— У Анжелики талант, дар, а у меня — ничего. Значит, я должен ей помогать. — Гарду ясно было, что Вольф и сам это прекрасно понимает, но зачем-то упырь хотел, чтоб он на словах обосновал свой выбор. Был бы он демоном, Гард бы поостерегся… хм, начать с того, что ни одно разумное существо стало бы разговаривать с демоном, так что Гард бы поостерегся на него даже смотреть, не то, что пиво пить за одним столом. Но Вольф был вампиром. Ничего опасного. — Если у меня вдруг что-то обнаружится такое… не знаю… научусь программы писать, без которых ни люди, ни вампиры обходиться не смогут, так я их и на Трассе писать буду не хуже, чем в княжестве. А образование и дистанционно получить можно. Я, вообще-то, так и собирался. Без отрыва от работы.

— А работаешь ты, чтобы волк не застаивался. Тот, который не программы писать хочет и не банкоматы чинить, а охотиться в свое удовольствие. Ну, да, все к тому, что в Ховрамтире вам обоим лучше будет.

— Где угодно на Трассе. Но Анжелика родилась, чтобы в столице жить. Не обязательно в Сидене, но непременно в столице.

— С ее характером либо на рынок рыбой торговать, либо в высший свет.

Непонятно было, согласие это или возражение. Гард предпочел думать, что согласие.

— Вот, взгляни, — над поверхностью стола замерцало небольшое, в две ладони, изображение. Видеозапись. На которой Гард с изумлением узнал себя. Сидящего за столом с кружкой пива в одной руке и полоской вяленого мяса в другой. Не сразу узнал. Впервые видел себя не в зеркале, а на видео. В смысле — себя в человеческом облике. Страховидлу-то полуволчью тысячу раз видал. В школе у них любимой забавой было запись сделать, а потом кому-нибудь подсунуть, кто не знает про перевертышей. Смешно получалось.

Гард с трудом оторвал взгляд от проекции. Посмотрел на юортер Вольфа, лежавший на краю стола. Прикинул ракурс. Выходило, что камера в юортере его и снимала. Но как? Почему получился человек, а не чудище?

На объяснения он не рассчитывал. Максимум на неопределенное «такие дайны». Тем больше удивился, когда Вольф легко ответил:

— Вы же тут все бестелесные. Вы себе плоть додумываете, придумываете, поэтому видите ее. А у них, — он постучал пальцем по юортеру — воображения нет, они ничего придумать не могут. Поэтому на видео — только души. У тебя и Анжелики по две души, а приоритет при записи никто выставить не додумался.

— Приоритет? — Гард пропустил мимо ушей всё про бестелесность; он хоть и подзабыл, что Вольф — шизанутый, однако быстро об этом вспомнил. И сразу ухватился за главное: — ты что хочешь сказать, это где-то в настройках можно включить? Снимать только человеческую душу…

Вот тут он запнулся. Если про бестелесность бред, то объяснение получалось неверным от начала и до конца. Однако видеозапись-то вот она. А если Вольф прав и камеры снимают души, значит про бестелесность — правда.

— Снимать только человеческую душу, — продолжил за него Вольф. — Или только звериную. Да, это есть в настройках, но добраться до этих настроек не каждый может. Я могу… и, наверное, всё. Других таких мне пока не попадалось.

Хвала князьям и духам, что не попадалось! Очень не вовремя Гард вспомнил про пятьдесят тысяч экзот-саолов, про пятьдесят тысяч убийств, совершенных его чокнутым собеседником.

— Значит, это не дайны? — уточнил он.

С дайнами Анжелика не стала бы иметь дело. Даже ради того, чтобы стать звездой. Она ненавидела вампиров и была в своей ненависти непоколебима и бескомпромиссна.

— Не дайны, — ответил Вольф. — Это я самородок необычайной ценности, хоть живой, хоть мертвый. Мертвый даже лучше.

Он не сказал о том, что готов помочь. Он, может, вовсе и не собирался помогать. Сумасшедший же, кто его поймет? Человеческая часть Гарда, человеческая душа, привела эти аргументы и замялась, решая, как бы повежливее попросить о помощи. Волк воспользовался этим и прыгнул:

— Что ты хочешь взамен? — спросил Гард.

Он не знал, что может предложить. Не было у него ничего интересного для Вольфа. С Карлом повезло однажды, но такое везение раз в жизни бывает. Да и там ясно, что Вольф мог за машину и не платить. Карл сразу признал его хозяином, и вряд ли Карл хоть что-то знал о деньгах, о таких понятиях как выкуп или возмещение ущерба, вообще о справедливости. В нем даже бортового компьютера не было, что он мог понимать?

Карл за ними ехал из Вахи. Сам по себе. Пристроился в хвост «игвалю» и покатил. На стоянке у трактира припарковался аккуратненько борт о борт. И стоял сейчас рядом с черной лоснящейся тушей — маленький, белый, урод-уродом. Вольф уродом не был, даже наоборот, однако за исключением этого, рядом с Гардом выглядел так же, как Карл рядом с «игвалем».

Не было у Гарда ничего интересного на обмен. Не было. Но упускать добычу он не собирался. Понадобится — скрутит, сунет в багажник и увезет в Сидену, к Анжелике. У Вольфа, может, и повышенная устойчивость к стервозности, но если ему бежать некуда будет, Анжелика его доконает.

В смысле, уговорит.

Да все равно доконает, даже если уговорит. В случае с Анжеликой — это одно и то же.

Гард уже почти всерьез рассматривал варианты обороны дома от нападения вампиров, которых, наверняка, наведет Карл, который наверняка проследит за тем, куда уедет «игваль» с Вольфом в багажнике, когда услышал что-то про «серию тестов» и «естественную среду». Он вернулся в реальность. В малореальную реальность, в которой, оказывается, у него все-таки было чем заинтересовать вампира-психа-гения-богача-убийцу.

— Чего? — спросил Гард.

— Понаблюдать за вами.

— За кем?

— Я уже привык, что каждое мое слово на лету ловят, — Вольф скептически поднял бровь, — ты точно волк, а не лошадь какая-нибудь? Еще меня козы не любят, — добавил он задумчиво.

Гард и сам не понял, почему не врезал ему кружкой или хоть под столом не пнул. Может, потому, что маленьких бить некрасиво? Так волку опять же все равно, волки маленьких вообще едят. Видимо, человеческая натура взяла верх над волчьей и вспомнила, что во время переговоров лучше воздерживаться от драки до тех пор, пока обстоятельства позволяют. Странное дело, конечно. Во время первой встречи Вольф и его, и Анжелику изрядно… ну, не напугал, но напряг. А сейчас не было ни страха, ни напряжения. На дайны не спишешь, перевертышам дайны власти нипочем. Что же это за фокус?

— У меня родители — дрессировщики в цирке, — Вольф ухмылялся, не скрывая, что замешательство Гарда, доставляет ему удовольствие, — я, считай, в одной клетке с хищниками вырос.

— Волки — не цирковые.

— Волки-то? — ухмылка превратилась в улыбку, задумчивую и теплую, — волки — не цирковые, это точно.

Гард опять перестал его понимать. И это была не та проблема, от которой можно просто отмахнуться. Потому что он, кажется, не был неуязвим для дайнов Вольфа. Или не для дайнов, а для какой-то его уникальной способности. Той же самой, что позволяла вмешиваться в работу техники или другой, какой тоже ни у кого больше не было. Может, это вообще была магия? И как подпускать его к Анжелике, если непонятно, на что он способен?

А как не подпустить, если он способен исполнить ее самую заветную мечту?

Может, он все-таки демон? Демон, который притворяется вампиром, чтобы обманывать людей и покупать их души? У Анжелики целых две души. У Гарда тоже. Ценная добыча. Все равно, что две шкуры с одного зверя содрать.

Это бы все объяснило, стало бы ответом на все вопросы. И это было невозможно. Демоны не просто ненавидели вампиров, не просто испытывали к ним отвращение, демоны, вроде как, считали, что вампиров не может быть, и то, что они есть, принимали как факт, с которым нельзя мириться. Как ошибку, которая рано или поздно будет исправлена.

Почему сами до сих пор не исправили? Да хрен их поймет. В такие дебри Гард никогда не лез. В этом христиане разбирались, но христиане в Ифэренн не так уж давно завелись, а до них дураков не было к демонам в душу лезть. Тут важно, что демон вампиром не притворится никогда, потому что нельзя притвориться тем, чего нет. Демон, если попробует выкинуть такой фокус, тут же исчезнет. В прах рассыплется, огнем сгорит, просто выключится, как изображение на экране, или еще как-нибудь перестанет быть. Гард не знал, как именно уничтожаются демоны.