— Это не старая богиня! Смотри, Траут! Это Кэл, там наша Кэл!

Калвин направила сани над брешью в Стене, черным шрамом, где был костер, и боем на поляне. Некоторые испуганно смотрели наверх, но многие все еще брели или поднимали руки, чтобы вызвать град или бросить копье, остальные лежали без движения на земле.

Друзья Калвин держались за сани за ней, смотрели вниз. Голос Халасаа прозвучал в ее разуме:

Они не перестали сражаться.

Кила тихо сказала:

— Я думала, увидев тебя…

Те, кто посмотрел на небо, онемели от восхищения и ужаса. Но многие не смотрели туда.

Дэрроу прошептал:

— Делай, что должна, Калвин. Покончи с этим.

Она кивнула.

Держись.

Калвин немного изменила пение ветра, и сани полетели над Стеной, над раскидистым деревом. Даже с новыми силами она не могла петь сразу две песни. Но когда сани опустились на замерзшие ветви, и она поняла, что дерево их выдержит, она запела другие чары.

Она пела высокую и горькую песнь, которой ее научила Марна. Парализующую песнь. Темные чары сковывали губы и язык, разворачивались над полем и трепетали как черный туман ядовитого газа. Сражающихся одного за другим останавливала темная магия, они застывали и падали в грязь, закоченев. Калвин подавляла волну тошноты, пока пела, и она обвила веревки вокруг запястий, чтобы удержаться.

Начинался рассвет. Слабый свет и жуткая тишина окутали долину. Дым и пар поднимались от останков огня. Последние снежинки чар жриц опустились на грязь, последние куски льда упали с неба, и осталась только высокая хаотичная песня. Калвин дала ядовитой песне утихнуть, а потом заговорила в головах с тихой и жуткой властью.

Услышьте меня. Все кончено.

Никто не мог поднять голову и посмотреть, никто не мог дрожать, но она знала, что ее голос запугал их, и она ощущала трепет этой власти. Она на миг подумала о Самисе. С ее места на вершине дерева она разглядывала море тел, а потом нашла ту фигуру, что искала.

Брайали. Встань, — используя навыки, которым ее научил Самис, она спела чары освобождения для старушки. — Найди свой народ. Вы соберете оружие и сожжете его.

Брайали пошла среди павших, касалась плеч, и Калвин освобождала тех, кого она касалась. Не сводя взгляда со сцены снизу, она освободила и трех товарищей за ней. Сани покачнулись, когда Кила и Халасаа сели. Древесный народ ходил по полю, забирал кинжалы, копья и вилы из онемевших рук, складывал оружие в груду на углях костра. Калвин спела звенящую песнь, и огонь вспыхнул ярко, поднялся черный дым, пока горело оружие.

Я отпускаю всех. Боя больше не будет.

Калвин запела, и все на поле боя медленно сели.

Теперь Калвин заговорила вслух, и ее голос легко разносился:

— Где Высшая жрица?

— Я тут, — донесся тихий, но ясный голос. Лиа шагнула вперед, ее волосы были растрепаны, бледное лицо покрывали грязь и кровь. Она вскинула голову, крепко сцепила руки перед собой. Если ей было суждено встретить Богиню и ответить за свои действия, она собиралась сделать это храбро.

Богиню теперь было видно лучше, ведь свет усиливался, и она опустила голову к ней.

— Лиа, Матушка.

Рот Лии открылся, но звука не было. Это была не Богиня, но и не Калвин. Эта девушка сияла, словно ее пропитал звездный свет.

Калвин заговорила:

— Люди Антариса, люди деревьев, будьте в мире. Раненым нужно помочь. Высшая жрица примет всех в своих поселениях.

— Но… столько людей… — пробормотала Лиа.

— Высшая жрица примет всех, — сказала Калвин.

Лиа прохрипела:

— Стена… ее нужно починить.

Калвин строго посмотрела на нее.

— Оставь! Вред уже нанесен. У меня есть работа важнее для тебя.

Лиа потрясенно сглотнула, а потом закричала:

— Сестры, вы слышали? Помогите раненым дойти до поселений. Возьмите телеги для тех, кто не может ходить. Джилли, беги вперед. Скажи Урске, что мы идем.

Хромающие люди в крови начали двигаться, поддерживали друг друга. Кила оглянулась.

— Вы в порядке?

Кила кивнула. Халасаа поддерживал Дэрроу, прильнувшего к его плечу, слабо дыша.

Ему нужно тепло, сестра.

— Я отнесу нас в поселения, — сказала Калвин. Она вдохнула, чтобы запеть, но услышала слабый голос снизу.

Траут? — Калвин взглянула на Халасаа и запела. Сани бросились к земле. Калвин и Халасаа спрыгнули и побежали к маленькой группе, скрытой от них под деревьями: Траут едва дышал, грязное лицо было с бледными следами слез, Тонно сидел на коленях спиной к ним.

— Траут, ты ранен! Замри, мы с Халасаа вытащим стрелу…

Но Траут яростно оттолкнул ее.

— Не я! Мика! — Мика была на коленях Тонно. Халасаа и Калвин подбежали к ней.

Слова Траута вылетали все быстрее.

— Она не смогла… раздались чары, и копье летело. Мы видели, но не могли пошевелиться, она не смогла уйти с дороги…. — Траут всхлипывал. — Но она будет в порядке, да, Халасаа? Она будет в порядке, ты исцелишь ее, да? Рана чистая, это ведь можно исцелить, да? — последние слова были почти криком.

Древко копья стояло прямо в груди Мики, как саженец, что тянулся к солнцу. Ее глаза были открытыми, рот удивленно приоткрылся. Халасаа прижал ладони по бокам от раны, его ладони покрыла ее кровь.

Калвин заглянула в его глаза.

Да. Знаю, — Халасаа смотрел на нее. — Она умерла. Но порой мы танцуем ради тех, кто остался.

Они опустились под деревьями, двигали ладонями над ней, пока безумные слова Траута не стали всхлипами, а Тонно не закрыл лицо. Калвин онемела, ее словно сковали ее же чары. Она смотрела сухими глазами на свои тонкие ладони, белые от холода, и на смуглые ладони Халасаа рядом с ними, с темными спиралями татуировок на коже. Онемение растекалось по телу, она улетала далеко, высоко над лесом, прочь отсюда.

Кто-то коснулся ее плеча, и она вернулась в тело. Это была Кила.

— Иди в поселения. Там многое нужно сделать, — она обвила рукой Тонно, он прижался к ней, лицо все еще было за ладонями. Кила посмотрела на Калвин яростными голубыми глазами. — Я о них позабочусь. Иди.

Халасаа поднял голову.

Погоди, сестра. Я помогу Трауту, а потом приду.

Телеги катили по тропе из ближайшей деревни. Солнце поднялось в ясном небе, залило деревья светом, показав грязное поле боя. Дым и туман смешивались в холодном воздухе. Раненые двигались к поселениям, опираясь друг на друга, с их тел соскальзывали наспех сделанные повязки. Но многие не встали после того, как пение Калвин утихло. Землю усеивали тела и части тел.

Калвин стояла. Снег, где она сидела, был в крови. Ее сердце было холодным и тяжелым камнем в груди, парой Колеса. Калвин медленно забралась в сани. Через пару мгновений Халасаа присоединился к ней, сжимая Дэрроу. Но Калвин сидела в тишине, не могла думать, что делать дальше.

Халасаа подсказал ей:

Пой, сестра. Пой.