Росс переглянулся с Демельзой.

— Мы приняли приглашение, но можем найти предлог... — А потом обратился к Жоди: — Там будут офицеры?

— О да, безусловно.

— Значит, скорее всего, будут говорить о Бонапарте... А я пытаюсь получить все возможные сведения... Не лучше ли мне пойти без Демельзы?

— Нет, — отозвалась Демельза.

И они пошли вместе.

Хозяйка выглядела элегантно в узком платье с черными блестками и страусиными перьями. Она любезно обходилась со всеми гостями, тоже титулованными и состоятельными, из армии и флота, с которыми Полдарки прежде не встречались.

Еще один красивый дом с двумя прилегающими друг к другу комнатами: столовой и игорным залом. Серебряные канделябры освещали каждый конец обеденного стола, накрытого дамасским шелком, а на нем стоял лиможский фарфор и старинное серебро. Говяжье филе, дичь, домашняя птица, ветчина, язык, омар, салаты; консервированные овощи и сладости, взбитые сливки, желе, фрукты. Комнаты казались больше из-за зеркал и зеркальных подсвечников с зажженными свечами; темно-красный и золотистый бархат украшал камины; люстры на потолке, казалось, блестели больше от хрусталя, чем от свечей.

Перед ужином и во время него, как и ожидал Росс, все говорили только о Бонапарте. Всех занимало его появление, но поскольку туман так и не развеялся, точных сведений добыть пока не представлялось возможным. Говорили, что он достиг Гренобля, проходит две сотни миль в неделю и не сделал ни одного выстрела. У ворот Гренобля, столкнувшись с войсками под командованием враждебных ему офицеров, которые приказали открыть огонь, он вышел вперед и крикнул: «Солдаты Пятого линейного полка, вы меня узнаете?». А когда стало понятно, что они его узнали, распахнул шинель, направился к ним с улыбкой и предложил застрелить своего императора. Те единодушно сложили оружие и присоединились к нему.

Одни утверждали, что сейчас у Бонапарта в распоряжении войско из четырех тысяч солдат, другие — что из восьми тысяч. В любом случае, все эти события случились уже несколько дней назад. А что насчет Лиона, административного центра департамента Рона, находящегося всего в восьмидесяти милях от Гренобля, где роялистами командует граф д'Артуа, брат короля? Говорят, Наполеон по пути натолкнулся на сопротивление и повернул на юг.

Шли разговоры о вспыхнувшем восстании в Лилле под руководством генерала Лефевра-Денуэтта, который теперь продвигается к столице...

Но в основном царило радостное настроение — не без помощи сухого, прохладного и покалывающего шампанского, поданного перед ужином, во время и после. Вскоре после ужина толпа плавно перетекла в игровой зал, где в центре красовался длинный овальный стол для азартных игр, «красное и черное» по одну сторону и рулетка по другую. Прехорошенькая девица-француженка подошла к Россу, и тот позволил отвести себя к игровым столам. Они с Демельзой так и задумали — он должен прикинуться простофилей; но она все же предпочла бы, чтобы девица оказалась менее сногсшибательной.

С самого начала они заметили герцога Отрантского, который на этот раз пришел без Тальена. Они старались избегать герцога, но у игрового стола столкнулись с ним лицом к лицу.

— Сэр Росс, — сказал герцог монотонным голосом священнослужителя. — Вы все еще в Париже?

— А вы полагаете, мне следует находиться где-то еще?

Это была их вторая встреча и беседа. Росс с беспокойством посмотрел на цареубийцу, былого лидера якобинцев, который благодаря совершенным навыкам интригана пережил натиск революции, диктаторства, реставрации монархии и продолжал оставаться у власти.

— Мои сведения весьма точны, — произнес Фуше, поклонившись Демельзе. — Мне доложили, многие англичане готовятся к отъезду из Парижа, если уже не уехали. Я так понимаю, герцогиня Веллингтон собирается отбыть завтра.

— Вы намекаете, что англичанам опасно оставаться в Париже?

— Я ни на что не намекаю, сэр. Я просто наблюдаю и заметил, что уезжает из страны больше людей, чем приезжает. Полагаю, нельзя совершенно отметать возможность, что Наполеон может вновь захватить Францию — избави Боже! — и англичане натерпятся от него, как раньше. Так считает ваш посол, который посоветовал соотечественникам покинуть страну.

— А что если другой мятеж окончится успешно?

— Другой? — глаза Фуше, напоминавшие Демельзе лисьи, затуманились. — А, вы про то восстание генерала Денуэтта? Если римского короля посадят на трон, наступит эпоха регентства, и я надеюсь в этом поучаствовать. Могу заверить вас, что в таком случае англичанам бояться нечего!

— А французам? — спросил Росс. — Сторонникам монархии?

— Что ж, — Фуше пожал плечами. — Мне не привыкать жить в разных условиях; а им что мешает привыкнуть?

— Вероятно, не все умеют так же, как вы, приспосабливаться к обстоятельствам. — Заметив, насколько Фуше не понравилось это высказывание, Росс добавил: — Многим не предоставили такой возможности.

— Я не вполне вас понимаю.

— Учтивость запрещает мне напомнить вам о бойне в Бретани, где бессчетное число женщин и детей казнили на гильотине.

— Странный вид учтивости, сэр, — улыбнулся Фуше. — Как будто вы желаете оскорбить, делая вид, что все совсем наоборот. Это такой английский обычай?

— Английский обычай, — отчеканил Росс, — выражать неприятие к цареубийцам.

Он отошел.

— Росс, — прошептала Демельза, — не следовало так говорить! Ты же обещал! Он очень опасный человек.

— Которому место в тюрьме, — проговорил Росс, вытирая взмокшие от ярости ладони. — Так и случится, если Бурбоны укрепят позиции и восстание потерпит провал.

— А если мятеж удастся? — спросила Демельза, а восхитительная француженка ухватилась за его рукав.

Они сыграли, но Росс был слишком опытным картежником, чтобы проиграться. Двое сидящих рядом военных обменивались за игрой новостями и предположениями, Росс внимательно прислушивался и принимал всё к сведению.

Какое-то время Демельза наблюдала за игрой, затем подошла к столу, где подавали кофе. Ей нравилось шампанское — в отличие от большинства вин оно поднимало настроение, а не утяжеляло голову — но вскоре у нее пересохло во рту и стала мучить жажда. Как сказала бы Пруди, пересохло во рту, как у одноглазой гусыни. Так что она выпила чашку кофе. Французы умеют готовить кофе. В Корнуолле редко его пили, отныне его станут пить в Нампаре гораздо чаще.

Она подумала о захворавшем Генри. До сих пор перемены в питании и обстановке не настолько сильно на него повлияли, но сегодня он капризничал и привередничал. Демельза на всякий случай взяла с собой кучу разнообразных порошков и сиропов Дуайта, надеясь, что какой-нибудь ему поможет. Хвала небесам за миссис Кемп, которая оставалась непримиримой во время их пребывания в стране, не одобряя все французское, но постепенно привыкла, сама того не заметив. Миссис Кемп являла собой крепкую и прочную корнуольскую основу, к которой можно вернуться или положиться на нее.

Она хорошо справлялась и с новым настроением Изабеллы-Роуз. Как можно догадаться, Изабелла-Роуз тоже приболела. Два дня после отъезда лейтенанта Хавергала она почти не ела, ковырялась в тарелке, жаловалась на головные боли, по малейшему поводу готова была разрыдаться. Росс не обладал великим терпением с капризными детьми, поэтому хорошо, что большую часть времени он проводил с Анри де ла Блашем в парижских казармах.

Само собой, это первая любовь. Демельза прекрасно знала ее признаки. Печально, что любовь пришла к Белле так рано, потому что в таком возрасте нет надежды на благоприятный исход. Хотя, может, оно и к лучшему. Первая любовь ужасна для девушки, да и для юноши. После этого, вероятно, так плохо уже не будет, Изабелла-Роуз справится, и у нее появится иммунитет.

По правде сказать, она уже справлялась. Демельза слышала, как сегодня она напевала себе под нос; удивительно, как все отсутствующее быстро забывается, подобно цветочному саду, откуда улетел шмель.

Этим утром, на мессе в часовне Тюильри, они видели короля Людовика. Почетным гостям позволялось сидеть в Маршальском зале и смотреть, как король идет в часовню. С обмотанной бинтами ногой он двигался неуклюже, ему помогал паж; но сам он выглядел радостным, здоровым и счастливым; король кивал англичанам и другим гостям. Как побежденный узурпатор с дурной славой может сбросить его с трона?