— Я не иду ни с одним отрядом, — Мирра стояла в проеме, на бескровных губах играла слабая улыбка. — Она ищет меня. Если она меня найдет… это задержит ее, я смогу выиграть вам время, чтобы все смогли дойти. А потом, потом я вас найду.

— Нет, — тихо прошептал Кален. — Я не оставлю тебя. Это верная смерть. Не для того я проехал полмира, спасая тебя, чтобы сейчас опять потерять…

— Командор, это не тебе решать. Я остаюсь. Я смогу вызвать метель, она скроет все следы.

— Ты не в себе. Я не позволю тебе…

— Кален, перестань. Тут нечего обсуждать. Силы противостоять ей, есть только у меня.

— Силы? Мирра, да ты едва не умерла, заметая свои следы на снегу. А теперь ты хочешь вызвать бурю, которая сможет замести следы эвакуации целой деревни и достаточно крупного войска?

— Я должна, Кален, пойми, пожалуйста. Мы с тобой так много говорили о долге, не мешай мне его исполнять.

Он подошел к ней и взял за руку.

— Именно этого я и боялся… Боялся потерять тебя… Позволь мне остаться с тобой, быть рядом.

— Нет, Кален, не в этот раз. Когда солнце коснется горизонта ты должен быть как можно дальше отсюда… Тогда у меня еще будет шанс спастись, я постараюсь вас догнать, ну или прийти в новую цитадель. Дайте мне десять дней. Если я не вернусь, — она осеклась, глянув на командора. — Я вернусь, обязательно вернусь. Я всегда буду возвращаться. Энель, если люди готовы, тебе пора их уводить. Передавай от меня привет корчмарю и его семейству…

— Время прощаться, — спокойно сказала Энель, подходя к Калену.

Они обнялись и пожелали друг другу удачи. Потом Энель подошла к Мирре.

— Я не стану с тобой прощаться, Энель, ни с кем не стану, — бросила она быстрый взгляд на Калена. — Вы не успеете дойти до крепости, когда я вас уже нагоню. И там мы сможем поговорить.

— Буду ждать встречи, — с улыбкой на губах ответила Энель и, кивнув, вышла из палатки.

— Тебе тоже пора, Кален. Мне надо отдохнуть. Впереди много трудностей, а я едва стою на ногах.

— Мирра, может быть мы найдем другое решение, и ты сможешь отправиться с нами, в последнее время тебе все чаще становится плохо, ты теряешь сознание, бредишь, я боюсь, что ты просто не сможешь путешествовать одна. Что с тобой происходит?

Она опустилась на складной стул и спрятала лицо в ладонях.

— У меня нет ответов, Кален. Я могу тебе рассказать, что я чувствую, но что это значит… я не знаю. Тебя по ночам терзают воспоминания из твоей жизни, меня тоже… Но только это воспоминания не этой жизни… Это воспоминания всех моих прошлых жизней. Я помню все свои рождения, взросления, я помню каждую свою смерть, я вспоминаю все, что знала когда-то, все навыки, все истории, все… Понимаешь, Кален? Все!!! Я не могу сосчитать сколько личностей сейчас разрывает мой разум

— Мирриэль, если я могу помочь, я буду рад.

— Ты ничего не можешь с этим сделать, Кален, никто не может. Я должна все сделать сама, наверное, это моя судьба, мое предназначение…

— Не делай этого, — он поднял на нее печальный взгляд. — Я не смогу пережить это еще раз…

— Я тоже не смогу, Кален, я не смогу тебя потерять, но, поверь, будет лучше, если тебя здесь не будет, когда они начнут наступление. У меня будет хоть какой-то шанс, хоть самый маленький. Если ты останешься, у меня шансов нет. Давай больше не будем об этом. Твой отряд должен выступить как можно быстрее, желательно вечером, в крайнем случае утром, но чем раньше, тем лучше. Костры не гасите перед уходом, наоборот. Со стороны должно быть ощущение, что лагерь готовиться к обороне, что его никто не покинул, их разведчики не должны ничего заподозрить. Я смогу поддерживать огонь и заметать ваши следы.

Он неохотно кивнул и перевел разговор в другое русло:

— Мне в голову пришла одна мысль, когда мы проезжали ущелье. Оно очень узкое, это идеальное место для засады.

Она попыталась что-то возразить, но он не обратил внимания на ее попытки, лишь подозвал ее к столу, на котором были разложены карты.

— Смотри, вот здесь. Дорога идет между двух склонов. Сегодня, когда мы тебя нашли, ты смотрела как раз в ту сторону, и мне в голову пришла одна мысль. Мы можем завалить проход, а если правильно все сделать, то можно вызвать сход снега с горы, таким образом их победное шествие будет приостановлено, им придется разбирать обвал, и бороться со стихией, это даст тебе время, это даст время нам, уйти всем вместе.

Она задумалась.

— Это отличная идея, командор, но я предлагаю обрушить скалы и снег не перед ними, а на них. Таким образом мы еще и потрепать их сможем, — она невесело улыбнулась. — Это будет забавно… В истории, наверное, еще не было такого, один человек, уничтожит значительную часть войска, даже не вступая в противоборство.

— Один человек? Мирра, для осуществления, задуманного потребуется как минимум три-четыре огромных снаряда, запущенных из разных точек с минимальным разрывом по времени… Один человек не сможет с этим справиться, даже ты. Это невозможно.

Произнося это, он указывал на карте предполагаемые места установки метательных машин. Она внимательно следила за его движениями, негодующе поджимая губы.

— К двум я точно успею. Возможно к трем. Четвертую нужно поставить как можно ближе к тайному проходу, чтобы тот, кто приведет ее в действие успел присоединиться к вашей группе и отступить. Но, Кален, это не должен быть ты, ни в коем случае. Ты будешь ожидать этого человека уже в пещере.

— Я не понимаю твоего упрямства, Мирриэль. Но спорить не стану. Отправлю людей, подготовить орудия и подберу добровольца тебе в помощь. Теперь Лоринг будет ловушкой для них. Мышеловкой. А ты станешь приманкой. Именно этого я и боялся, Мирриэль, именно поэтому я не мог себе позволить думать о тебе, именно поэтому готов был отречься от тебя, теперь мои эмоции мешают мне рационально мыслить, — он дотронулся до своего лба, прикрывая широкой ладонью глаза, чтобы она не смогла увидеть его слабость, тяжело вздохнул и выпрямился, отгоняя минутное помутнение. — Мирра, если ты погибнешь, мы не сможем…

— Я не нужна ей мертвой теперь… теперь она не станет меня убивать, не так, — она слабо улыбнулась. — Я сама не могу понять этого, Кален, я просто знаю… Я вернусь, вы не потеряете меня, ты не потеряешь, я всегда буду возвращаться к тебе. Тебе нужно заняться делом, а мне нужно отдохнуть.

Она встретила его напряженный взгляд. Спокойно его выдержала, наслаждаясь нежностью, которую он излучал, и не произнося ни слова вышла из палатки. В лагере опять кипела работа, люди собирались в дорогу. Но лагерь заметно опустел, теперь не было видно детей, все дети ушли с первой группой; почти не осталось женщин, те что остались ходили вооруженными и были готовы вступить в схватку наравне с мужчинами или бежать, бросив все, что мешает передвигаться. Обозов тоже почти не осталось, вся тягловая сила и даже все домашние животные тоже были уже в пути. В напряженной тишине, обрушившейся на лагерь, лишь иногда был слышен приглушенный расстоянием волчий вой, извечный признак приближающейся беды. Она размеренным шагом прошла по лагерю, скрывая все что было у нее на душе от посторонних глаз. Опять разлука, опять она вынуждена гнать от себя того, кто был ее жизнью, опять она должна остаться одна и принять удар, но сможет ли она выдержать этот удар? Она совсем не была уверена в своих словах о том, что Калисто не захочет ее смерти, она солгала ему, чтобы обезопасить, чтобы успокоить. Ложь во спасение. Как и он лгал ей тогда на поляне. Они лгут друг другу, стремясь защитить. Это так неправильно, так больно. Слезы наворачивались на глаза. Она вошла в маленькую комнатку и едва сдерживая стоны отчаяния упала на кровать. Спрятав лицо в колючем одеяле, она заплакала. Ей было так страшно. Но так будет лучше, они должны расстаться, разойтись, быть как можно дальше друг от друга. Хотя бы пока что. Потом… когда все закончится они смогут быть вместе всегда. Но… смогут ли они дожить до этого потом… «Героям не суждено быть счастливыми» кажется так сказала ей Элрина, она аккуратно нащупала простенькое колечко в потайном кармане. Нужно еще добраться до Астера и передать ему это кольцо, освободить его. Столько всего нужно сделать, так хочется все успеть, так хочется все закончить и так хочется остаться после этого в живых. Мысли путались. Она уже не понимала, где ее мысли, где мыли прошлых воплощений, где ее сомнения, где унаследованные, она теряла нить рассуждений. Ее мысли скакали, словно дикие жеребцы на свежей траве. Не знающие аркана, седла и уделов… Такие сильные… Такие свободные… Она не заметила, как провалилась в тяжелый беспокойный сон. Сон без сновидений, но полный ощущения надвигающейся беды.