— Ты не мог бы ее открыть?

— Ди, — серьезно посмотрел на Диану парень. — Ты опять принимаешь опрометчивое решение. Зачем тебе рисковать, если в шаговой доступности моя шея?

— Я. Не буду. Пить. Твою кровь, — упорно отчеканила девушка.

Алан со вздохом откупорил бутылку и вернул ее Диане. Та немедленно начала вливать в себя ее содержимое под мрачным взглядом друга.

— Я совсем забыл, что ты совершенно не умеешь пить.

Когда кровавого нектара оставалось совсем чуть-чуть, Диана покачнулась и осела на пол напротив оборотня, со счастливой улыбкой прижимая к себе бутылку.

— Итак, я заперт в магическом подземелье вместе с пьяной вампиршей, — констатировал Алан. — Что ж, день определенно удался.

***

Некоторые свечи горели ровным золотистым светом; другие трещали и коптили. Вторых было больше именно на той стене, привалившись к которой, сидела Диана, поставив рядом с собой полупустую бутылку со столетним вином из кровавого плода. Напротив располагался Алан, чьи глаза светились в полумраке, как у всех оборотней. В его направленном на подругу взгляде смешивались различные чувства и эмоции, однако внешне юноша оставался спокойным.

— Я захватил с собой пару сэндвичей, может, ты ими закусишь?

— Мм, — отозвалась Диана, не открывая глаз.

Оборотень подавил возникшее раздражение.

— Ты знаешь, я не приемлю насилия над личностью, но, кажется, у меня сдают нервы, Ди.

— Т-тогда т-тебе т-тоже надо выпить, — сумела сложить слова в предложения девушка.

— Нет, спасибо, — язвительно отреагировал Алан. — Хоть одному из нас необходимо сохранять трезвый рассудок.

— Скоро п-пройдет. И мы… двинемся дальше.

— Куда дальше? — развел руками молодой человек. — Мы наглухо замурованы. Мое чутье молчит. Видимо, здесь работа для мага.

— Я не маг. Я в-ведьма-вампир.

— Я вижу, — саркастически произнес оборотень. — Если сейчас твоя вампирская сущность насытилась и успокоилась, то пора бы ведьминской поработать.

Диана соизволила открыть глаза.

— Упс.

— Так что приходи в себя поскорее.

— Т-ты все равно не б-будешь ненавидеть меня сильнее, чем я н-ненавижу себя, так что… Я с-скажу, — девушка сделала над собой усилие. — Алго… алкоголь зн-начительно уменьшает с-сверхъест… сверхъестевст… короче, магические способности. Д-думаешь, п-почему оборотни почти н-не пьют?

Аргус говорил, что при начинающем бурлении эмоций необходимо досчитать до десяти. К сожалению, сия мудрость напрочь вылетела из головы у Алана, когда тот вскочил в гневном порыве, схватил бутылку с "Le plasmafruit" и со всей силой запустил ее в противоположный входу каменный тупик.

К его изумлению, сосуд с остатками вина не разлетелся на сотню осколков, а без малейшего звука пролетел сквозь стену. Алан застыл, не веря своим глазам.

— Кажется, я п-протрезвела, — выдала Диана, пытаясь встать. — П-пойдем п-проверим.

— Ну уж нет, — круто развернулся к ней оборотень. — Ты сиди тут! Только не на каменном полу, — опомнился он. — Лучше на рюкзак сядь. И не предпринимай ничего, пока я не вернусь, поняла?

— Ладно, — Диана покорно подгребла к себе рюкзак и начала обыскивать его на предмет тех самых заботливо припасенных Аланом сэндвичей. Раффин же подошел к таинственной иллюзии и без промедления скрылся за обманчивой каменной кладкой.

***

Девушка с тревогой посматривала на магический проход, приканчивая второй сэндвич. Хмель, на удивление, быстро выветривался из головы. Алана все не было, а из-за загадочной иллюзорной стены не доносилось ни звука. Диана нервно сверлила глазами конец коридора. Решимость в этот раз быть послушной девочкой и дождаться друга на месте таяла каждую секунду.

Внезапно в винном погребе пронесся неизвестно откуда взявшийся ветер, потушив все горящие свечи. Диана немедленно поднялась на ноги, крепко прижав к себе сумку.

— М-мамочки… — прошептала она.

Оставаться в заполненном тьмой ограниченном помещении совершенно не хотелось. Беспокойство за Алана росло, и Диана, сцепив зубы, на ощупь стала пробираться к концу коридора. Внезапно ее будто накрыло ледяным водопадом, а затем все исчезло. Исчезла и она сама.

***

Путь был долгий и пролегал в кромешной тьме. Полная темнота не препятствовала движению Алана: он твердо знал, что идти надо только вперед. Что бы ни ждало его в конце, этим должен был оказаться свет.

Внезапно свет вспыхнул не впереди, а вокруг. Он был тусклым, однако зрение Алана не сразу привыкло к нему после глухой черноты. Когда же оборотень вновь смог различать окружающий мир, он увидел перед собой весьма знакомую фигуру.

Себя самого.

— Интересные у вас, у друидов, здесь вещи творятся, — пробормотал он, разглядывая свое трехмерное зеркальное отражение. — Привет, что ли.

"Отражение" склонило голову набок.

— Здравствуй, — ответил двойник. — Вот уж не ожидал себя увидеть здесь, не правда ли?

— Это уж точно, — усмехнулся Алан. — Да еще и вести с самим собой беседы.

— Думаешь, не сошел ли ты с ума?

— Думаю, что еще интересного мне подкинет это путешествие.

— Зачем ты вообще в него пустился? — недоумевающе вопросил двойник. — Тебе-то что от этого нужно? Тебя Совет никуда не посылал.

Алан нахмурился.

— Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь.

— Знать — это одно, а честно себе признаться — совсем другое.

— Я признался. Давно уже. Я отправился с ней, потому что люблю ее.

— И надеешься в конце концов обрести ее благосклонность, — насмешливо ответил двойник.

Гнев появился на короткое мгновение, но оборотню удалось его обуздать.

— Это неважно.

— Но ведь такая мысль краем проскальзывала у тебя в голове. Ты не станешь отрицать.

— Не стану. Но еще раз повторю, — это не главное.

— Разве то, что ты к ней испытываешь, можно назвать любовью? — вопрошал двойник, обходя Алана по кругу. — Ты ведь бегаешь за ней, как собачонка.

— А ты нет? — оборотень решил, что не будет позволять провоцировать себя на злость.

— Я — твой разум. Я отчетливо понимаю, что на самом деле имеет значение. Ты будешь претендовать на роль альфы, и нахождение под каблуком у этой несчастной глупой девчонки унизит тебя в глазах стаи. Разве потеря власти стоит того, чтобы быть тем, кого она постоянно использует?

В этот раз Алану сложнее было справиться с собственными эмоциями, однако слова двойника заставили его вспомнить о том, что в погребе его дожидается находящаяся не в самом лучшем состоянии Диана.

— Я здесь не только ради нее, — ответил молодой человек. — Я здесь ради всего города, которому требуется защита.

— А стоят ли того его жители? Беспечные вампиры, грызущиеся за власть оборотни, корыстные маги, не видящие ничего, кроме самих себя феи, — ты ради них отправился на другой континент? Взять хотя бы твоего отца. Ты ведь не можешь не догадываться о том, что он не тот, за кого себя выдает.

Алан помедлил.

— Он мой отец. Это все, что мне надо знать.

— И ведь ты ни разу не задавал ему вопросов. Неужели не было любопытно? Неужели не закрадывалась мысль, что твой гнев, твоя ярость, возникшие, например, в тот момент, когда ты чуть не убил молодого Вульфа, являются его наследием?

— Послушай, — Алан вздохнул. — Мне нужно идти вперед и выполнить эту миссию. Пропусти меня.

— Я не мешаю тебе.

Двойник улыбнулся и растаял в воздухе.

Что-то в груди Алана, на месте солнечного сплетения, дрогнуло и заискрилось. Тьма вновь сгустилась, но теперь она заканчивалась где-то впереди сияющим белым светом.

Оборотень прикоснулся к висевшему на груди анкху, вспомнив момент, когда Диди надевала его по завершению ритуала инициации ему, коленопреклоненному в окружении членов новоорлеанской стаи. С этого момента он твердо знал, что пройдет любое испытание ради любимых им людей.

Молодой человек развернулся, чтобы возвратиться к Диане, и в полумраке, созданном сияющем издалека свете, увидел ее, лежащую без чувств на каменном полу по эту сторону магической завесы. Рядом валялся полупустой рюкзак.

***

Шагнув сквозь ледяной водопад, Диана очутилась в тускло освещенной пещере. Из грота вели три туннеля, оканчивающиеся непроглядной чернотой. Девушка решила, что ей предстоит выбор, в какой именно ход свернуть. Оборотня нигде не было видно.

— Алан! — позвала она друга, в надежде, что тот услышит, как бы далеко ему не удалось пройти.