Услышав эти слова, я подумал: «Зачем же тыл фронта должен спешить уйти подальше от войск на восток, увозя туда боеприпасы, горючее, продовольствие? Ведь на другой же день встанет задача — подавать по воздуху окруженным частям материальные средства, вывезенные вчера из-под Курска!» И тут же доложил командующему свое решение: всеми возможными видами транспорта немедленно начать переброску материальных средств не на восток, а на запад, еще ближе к тем войскам, которые могут оказаться отрезанными от баз снабжения, примерно в район Фатежа и западнее его. Командующему понравилось такое решение. Оно было осуществлено ценой «тотальной мобилизации» всего транспорта и человеческой энергии.

Из этого факта можно сделать такой вывод: при реальной угрозе для войск быть отрезанными от баз снабжения лучше всего сосредоточивать запасы материальных средств в непосредственной близости к войскам.

Переброска материальных запасов в сторону Фатежа производилась без соблюдения таких формальностей, как выписка накладных, получение расписок за сданное имущество, взвешивание и перевешивание. Не до того было! Все работники тыла понимали, что дорога каждая секунда, и никто не возражал против «нарушения правил». Через несколько дней, когда наши войска наносили контрудар, а затем перешли в контрнаступление, имущество, находившееся в районе Фатежа, оказалось нам очень кстати.

За семь суток ожесточенного сражения противнику удалось вклиниться в оборону Центрального фронта на глубину 10–12 километров. По ширине участок прорыва не превышал 10 километров. Дорого обошлось это немцам: 42 тысячи убитых солдат и офицеров и 500 уничтоженных танков! Попытка гитлеровского командования перейти 12 июля к обороне в районе Понырей успеха не имела. Войска нашего фронта 15 июля 1943 года перешли в контрнаступление.

Славно действовали советские воины, выполняя свой долг перед Родиной. Непоколебимая стойкость нашей обороны обеспечивалась в эти дни исключительным мужеством артиллеристов, расстреливавших в упор ползущие на них «тигры» и «фердинанды», а также героизмом летчиков.

Успешные действия артиллерии опирались на четкую работу тыла: не было перебоев в доставке снарядов к орудиям.

К незабываемым страницам истории тыла Центрального фронта на Курской дуге следует отнести действия автомобилистов и дорожников в период перехода войск фронта от обороны к контрнаступлению.

Когда выяснилось, что противник оттянул из района Льгова свои силы с целью сдержать натиск наших войск на Орел, создалась благоприятная обстановка для нанесения удара на льговском направлении. Командующий фронтом решил перебросить туда свой резерв — 17-й гвардейский стрелковый корпус генерала А. Л. Бондарева, насчитывавший 25 тысяч бойцов, с артиллерией и другой техникой. Он вызвал меня и поставил задачу: транспортом тыла фронта перебросить за 36 часов этот корпус на 100–120 километров к западу от района Малоархангельск, Никольское, Исаево (район расположения корпуса). При этом Рокоссовский добавил, что выигрыш каждого часа времени облегчит прорыв слабозащищенной обороны немцев и увеличит шансы на то, что корпусу удастся с минимальными потерями вырваться на оперативный простор.

Упомянутому корпусу командование фронта уделяло особое внимание как своему важному резерву. Член Военного совета фронта генерал К. Ф. Телегин незадолго до начала Курской битвы посетил почти все части этого соединения, провел беседы с бойцами, выявил нужды корпуса. Мы приняли дополнительные меры к его доукомплектованию всем недостающим.

Транспорт под погрузку мы подали за час-два. Трудность заключалась в том, что кроме людей требовалось перевезти несколько сот артиллерийских лошадей, для чего пришлось дополнительно оборудовать автомашины; орудия же конной артиллерии прицепили к автомашинам, что ограничивало скорость движения. Благодаря четкости в работе штаба тыла и хорошему взаимодействию автомобильной и дорожной служб фронта задание командующего выполнили не за 36, а за 24 часа. Военный совет фронта наградил исполнителей столь сложной и ответственной транспортной операции.

Освободив в начале сентября 1943 года города Шостку и Бахмач и наступая дальше на запад, 17-й гвардейский стрелковый корпус вырвался на оперативный простор, совершил героический 400-километровый поход до Днепра.

Великая битва под Курском явилась для всех ее участников суровым испытанием сил и организаторских способностей. После Москвы и Сталинграда это было третье стратегическое контрнаступление; мы, работники тыла, опирались, таким образом, на уже накопленный опыт. Этот опыт служит серьезной базой для обоснования и современных взглядов в советской теории военного искусства по организации тыла во фронтовой наступательной операции.

Оценивая действия своего фронта на Курской дуге, Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский писал: «Нужно отдать должное тылу фронта… сумевшему в короткий срок организовать подвоз грузов, использовав для этого все средства: автомобильный, гужевой и даже водный транспорт»[12].

В развернувшейся затем битве за Днепр от нас, работников тыла, потребовались новые усилия в связи с неожиданным перебазированием.

В сентябре 1943 года войска Центрального фронта успешно развивали наступление на юго-запад в направлении Конотоп, Бахмач, Нежин. Открывалась перспектива освобождения Киева. Сосед слева — Воронежский фронт — несколько отставал, и передовые части нашего фронта, пренебрегая разграничительной линией, громили противника и овладевали населенными пунктами, входившими в полосу соседа.

К концу сентября войска фронта добились крупного успеха. Преследуя противника и освободив ряд крупных городов, в том числе Нежин (15 сентября) и Чернигов (21 сентября), они вышли к Днепру и захватили несколько плацдармов, сыгравших в последующем большую роль в разгроме врага на Правобережной Украине.

Мы снова на Днепре! Был конец сентября, серый пасмурный день, моросил дождь, от выстрелов нашей артиллерии стоял грохот, усиливаемый разрывами немецких бомб. Но как радостно и тревожно было вновь после долгой разлуки увидеть родную реку!

На обратном пути от Днепра до штаба фронта мы видели поля с перестоявшим хлебом, неубранный картофель. Часть зерновых была скошена и лежала в валках, остальное так и осталось на корню. Убирать некому, населения осталось мало. Уборке мешало еще и то, что поля и дороги были заминированы немцами.

«Неужто так и погибнет под снегом все это добро?» — подумал я с печалью.

В начале октября 1943 года Центральный фронт, передав Воронежскому фронту наступавшие на левом крыле 60-ю и 13-ю армии, был перенацелен Ставкой Верховного Главнокомандования вправо, на гомельское направление (с 20 октября 1943 года наш фронт переименовали в Белорусский). Для тыла фронта этот маневр оказался чрезвычайно сложным.

В течение предшествовавших двух месяцев наступления в общем направлении на Киев мы успели сосредоточить свои базы, склады, ремонтные органы на железнодорожной магистрали Курск — Льгов — Конотоп — Бахмач; теперь предстояло в кратчайший срок все перевезти на другое железнодорожное направление: Брянск — Унеча — Гомель. До той поры мне ни разу не приходилось встречаться с такой задачей. А теперь она встала со всей остротой и неотложностью.

В октябре — ноябре еще удерживалась большая распутица. Рассчитывать на переброску фронтовых складов, госпиталей, ремонтных баз и прочего автомобильным транспортом было почти безнадежно: и дороги отсутствовали, и горючего не хватало. Главная тяжесть перебазирования ложилась на железнодорожный транспорт.

Начальник военных сообщений фронта полковник А. Г. Черняков, собрав заявки от всех родов войск и служб на потребное число вагонов, возбужденно доложил мне: нужно 7500 вагонов! Это почти 200 поездов! Где их взять? Притом пропускная способность рокадных железных дорог не превышала тогда 12 пар поездов в сутки. А ведь нам, кроме собственных перевозок, надо было еще принимать непрерывно идущие из центра поезда с вооружением, боеприпасами, горючим.

Я хорошо понимал и вполне разделял волнение Чернякова. Ведь тылу фронта предстояло больше месяца пребывать «на колесах». Как же обеспечивать боевую деятельность войск? И все же с этой задачей, казавшейся неразрешимой, хорошо справились наши славные железнодорожники. Преодолевая многие технические трудности, они значительно ускорили перебазирование тыла фронта.