— Не извольте беспокоиться, месье Герьё, — метрдотель — пожилой мужчина с явно военной выправкой — неспешно распрямил спину и солидно покивал. — Готовы и обогреватели, и горячий какао для мадемуазель. Глинтвейн красный или белый? Быть может, грог покажется вам более соответствующим погоде выбором?

Воин подумал несколько секунд и кивнул.

— Будем считать, что я определился с выбором. Но первый заказ в любом случае сделает мадемуазель. — Он повернулся к спутнице. — Доверишься мне, нашему новому приятелю Арно — или выберешь сама?

— Сегодня я — девочка, и я ничего не хочу решать, — кокетливо склонила голову набок Тень, выговаривая слова с чистейшим парижским прононсом. — Феминизм подождёт пару часов, пусть выбирают мужчины.

— В таком случае — два грога, — Воин прищурился. — Мадемуазель — с корицей и гвоздикой, мне — с виски вместо рома.

— И меню сразу же, — «новый приятель» вновь поклонился. Спина у него была как доска. — Разумеется, месье Герьё. Прошу за мной.

Арно провёл пару к уютному столику под навесом в окружении электрических жаровен и удалился в одному ему известном направлении.

— Не подумай, — демон подвинул стул Тени, уселся сам, поёрзал, устраиваясь поудобнее, жестом приманил к себе пепельницу и извлёк портсигар, — так вот, не подумай лишнего: не так часто я здесь бываю. Просто Арно мой старый… скорее даже должник. В семьдесят втором я вытащил его из оч-чень неприятной ситуации, в которой фигурировало трофейное оружие времён Второй Мировой, слитки холодного железа, две-три дамы из весёлого квартала и человек по имени Ален-Эмиль-Луи-Мари[20]. С тех пор Арно остепенился, бросил свои авантюры, крепко занялся кулинарией и вот — дорос. Но меня помнит. И лишних вопросов на людях не задаёт. Из серии «Почему это месье Герьё выглядит, как и сорок лет лет назад?». А наедине я ему давно всё объяснил.

Воин с видимым наслаждением закурил и разогнал дым ладонью.

— Ну что, будем говорить о башмаках, о кораблях, о сургучных печатях, о капусте или о королях? Я искренне уважаю твоё желание быть девочкой в области нарядов и заказов, но тему для разговора для начала попробую уступить тебе. Хотя бы из вежливости. Ladies first. В противном случае, мы будем говорить только о тебе.

И он широко улыбнулся.

Его спутница насмешливо хмыкнула в ответ и раскрыла меню, почти мгновенно появившееся на их столике. Судя по всему, господин Арно муштровал своих официантов на совесть.

— О, эта тема ещё не раз всплывёт в разговоре, я люблю говорить о себе, — задумчиво пробормотала Тень, водя пальцем по изящным строчкам на глянцевой бумаге. — Но поскольку ты появился в Агентстве уже после моего ухода, а подробности о жизни интересных мне людей и нелюдей я предпочитаю узнавать не у теней, а у них самих, лично… будем знакомиться обоюдно.

Она благодарно улыбнулась Арно, который лично поставил перед ней пузатую глиняную кружку с дымящимся грогом. Тут же пригубила согревающий напиток. И, не стесняясь чужого присутствия, нахмурила брови, вспоминая:

— В каком году мы с тобой пересеклись? В шестидесятом? Принц попросил меня посодействовать с той диадемой, представил тебя как своего протеже, и ты был тогда совсем молодой, злой и наглый… Мы практически и не общались, но у меня хорошая память на лица.

— Спасибо, Арно, — коротко поблагодарил Воин. — Мы позовём, когда будем готовы сделать заказ. — И без перехода отозвался: — Я был не просто злой. Я был в ярости. Для меня война тогда ещё не кончилась. Изволишь ли видеть, я в процессе оной долго и смачно партизанил. Вошёл во вкус, так сказать. В то время для меня весь мир делился даже не на людей и нелюдей, а на своих и чужих. При этом «своим» для меня был только Принц. И с ужасной для меня скоростью стареющие бывшие сослуживцы. Этот хитрец привлекал меня к своим делам по поводу и без. Главное, чтобы я стравливал пар из-под черепной коробки. Мне тогда было глубоко и страшно наплевать на происхождение и значение этой диадемы… внучки Императрицы Индии.

— Она же — внучка бабушки Европы? — подняла брови Тень. — Ну ты и эвфемизмы выбираешь… для последней представительницы некой правящей семьи…

Воин ухмыльнулся и затушил окурок.

— Это сейчас я такой умный, что помню все эти хитросплетения старых кровей. А тогда… тогда я был практически Портос. Дрался потому, что давали драться. Наставник велел охранять вас и в случае чего наделать шума. Я сделал, как было велено, — демон поморщился. — Не лучший эпизод моей биографии, если вдуматься. В те времена приказ значил для меня гораздо больше собственного мнения. Принц, хвала всем великим силам, терпел меня и учил жить в мире людей. Вот, выучил на свою голову, — он вполне искренне рассмеялся. — Чем-то интересным я стал гораздо позже. Неудивительно, что тогда ты не особо обратила на меня внимание.

— Я всегда была слишком ветрена и легка, чтобы меня можно было заинтересовать по-настоящему, — пожала плечами Тень, снимая манто и вешая его на спинку стула. — Капризная вертихвостка, так меня называл твой предшественник.

— Позволь с ним не согласиться в такой оценке, — прищурился Воин, прикуривая новую сигарету. — И с тобой, если уж на то пошло. Ты слишком часто и активно притворяешься ветреной и капризной, чтобы на самом деле таковой являться. А Рыцарь… порой он был излишне резок и стереотипен в суждениях. Потому и ушёл со своего поста.

В ответ Тень только улыбнулась и развернула к нему своё меню, отчёркивая ногтем желаемые пункты.

— Что-то в твоём тоне и лексиконе слишком явственно проступает Александр Евгениевич. — Она откинулась на спинку стула и заложила ногу на ногу, поправляя ожерелье. — Белый костюм не жмёт? Да, я уже в курсе, чем ты тут страдал в моё отсутствие.

— Именно что страдал, — глава Второго отдела бегло взглянул на отметки и негромко позвал: — Арно?

— Да, месье Герьё? — метрдотель был тут как тут.

— Моя спутница сегодня отдаёт предпочтение вашей национальной кухне. Классика классик: петух в вине по-бургундски, киш с дичью, десерт крем-брюле и клубничное мороженое. Вино — итальянское красное. Кьянти, разумеется. Год — на твой выбор. Я же — как всегда. Говядина с кровью, суп в стиле Базиликата и коньяк. Выбор года опять же доверяю тебе полностью и целиком. Ты ещё ни разу меня не подводил.

— Разумеется, месье Герьё, — откликнулся тот. — Я давно знаю ваши вкусы. Полагаю, Шабасс вас устроит.

— Меня устроит всё, что ты сочтёшь необходимым. — В обращении Воина не было небрежности и снисходительности. Только доверие и дружелюбие. — И не торопитесь особо. Качество не терпит суеты. Ты сам меня научил этой фразе.

— Было дело, месье Герьё, — тонко улыбнулся метрдотель. — Должен отметить, вы впервые с тех пор приходите ко мне с дамой. Я искренне рад, что вы посетили меня в столь прекрасной компании.

— Так вышло, — с неопределённой усмешкой отозвался демон. — Хватит расточать комплименты, Француз. Пусть и опосредованные. Мадемуазель уже оценила твою обходительность. Я тоже. Дай нам поговорить.

Тень не могла не заметить ни понимающей улыбки Арно, скрытой поклоном, ни некоторого смущения Воина. Но развивать эту тему сочла неподобающим моменту. Захочет — сам расскажет.

— Я всё-таки хотел бы перейти к гораздо более приятной теме для беседы, — спустя несколько затяжек произнёс Воин. — К тебе. Ты, пожалуй, первое на моей не столь долгой памяти существо, о котором Светлов отзывается в таких интонациях. Даже о Принце он говорит иначе. А когда упоминает тебя… Знаешь, это совершенно чудовищная смесь уважения, насмешливости — это от него! — и какой-то… грусти, что ли? Сама понимаешь, я успел пособирать о тебе слухи по Агентству, но все они касаются исключительно вас с Палачом. И каких-то дел в Америке полувековой давности. Мне интересно, — с искренним любопытством подытожил он, подаваясь вперёд и укладывая локти на стол.

Тень с наслаждением отпила из кружки обжигающую янтарную жидкость и ностальгически улыбнулась.

— Об Америке лучше спроси у своего друга и моего брата. Это он убивал эмиссаров Любви и Безумия, а я так… рядом постояла. И было это не полвека назад, а несколько раньше[21]. Полвека назад я как раз ушла из Агентства… как мне казалось — дней на десять, не больше.