Столь страшная угроза никак не подействовала на девушку. Её разум был замутнён внутренними рыданиями, мешая адекватно реагировать на слова и события.

— Что вы хотите с ним сделать? — выкрикнула в сердцах Мила. Её взгляд скользнул по кабинету и остановился на грозной фигуре Покинутого.

— Мила, — сердито зарычал Ксеноф, — повторяю в последний раз. Оставь нас.

— Нет, ни за что, — воспротивилась фрейлина. — Зачем вам Деймос? Что вы задумали с ним сделать? Отвечайте.

— Фольтест, вызови гвардейцев. Можно Трюша. Пусть уберёт отсюда эту дуру.

Агно напряжённо застыл, рассматривая девушку. Он пытался понять, какую роль она занимает в этой истории.

— Чего ты стоишь? Забирай своё исчадие, — заорал на Покинутого граф. — И убирайся прочь из моего замка. Вместе с ним.

— Нет, — в глазах Милы зажёгся огонь безумия. — Одумайтесь, милорд. Это же ваш сын, не убивайте его, — девушка захлебнулась в словах, которые перешли в бессвязный истерический вопль.

— Фольтест, я же сказал, убери её.

Советник пожал плечами и силой увлёк девушку за собой. Вытолкнув её за порог, он захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Агно обратил свой взор на малыша. Тот, непричастный ко всему, ползал по деревянному покрытию пола и что-то бурчал себе под нос. Агно склонился над ребёнком и подхватил его на руки.

— О да, — удовлетворённо зажмурился воин, — я чувствую его силу. Она бурлит в нём.

— Прекрасно, — чеканя слова, заявил граф, — а теперь уходите. И никогда больше не возвращайтесь в моё графство.

Агно накинул на голову капюшон и с Деймосом на руках медленно подошёл к двери. Фольтест поспешил отскочить в сторону.

— Один вопрос, — остановился Покинутый, — что будет с этой девушкой?

На лице графа отразилось удивление.

— А вам не всё равно, милейший?

Агно задумчиво покачал головой и, не ответив, вышел из комнаты.

— Дорогу показывать не нужно, — донёсся снаружи его голос. — Сам найду.

В ту же секунду в кабинет вбежала Мила, всем своим видом напоминая яростную тигрицу, у которой отобрали котёнка. В её глазах бушевал гнев, руки сжимались в кулаки.

— Я всё знаю, — закричала она, уставившись на графа. — Вы ненавидите сына за то, что он не совершал. Вы эгоистично вините его в смерти леди Эйвил! И поэтому по какой-то чудовищной логике вы решили… избавиться от ребенка. Но в первый раз у вас ничего не получилось. Случайно я проснулась раньше, чем убийство было совершено. Но вы не успокоились, нет. Наняли душегуба, чтобы он исполнил за вас это… это мерзкое…злодеяние.

— Мила, успокойся.

— Нет, — в отчаянии заламывая руки, крикнула девушка. — Я не стану успокаиваться. Сегодня же я покидаю Тарагоф и направляюсь в Картузан. В столицу. И я добьюсь того, чтобы император выслушал меня, а тогда…

— Ты угрожаешь мне, детка? — граф приподнял левую бровь. — Напрасно. Советник, вызови Трюша, немедленно.

— Я здесь, — раздался почтительный голос. — Ваш гость уже ушёл, и я подумал…

— Заткнитесь, сквайр. Препроводите эту особу в каземат. Она только что совершила на меня покушение. Вот оружие, — в руках графа оказался метательный кинжал.

— Мила пыталась вас убить? — недоверчиво протянул Трюш. Шрам на его лице от волнения покраснел.

— Да, — жёстко рявкнул Ксеноф. — Фольтест — свидетель. А теперь выполняйте мой приказ.

Трюш недоумённо пожал плечами и шагнул к девушке. Когда его сильные пальцы сжали тонкую руку, она отчаянно закричала и попыталась вырваться. Но силы были неравны. Вскоре в комнате остались только граф и его советник.

— Наконец-то, милорд, — довольно потирая руки, протянул Фольтест, — наконец-то вы избавитесь от этой наглой фрейлины. Она никогда мне не нравилась.

— Замолкни, Фольтест, — граф обернулся к советнику и посмотрел тому в глаза. Лицо владыки Криниспана ужасало, губы подрагивали, ноздри раздувались, словно у хищного зверя, а в глазах притаилось бешенство. — Неужели ты думаешь, что я приказал заточить Милу только для того, чтобы удовлетворить твои извращённые желания? Глупец! Эта наглая девушка позволила себе лишнего и поэтому поплатится жизнью. Ясно?

— Да, мой господин, — советник покорно склонил голову, — мне всё ясно.

***

Агно повторял путь, пройденный ранее, но уже в обратном направлении. За спиной воина, в специальной сумке, притороченной сбоку от меча, барахтался маленький ребёнок.

— Утихни, — буркнул Покинутый, когда Деймос жалобно заскулил.

Удивительное дело, но малыш как будто понял слова воина и замолчал. Вскоре показались каменные ворота, ведущие в Трущобы Петрарки. Несколько секунд Агно колебался. Стоит ли идти этой дорогой? Теперь он не один, а рисковать малышом нельзя. С другой стороны, дорога через трущобы была наиболее коротким и, соответственно, удобным путём к южным городским воротам. Приняв решение, Покинутый решительно направился вперёд. Вскоре он углубился в запутанный лабиринт приземистых лачуг, среди которых лишь изредка встречались таверны и небольшие гостиницы, да и те казались неприспособленными для нормальной жизни — перекошенные, порой с обвалившимися крышами. Несколько раз Агно замечал сбоку тени крадущихся людей. Несомненно, очередные душегубы, терпеливо караулившие беспомощных жертв. Однако Покинутый не был таковым. Напасть на воина с ребёнком бандиты так и не решились. Очевидно, узнали того, кто недавно расправился с бандой Хорька, самого отмороженного ублюдка в Трущобах Петрарки.

— Вот видишь, малыш, — весело сказал Агно, обращаясь к беспомощному свёртку за спиной, — страх решает всё. Их здесь больше сорока человек, но тронуть нас с тобой не решаются. А всё потому, что уже почувствовали страх. Вспомни это, когда попадёшь в трудную ситуацию. Страх делает слабым даже непобедимого героя.

Деймос в ответ пропищал что-то невнятное.

Вскоре Покинутый вышел за пределы преступного квартала и смог расслабиться. Действительно, не очень приятно чувствовать за спиной постоянную опасность. Отсюда они добрались до городских ворот за десять минут. Железная решётка была опущена на ночь, и у неё дежурили два десятка солдат.

— Проваливай, бродяга, — рявкнул офицер, увидев перед собою Покинутого. Тёмный незатейливый плащ воина не показался солдату одеждой аристократа, которому всё дозволено.

— Я должен оставить город, — мягко начал разговор Агно.

— А мне-то что? Приходи утром, когда решётка будет поднята.

— Я не могу столько ждать.

Офицер начал раздражаться:

— Слушай ты, крестьянский сынок. Если я сказал утром, то значит утром.

В следующий момент меч вырвался из ножен Покинутого, и кончик его застыл в миллиметре от горла человека. Солдаты спохватились и хотели броситься на дерзкого незнакомца, но офицер понял, что с этим человеком лучше не шутить, и сделал знак своим подчинённым остановиться. Агно приблизил голову к лицу офицера, и в глубине капюшона загорелись два огонька, которые словно вобрали в себя душу солдата и заставили его забыть о воинской доблести и чести, ввергнув в пучину тёмного ужаса.

— Прикажи открыть ворота, — прошипел Покинутый с яростью рассерженной кобры.

Офицер кивнул, и солдаты бросились выполнять приказ. Заскрипела лебёдка, толстая цепь стала наматываться на барабан, и тяжёлая железная решётка медленно поехала вверх. Дождавшись, когда острые колья решётки исчезли в дыре сторожевой башни, Агно рванул вперёд, вырвался за пределы города и исчез в темноте ночи. Солдаты и не подумали преследовать столь опасного типа.

— Вы заметили ребёнка у него на спине? — удивлённо спросил один из них, когда решётка вновь опустилась на своё место.

— У тебя, Чивара, от страха в голове помутилось. Ну скажи мне, зачем ему ребёнок? Он же настоящий убийца. Из тех, что ради денег прирежут даже родную матушку.

— А может украл у богатых родителей ради выкупа?

— Да, такое может быть, — согласился солдат. И с досадой добавил, — вот так всегда. Разные проходимцы своими грязными способами зарабатывают в десятки, а то и в сотни раз больше, чем мы, доблестные служители закона. Как всё-таки несправедливо устроен этот мир…

— Заткнитесь вы, оба, — оборвал полемику красный от злости офицер.

Отойдя от Тарагофа на три лиги, Агно остановился и сел на землю, подстелив под себя плащ.