– Раньше мы были так близки, – тихо шепчет она. – Я знаю своего брата...

– Он осел, – взрываюсь я. – Из-за него...

Я останавливаю себя и пытаюсь обуздать свой гнев.

Я ни секунды не жалею о близнецах, но большая часть меня все равно на него в обиде. Он осуществил свою мечту, попав в Высшую лигу и играя в главных турнирах, в то время как мне пришлось отказываться от стипендии по софтболу и отложить свое образование, чтобы растить детей, которых он даже не хотел.

Я люблю их, люблю, но от этого горечь, что я чувствую к их отцу, не ослабевает. Савана грустнеет, а я качаю головой.

– Прости, Сав, ты этого не заслужила. И... Просто все этого немного тяжело, – объясняюсь я.

Она встает со стула и обходит стол.

– Мне жаль, что мы потеряли связь, – начинает она, садясь в кресло рядом со мной. – Я не понимала, что такого сделала, что ты стала меня избегать. Я полагаю, что все из-за Габриэля, но мне казалось, что наша дружба переживет ваш с ним разрыв.

Я улыбаюсь ей, встречаясь с ней взглядами.

– Это тут не при чем, Сав. Если бы это был просто разрыв, то да, наша дружба могла бы выжить, но все не так просто...

– Представляешь, я с ним больше не разговариваю?

Я шокировано таращусь на нее. Они с Габриэлем были неразлучными. Все предположения о близнецах правдивы. Они заканчивали предложения друг за друга, знали, когда другому больно и словно читали мысли друг друга. Они все делали вместе.

– Как только его выкупил «Хьюстон», все было нормально. Он отдалился от меня, думаю, что все из-за произошедшего между вами, но все же, мы общались. Но как только его обменяли в «Майами Марлинс», начался настоящий ад. Ты следила за ним?

– После «Майами» перестала. Я не могла... Просто не могла, – говорю я, качая головой.

Мятежный, страстный, горячий и одинокий 21-летний Габриэль разбил мое сердце в бейсбольном клубе «Майами». Женщины, пьянство и наркотики поглощали его. Мне было тяжело за этим наблюдать. Я больше не могла ехать на поезде, терпящем крушение, поэтому спрыгнула, прежде чем он во что-то врезался бы. До меня доходили слухи, но на этом все.

Наша любовь казалось была в другой жизни, в другом времени. Мой Габриэль никогда бы стал прожигать свою жизнь. Но именно это и было основной проблемой – он больше не был моим Габриэлем.

– Кажется, он вернулся в «Хьюстон». Мама и папа пытаются связаться с ним, но он от них закрылся. Он перестал поддерживать связь со всеми нами, – вздыхает она.

– Очень жаль. — Пытаюсь ее поддержать, кладя руку ей на колено. Она сжимает ее и смотрит на меня.

– Что с тобой случилось, Чарли? – с нежностью в голосе интересуется она.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю. Увидев Саванну, я чувствую себя ужасно из-за того, что держала детей подальше от нее и ее родителей. У них есть тетя, бабушка и дедушка, а они даже об этом не знают. Чувство вины поглощает меня, но я не могу признаться ей в том, что до сих пор не сказала Габриэлю.

– У меня есть дети, – выдыхаю я.

– Вау, Чарли! – после долгой паузы взвизгивает она. – Это же здорово! Я так за тебя рада. Я... Ух ты! Даже не знала, что ты вышла замуж. Жаль, что я пропустила свадьбу, – сокрушается с улыбкой, но болью во взгляде.

– Я не замужем.

Ее брови сходятся на переносице.

– Ох, окей... Вообще-то, я тоже сейчас переживаю развод, это ужасно! – с разочарование в голосе восклицает она.

– Уф, что случилось?

Саванна всегда была хорошей подругой и милой девушкой. Она всегда была мечтательницей и хотела сказку: дом за белым забором, мужа, детей и щенка во дворе. Мое сердце разрывается из-за нее.

– О нет, нет, нет. Хочешь перевести стрелки на меня? Не меняй тему разговора. Обо мне поболтаем позже, – говорит она, погрозив пальцем.

Я улыбаюсь и киваю.

– Ну, для меня дети стали приоритетом. Вот и вся история, – отмахиваюсь я, пытаясь отойти от темы.

– Это все подробности, которые я получу, да? Мы не виделись восемнадцать лет, и это все? Сколько им лет? Как их зовут? Как они выглядят? У тебя есть фотографии? Давай, Чарли, позволь мне оторваться на тебе... – она зажимает рот, а я хмурю лоб.

Она качает головой, а я вскидываю бровь.

– А, понятно. Я единственная, кто должен вывернуть свои внутренности, да? – бурчу я, скрестив руки на груди.

– Ладно, окей, – говорит она, глядя на свой стол. – Нам не обязательно гнаться на всех скоростях. Я не готова говорить, и ты, очевидно, тоже. Что на счет работы, а? Справишься? – спрашивает Сав, улыбаясь.

– Если ты предлагаешь, то я с удовольствием. Это прекрасная возможность.

– Добро пожаловать в команду, Чарли Дэниелс. Да начнется игра!

Я вхожу в бар около восьми часов вечера и сажусь напротив моих лучших старых друзей – Кирианн и Майки.

– Мне казалось, мы собираемся отпраздновать получение новой работы, так почему ты выглядишь, словно все хреново? – спрашивает Кирианн, пододвигая мне стакан виски.

Я беру напиток и выпиваю залпом.

– Потому что так и есть. Мой босс – Саванна Гэвинвуд, – докладываю я, жестом приглашая официантку повторить.

Беру меню со стола и пробегаюсь по нему, хотя и без него знаю, что закажу. Этот бар – наше любимое место с момента, когда мы были подростками.

Мы обжимались и дурачились с Габриэлем в задней кабинке поздними вечерами, пока наши друзья болтали и пили, едва нам исполнилось восемнадцать. Такие безрассудные, но такие влюбленные. Здесь мы были вдали от любопытных глаз. Удивительно, что я до сих пор прихожу сюда, не смотря на все эти витающие воспоминания.

Хотя, куда бы я не отправилась в нашем городке, все напоминает о нем. Каждый сантиметр здесь пронизан нашей любовью. Нет места, куда бы я могла пойти и где бы мы не были с ним ранее. Мне не сбежать от напоминаний о нем.

– Черт, ты серьезно? Это какая-то странная, судьбоносная хрень. Как, черт возьми, она поживает? – спрашивает Майки, вырывая меня из моих мыслей.

– Хорошо, наверное. Сейчас она генеральный директор «Дабл плэй», но вроде как в процессе развода. Подробности не уточняла, мы договорились пока оставить это.

Я выпиваю вторую порцию виски, морщась.

– Чувствую себя ужасно. — Я стараюсь не позволять эмоциям просачиваться в мой голос.

– Почему это? Гейб настоящий мудак, – жестко бросает Кирианн.

– Потому что она не знала. Никто из них не знал, а я скрывала близнецов все это время. Может, он не повели бы себя, как Габриэль, может, они бы захотели принимать участие в их жизни? А я все решила за них.

– Ну, тут вроде как есть доля правды, – соглашается Кирианн.

Я поднимаю глаза и встречаю ее сочувствующий взгляд, а затем смотрю на Майки. И вижу жалость. Все в этом городе в курсе моей истории, так что это чувство я стопроцентно отличу.

Бедная старшеклассница с разбитым сердцем после расставания с бойфрендом, который срулил, чтобы стать знаменитым бейсболистом, залетела от какого-то случайного бедолаги, которого никто знать не знает. Добрая христианка так низко пала.

Я не пытаюсь ответить на шепотки, это не их дело. Сплетники и половины не знают. Никто не знает, кроме Кирианн, Майки и моих родителей, и я хочу, чтобы так и продолжалось.

– Ну, а где сейчас дети? – интересуется Кирианн.

– Дома. Мой отец кое-что там чинит, так что они под присмотром.

– Отлично. Итак, поедим, немного тяпнем и выпустим пар, да? – предлагает Майки.

Мы все чокаемся, и я улыбаюсь в благодарности за отвлечение. Мне нужно решить, как лучше поступить, но сейчас совсем нет желания об этом думать. Сейчас я хочу все отпустить.

Пару часов спустя я возвращаюсь домой, чувствуя себя немного навеселе. Хорошо, что Кирианн отвезла меня домой. Я забыла как мало виски мне надо, чтобы опьянеть.

– Черт возьми, девочка, я уже не помню, когда в последний раз видел, как ты вот так спотыкалась, – смеется мой отец, когда я чуть ли не падаю в фойе, влетая в дверь.

– Папа, – предупреждающе говорю я.

– Хорошо, хорошо, я понял, – он отвечает, подняв руки в защитном жесте. – Мне остаться или ты в порядке?

– Я в порядке. Все исправит холодный душ и горячий кофе. Спасибо, – благодарю его с большим количеством волнения в голосе, чем мне бы хотелось.

– Люблю тебя, медвежонок.

Он сжимает мое плечо, а я обнимаю его на прощание. Закрыв и заперев за ним дверь, иду в свою комнату и плюхаюсь на кровать. До меня доносятся приглушённые голоса из комнаты Беллы и Девина. Я встаю, подхожу ближе к стене и прислушиваюсь к разговору.