ГЛАВА 8

Анжелика так много времени проводила с христианами, столько узнала о них и о Белом Боге, что новость, встряхнувшую весь Ифэренн, приняла как должное. Сами христиане, между прочим, бегали и орали по этому поводу не меньше всех остальных. Но спокойствие Анжелики, даже не просто спокойствие — радость от того, что «все прояснилось», имело корни именно в увлечении христианством. Ангелы, Белый Бог, программа существования и развития мира — это же всё христиане в Ифэренн принесли. До них тут никаких ангелов не было, а планы существования и развития придумывали и воплощали князья без всякого там Белого Бога.

Просветление снизошло не сразу, понимание пришло не сразу, но новость Анжелика приняла с радостью, изрядно удивившей Гарда. Что хорошего в том, что вампир, которого ты терпеть не можешь, считаешь лжецом, убийцей, чудовищем с непостижимыми целями и безграничными возможностями, оказывается никакой не вампир, а самый настоящий ангел, загнанный демонами в ловушку и нашедший убежище у христиан? Он что, лучше от этого стал? Ангельской природе можно простить то, что непростительно для природы человеческой?

— Он никогда нас не обманывал, — сказала Анжелика.

Гард, который в отличие от нее, до новогодних событий общался с Вольфом довольно близко и подхватил заразу сарказма, с большим трудом удержался от рискованного: «да неужели?»

Вольф их не просто никогда не обманывал, он для них сделал столько, сколько не делают даже друзья и близкие родственники. И все, что хотел взамен — возможность изучать двоедушцев в естественной среде. Он изучал, это точно, но даже Гард, хоть и частенько виделся с ним, не понимал, как именно. За исключением того, что один раз они с Анжеликой заполнили для Вольфа большие и интересные, хоть местами и смешные опросники.

Ну, а «все прояснилось» для Анжелики, когда Вольф, спустя пару месяцев после своего побега с Ойхе, явился к ним домой. Прямо в гостиную. Прямо из проектора. Нет, не во плоти, а через юор, но проектор был настолько хорош, что нереальность гостя не выдавало даже отсутствие запаха. Вампиры ничем не пахнут, однако пахнет их одежда, оружие, юортеры, гели для душа и депиляторы, да все, кроме самих вампиров. А проектор был настолько навороченным, что и запахи воссоздавал. И до появления Вольфа в центре гостиной это казалось плюсом. Консультант при покупке, между прочим, тоже расхваливал рина-трансляцию (так называлась функция воспроизведения запахов), напирая на то, что перевертышам, восприятие которых гораздо шире, чем у обычных людей, без нее просто не обойтись.

Ну, да, конечно! В Немоте они вообще без проекторов обходились. Чтобы ту же Большую гонку посмотреть всем городом выезжали в тийры и платили за стоячие места в открытых кинотеатрах, имевших выход в юор. И не было в этом ничего плохого, наоборот — хорошо. Настоящий праздник, вроде ярмарки, только интереснее, совсем не то, что дома смотреть. Гарду нравилось. Он две Гонки застал в сознательном возрасте, не считая этой, в которой победил Вольф…

Когда выяснилось, что демонов обставил не вампир, а ангел, ажиотаж по поводу этой победы утих, но даже на своем пике он ни в какое сравнение не шел с тем, что творилось сейчас. Два месяца уже, как все знают, что в Ифэренн появился еще один ангел, кроме Крылатого, и все это время все только о нем и говорят. О нем, и об Ойхе. И вот он… тут. А на него охотятся князья. А князьям ничего не стоит превратить в пыль и Вольфа, и проектор, и гостиную, и весь дом. Шестьсот квартир, между прочим, шестьдесят этажей, сплошь — обычные люди, которые перед демонами ни в чем не провинились. В общем, пока Гард не понял, что Вольф не настоящий, он успел не только себя с Анжеликой похоронить, но и всех соседей.

— Привет, — сказал Вольф. И улыбнулся.

Вампирские чары от того, что стали ангельскими, силы не утратили. Может, даже, наоборот. А может, Гард от них отвык за два месяца, и забыл эту улыбку и голос. Но теперь он знал, что чары — ангельские, а значит это не чары, потому они и действуют на двоедушцев-перевертышей. «Все прояснилось», тут Анжелика права.

— Впустите рыцарей, — сказал Вольф одновременно со сработавшим сигналом домофона.

— Он опять командует! — изумилась Анжелика, на которую не действовали никакие чары, а Гард сорвался открывать дверь, потому что раз уж дошло до храмовников, значит и демоны на подходе.

Пол в холле встал вертикально, дверь оказалась на недосягаемой высоте, но тут же распахнулась и… всё стало как обычно. Какой-то мимолетный морок, неудавшаяся демоническая диверсия. Всё стало как обычно, за исключением появления в холле двух рыцарей. Белые доспехи с алыми крестами, мечи на поясе, винтовки в боевом положении — и в рукопашную драться не мешают, и в любой момент можно воспользоваться. Драться оказалось не с кем, но только что было с кем, буквально мгновение назад. Ифэренн полон демонов. Они повсюду…

— Ты слышишь музыку? — услышал Гард и обернулся, чтобы увидеть, как Вольф постучал себя пальцем по виску, — мою?

Спрашивал он у Анжелики. Та кивнула, разглядывая рыцарей.

— Кофе? — поинтересовалась с напускной, но восхищающей невозмутимостью. — Или нам срочно нужно бежать, бросив всё, включая семейные тасвиры?

— Мир вам и вашему дому, — произнесли храмовники вразнобой.

— Спасибо, кофе был бы очень кстати, — добавил один из них.

— А автограф можно? — спросил второй. — Демоны сюда больше не сунутся, не беспокойтесь.

— Собирайтесь, — сказал Вольф. — Едем в Карешту на неопределенное время. У меня все там есть для твоих репетиций, — прервал он Анжелику, едва успевшую набрать воздуха в грудь для ответа, которого Вольф, по ее мнению, заслуживал.

Вообще-то, не только по ее мнению. Гард тоже не был готов к такому повороту событий. Но когда ангелы вмешиваются в дела людей, это ж еще покруче, чем когда в дела людей вмешиваются незнакомые вампиры посреди пустой Трассы, и за бешеные деньги покупают металлолом на колесах, по имени Карл. То есть, а чего еще ждать-то? Вольф все время, сколько они его знают, делает что-нибудь… внезапное. Им повезло, что есть время собраться. Им повезло, что то, что сейчас происходит, чем бы оно ни было, не сотрясает устои Ифэренн.

Вольф проводил взглядом Анжелику, отправившуюся на кухню, и посмотрел на Гарда.

— Я должен был спросить, хочет ли она помочь?

Этот вопрос оказался более неожиданным, чем распоряжение о поездке в Карешту, и Гард мгновенно усомнился в сохранности устоев Ифэренн.

— Ну… — умно ответил он. — Эм… вообще, да, но ты — нет.

Вольф кивнул.

— Вот и я подумал, незачем ее нервировать.

Немного им оказалось нужно. Сменив походную жизнь на оседлую, люди обрастают вещами, но на это требуется время. А за шесть месяцев много ли накопишь? Все самое важное — в памяти юортеров. Не в юоре, храни Ойхе от такой неосторожности. Свои и Анжелики хранилища данных в юоре Гард вычистил в тот же день, как стало известно, кто такой Вольф и почему его ищут демоны. Делал вид, что пользуется, чтоб не привлекать к себе внимания, но мог бы не стараться: юор-хранилища по всему Ифэренн опустели за какие-нибудь сутки-двое. Люди слишком боялись демонов, чтобы полагаться на их лояльность теперь, когда среди смертных скрывался ангел. Банкам тоже досталось. Банкам при любых намеках на конфликты с демонами достается в первую очередь, ведь люди ценят деньги почти так же, как души. Кто-то даже больше, но те, кому деньги дороже души, как раз и водятся с демонами, им уже ничего не страшно. В общем, счета закрывались, ценные бумаги продавались, деньги обналичивались. Жулики жирели, это само собой. Реклама, гарантирующая защиту вкладов христианскими даттарами, лезла в глаза и уши, стоило выйти в юор, но правдивой была хорошо если одна из пятнадцати.

Гард знал, какие банки сотрудничают с церковью, поделился знанием с соседями, и они успели открыть новые вклады до того, как христианские банки совершенно безбожно снизили ставки.