— Ну что, душа, все еще любишь меня?

— Да.

— И за что, позволь узнать?

— А разве обязательно должна быть причина?

Мы еще помолчали. Первой тишину нарушила я.

— А что было потом?

Он пожал плечами.

— Потом я дал жителям этого мира выбор. Склониться передо мной или умереть. Победа над ними была быстрой, и я стал владыкой и безраздельным властителем этого мира.

Красные песчинки снова зашуршали, подхваченные ветром. Пустыня, как и мы, задумчиво молчала.

Так, в беседах, прошла не одна сотня лет, как вдруг, однажды…

— Скорей! На севере сильные возмущения в пространстве! — прокричала я в его голове, и мы понеслись к месту средоточия загадочной активности.

Волны вокруг точки в пространстве становились все сильнее, и очень скоро вспышка света в центре выросла до размеров небольшого кольца, внутри которого мерцало круглое окошко в совсем другой мир. Вдвоем с Дзиртом мы с любопытством заглянули в него.

— Ну все, Мертайн, готовься сбрить свою мочалку! У меня получилось, спор ты проиграл!..

— Для полноценного перехода еще слишком мало энергии, но ты прав, показания прибо…

Окошко схлопнулось, вновь оставив нас одних.

— Они еще вернутся, — убежденно сказала я.

— А вдруг, увидев, что здесь лишь пустыня, они не захотят здесь жить?

Дзирт хмурился, сжимая губы в тонкую черту.

— Не загадывай. Быть может, пустыня — это именно то, что им нужно.

— Не утешай меня!

— И в мыслях такого не было…

Пятиединый мир. Наши дни.

Август.

Со вздохом я оторвался от бесчисленных графиков, сводок и отчетов патрициев, и устало растер ладонями лицо. Планировал закончить с этим еще вчера, но расчеты не сошлись, и пришлось перепроверять…

Я перевел взгляд на общее семейное фото, стоящее на моем рабочем столе. Моя сумасшедшая семейка… Привычно улыбнулся, глядя в теплые, как южная ночь, глаза бабули. Самый адекватный член нашей семьи. Чисто технически, по крови, она не была моей родственницей, но именно в ней я всегда чувствовал родственный дух. Разве это не забавно?

Долго объяснять, но если вкратце: бабуля была замужем за повелителем азари Араниэлем, и у них была дочь Ариэн, которая, в свою очередь, вышла замуж за моего дядю Пулло, который был цесаром и властителем рарков. Но, не смотря на отсутствие кровного родства, бабушка Менеланна всегда относилась ко мне, как к родному внуку. Своих детей у дяди и ее родной дочери пока не было, что и не удивительно, Пулло в свое время серьезно обидел богиню-покровительницу азари, отвечающую за плодородие. Но наследник у нашей державы уже был, поэтому это огорчало только бабулю и немного Ариэн (подозреваю, что последняя просто опасалась рождения второго Пулло). И этим наследником, как вы уже, наверное, догадались, был я — Август Цезарион, будущий цесар и властитель расы рарков.

Мой отец и брат Пулло остался в первом мире служить Великой Матери, а взамен на это на свет появился я. Видел Люция мельком пару раз, когда ездил вместе с дядей по делам в первый. Покидать службу ему было категорически запрещено, поэтому на общем семейном фото его не было. Впрочем, внешне я его полная копия, за исключением старого шрама на лице. Люций отказался его сводить, не знаю уж по какой причине… Несмотря на разницу в возрасте, мы с ним выглядели ровесниками, слуги Великой Матери не старели. Ирония заключалась еще и в том, что в будущем я буду медленно, но верно стареть, а он останется внешне таким же молодым, как и сейчас, и уже я буду выглядеть, как его отец, а потом и дед.

С улыбкой я сотворил иллюзию, чуть подправив фото. Теперь на нем вся семья была в сборе. Волшебство продержалось несколько ударов сердца и беззвучно рассеялось. Хмыкнув, я вернулся к работе. Скучная рутина, но надо с ней разобраться поскорей, чтобы присоединиться уже к копиям, которые…

В мой рабочий кабинет ворвался взъерошенный дядя. Что это с ним? За ним будто дархи гонятся…

— Ты должен помочь мне! — с порога начал он.

— Должен? — я скептически изогнул бровь.

— Мне напомнить, чья это была идея с космодромом? — прошипел дядя.

Вообще-то, чисто технически, идея эта принадлежала бабуле. Но с тех пор, когда она впервые, восемьдесят лет назад, рассказала мне о ней, я не на шутку загорелся, и с тех пор каждую свободную минуту посвящал воплощению этой мечты в жизнь.

Чтож, в такое состояние дядя мог прийти только в одном случае. Ариэн снова что-то пришло в голову, и я даже подозреваю, что именно.

— Где она? — спросил я, блокируя систему. Дела придется отложить.

— В резиденции. Ищет меня. Если во время поисков Ари спустится в подвалы и увидит там то, что не должна… — он не договорил, но продолжение и так было понятно. Если она что-то такое увидит, то виноватого в этом Пулло уже назначил. И это буду я.

Август.

О! Какое это приятное чувство! Я искренне наслаждался ситуацией. Наконец-то мы с тетушкой Ариэн поменялись местами, и она на своей шкурке прочувствует и поймет, каково мне было в детстве, когда меня запирали в этом сундуке.

Сидя верхом на огромном сундуке из баллия и железа, я унесся в воспоминания из далекого детства.

Темное нутро было лишь слегка подсвечено пробивающимися из мелких дырочек лучиками света снаружи. Приникнув к ним глазом, я видел покачивающуюся ножку с небрежно висящей на носочке туфелькой. В узкую прорезь крышки, как раз над моей головой, просунулся листок. Подхватив его, я пробежал глазами его содержимое.

— Пункт пятый неприемлем! — категорично отрезал я.

Ножка сидящей на крышке сундука тетушки приостановилась на удар сердца.

— Пока не повторишь все дословно, отсюда не выйдешь, — невозмутимо ответила она.

— Ты не можешь сидеть тут вечность! — хмыкнув, сказал ей в ответ, разрывая бумагу в клочки.

— И не буду. Уйду я, придет Пулло.

Я только зубами заскрипел. Если формулировки, которые составляла Ариэн, еще как-то можно было обойти, то с дядей такое не прокатывало никогда. Да и эти его копии могут дежурить тут вечность, брать их на измор бесполезно.

Мои собственные копии из-за баллия в стенках сундука автоматически самоуничтожились, потеряв со мной связь, едва меня посадили сюда. Этот металл блокировал все энергетические потоки, и, увы, я ничего не мог с этим поделать.

— Эти вонючие червяки сами виноваты! Они сказали, что я — приемный! — прорычал я, теряя контроль над эмоциями.

Побесновавшись еще немного, я увидел, что сверху мне просунули новый листок, на сей раз с припиской: «Клянусь больше не называть сыновей патрициев вонючими червяками».

— Но ведь это правда. Ты — действительно приемный, — сказала Ариэн, отвлекая меня от поисков лазеек в формулировке клятвы.

Одну нашел, и это сразу успокоило меня. Надо соглашаться на ее условия, пока не пришел дядя.

— Это вовсе не значит, что… Что эти беспозвоночные могут болтать на эту тему! — прошипел я, а потом все-таки зачитал эту дархову клятву, будь она неладна…

Многими поступками того периода своей жизни я не горжусь. За некоторые до сих пор стыдно. Хорошо, что все позади, и, как говорит бабуля, им таки удалось сделать из меня человека. Что бы это ни значило…

В зал бесшумно и под пологом невидимости проскользнула копия дяди, протягивая мне лист с клятвой для Ариэн.

— Я чувствую, что ты здесь, Пулло! Немедленно выпусти меня! Слышишь? — глухо, но требовательно прозвучало из сундука.

Пантомима, которую разыграла копия дяди после этих слов, заслуживала премии за лучший клоунский этюд десятилетия. С тихим «пуф» клон самоустранился.

— Я больше не чувствую его. Что случилось? — спросила у меня Ариэн.

Как это описать-то?.. Я прочистил горло, перед тем, как начать отвечать:

— Ну, знаешь, когда он вошел, то, как раз доедал банан…

— Так… — с намеком сказала она, когда пауза затянулась.

Поняв, что все-таки придется произнести это вслух я, скрипя сердцем, продолжил:

— А сразу после твоих слов он неудачно наступил на кожуру…

Нет, я не смогу рассказать ей всего…

— И?.. — требовательно поторопила меня тетя.

Проклятье, почему сделал это Пулло, а идиотом сейчас чувствую себя именно я?

— Он упал и нечаянно убился, — наконец-то я смог сформулировать более-менее приемлемую версию событий, опустив пару ненужных подробностей, которые Ариэн все равно не оценит. Вот только мне-то теперь как их развидеть?..