это дерьмо весит тонну! – взволнованно заявляет Девин.

– Дев, следи за языком! – ругаю его.

Рот у него тоже от отца, вот уж точно. Вообще-то, у него много что от него. Глаза, губы, горячая голова и невероятные навыки подачи. Он был в списках бейсбольных скаутов лучших колледжей с тех пор, как перешел в девятый класс, и теперь его выбрал на драфте «Хьюстон» в нашем же штате, в Луизиане, так что он будет жить всего в часе езды.

– Не заставляй маму брать мыло, – подмигивает Белла.

Ее каштановые кудри в хвостике того же оттенка, что и мои. А черные очки в оправе на носу прикрывают карамельного цвета глаза. Она – противоположность Девину во всех отношениях, хотя тоже собирается играть, только за команду Университета штата Луизианы. Как и я, она увлекается софтболом и получила полную стипендию.

Я старалась привить ребятам тягу к образованию, потому что не хотела, чтобы их тянули вниз студенческие кредиты после окончания колледжа. Каждая свободная копейка откладывалась на их образование, но, к счастью, это не пригодилось. Накопленные деньги останутся на счету на их будущее, так что я чувствую прилив гордости, глядя на них двоих.

Ты отлично справилась.

Поначалу я была в растерянности, получив двух крошек на свой скромный бюджет, но старалась, как могла.

Девин первым открывает коробку и улыбается.

– Ты поменяла номера? – нахально спрашивает он.

Там новый номерной знак, и я понимаю, что он не понимает, что происходит. Призываю Беллу открыть ее коробку. Она в замешательстве смотрит на меня, вытаскивая пурпурно-золотой чехол для руля.

– Мама, что это? Вроде как наш день рождения, зачем тогда эти штуки на твою машину?

– Открой маленькую коробочку.

Улыбаюсь, когда Девин вручает ее Белле. Та разрывает оберточную бумагу и вынимает ключ. Они оба таращатся на меня с открытыми ртами.

– Это то, о чем я думаю? – уточняет Девин.

– Пошлите на улицу, – говорю я, указывая на входную дверь. – Закройте глаза, я буду вас направлять.

Хватаю их за плечи и провожаю к крыльцу.

Поднимаю своему папе палец вверх, и он сигналит из старенького пикапа, который мы купили пополам. Дети подпрыгивают от звука клаксона и распахивают глаза.

– Вот дерьмо! Это нам? – кричит Девин, подбегая к пикапу.

– Дев, следи за языком, – ору ему вслед.

– Прости, прости, я просто... Тачка правда нам? – спрашивает он, глядя на меня с большим волнением, чем, вероятно, хотел бы показать.

С тех пор, как Девину стукнуло четырнадцать лет, он взял на себя роль мужчины в доме. Он никогда не терял бдительности, заботился обо мне и Белле. От этого иногда я забываю насколько он еще юн, но в этот момент вспоминаю маленького мальчика, которого когда-то укладывала спать. Небольшие ручки обвивались вокруг моей шеи, когда он упрашивал полежать с ним «еще пять минуточек».

– Мы с дедушкой Хэнком скинулись. Так что вам нужно благодарить и его. Моя машина под запретом, пока вы не наберетесь достаточного опыта, а это случится минимум лет через десять, так что довольствуйтесь тем, что есть. Пока катайтесь по очереди, а потом мы составим расписание на учебный год. Это должно быть просто, учитывая, что вы будете жить недалёко друг от друга, – наставляю их, обнимая сына.

Он унаследовал рост своего отца, поэтому его метр девяносто возвышаются над моим метр шестьдесят, создавая впечатление, что я обнимаю взрослого мужчину, а не ребенка.

– Мама... – Белла бежит обнимать меня со слезами на глазах. – Спасибо тебе. Я знаю, что это было не дешево, так что...

Мое сердце разрывается от того, насколько она зрелая. В этот момент я даю себе обещание, что куплю еще один автомобиль со своей первой настоящей зарплаты, чтобы у каждого из них был свой.

Она сжимает объятия, и я вспоминаю ее в пять лет, когда я вошла в ванную и увидела ее с ножницами в одной руке и клоком волос – в другой. Я смеюсь, вспоминая слова своей крошки: «Я просто хотела стрижку как у тебя, мамуля».

– Ну что, так и будете обниматься или прокатимся вокруг квартала? – зовет мой папа с пассажирского сиденья.

Девин открывает водительскую дверь для Беллы и закрывает ее. Настоящий джентльмен. Потом сам запрыгивает внутрь назад, а я подхожу к пассажирской стороне.

– Спасибо тебе, – благодарю своего отца.

Он быстро целует меня в лоб и шлепает по крыше машины.

– Отлично, Беллс, давай только вернем эту ласточку в целости и сохранности, слышишь? Не будем доводить вашу маму до сердечного приступа.

Он подмигивает мне, и я машу, наблюдая, как пикап мучительно медленно трогается с места. Сердце колотится о грудную клетку, когда я вижу дочь за рулем. Я никогда не перестану переживать, даже несмотря на то, что она практиковалась в течении двух лет. Мой маленький ребенок совсем взрослый. Когда, черт возьми, это случилось? На лице Девина сияет улыбка, когда он машет мне рукой, отъезжая все дальше и дальше.

***

Папа возвращается с Беллой и Девином. Близнецы бегут по коридору в свою комнату, строча сообщения своим друзьям.

– Ну, как они водят? – спрашиваю отца, поднося ему стакан сладкого чая.

– Не так хорошо, как ты, но получше, чем Габриэль, – смеется он, затем останавливается, поняв, что сказал. – Чарли, прости.

– Все в порядке, – успокаиваю я, поднося напиток к губам и делая глоток.

– Им уже по восемнадцать, ты не думала о том, чтобы связаться с ним? – интересуется он.

Когда я забеременела, мои мама и папа были в шоке. Приличная христианская девушка, занимающаяся сексом до брака, уже довела бы их двоих до ручки, но беременность? Это было безумием.

Они старались контролировать нас с Габриэлем, но ничто не могло нас остановить. Мы были слишком поглощены друг другом, не чувствуя никакого страха.

Хорошо еще, что когда я рассказала им о беременности, они знали Габриэля и дружили с его родителями. Это немного смягчило удар, пока все не развалилось.