Глава 7

Я не стала его тут же открывать. Учитывая то, что последняя книга, которую он оставил специально для меня, имела некие указания, я не была уверена, что хотела знать содержание. Так что я оставила его на столе и пошла в балетную студию, чтобы посмотреться в зеркало.

Стащив футболку через голову, я осторожно отклеила пластырь. Я не могла не проверить, насколько ужасными были раны от кнута. Хотя какое это имело значение? Даже если они были не глубокими, он мог добавить новых. Я не знала, успеют ли они зажить до того, как он сделает это снова.

Я дождалась, пока все бинты будут сняты, прежде чем осмелилась взглянуть на свои повреждения. Приподняв волосы, я посмотрела через плечо на собственное отражение. Все выглядело не так уж и плохо. На бинтах оказалось совсем немного крови, что тоже было хорошим знаком.

Похоже, он остановился, как только повредил кожу. К тому же мужчина проявил осторожность, нанося удары только по верхней части спины и плеч, чтобы не оставить шрамов.

Я посмотрела туда, где, как знала, находились камеры, и задалась вопросом, не возникнут ли у меня проблемы из-за того, что сняла бинты, на которые он потратил столько времени. Но если мой похититель собирался проделать это снова, я решила, что ранам нужен воздух, чтобы они затянулись побыстрее. Так что я выбросила бинты в мусорную корзину в углу помещения.

В очередной раз посмотрев в зеркало, я уставилась на свой живот и на красные следы от воска. Я провела пальцами по временной метке, которая гласила «моя», желая, чтобы она осталась навсегда. После чего отбросила подальше эту мысль и скривилась, когда к ней прикоснулась.

Я смирилась с тем, что он никогда меня не отпустит. Он потратил слишком много времени и денег на все это. Я даже не могла себе представить, сколько месяцев он преследовал меня, чтобы узнать, что мне нравится, а что нет. Если бы этот мужчина не забрал меня именно таким способом, как он это сделал, то я бы пришла к выводу, что он ― обычный парень, который пытается впечатлить меня своими подарками. Но я знала, как смешно это звучит.

Он был хищником, а я была его добычей. Независимо от того, как сильно я стала зависеть от него и жаждать его, я не забуду этого. То, что он делал и продолжал делать со мной, было неправильно, но постоянная борьба с этим, основанная на моральной стойкости, была слишком эмоционально изнурительной для меня. Смирение казалось более простым выходом.

Если я хотела сохранить хоть какую-то часть своего разума нетронутой, я должна была повиноваться. Сколько еще раз я смогу вынести заточение в плохой камере и пережить это, прежде чем окончательно сойду с ума и стану лишь оболочкой вместо человека? Хорошая комната рассказала мне все, что я должна была знать. Мне посчастливилось получить подарок, который он мне преподносил. Похититель предлагал мне сохранить чувство собственного достоинства, чтобы не впасть в безумие.

Он не должен был предоставлять мне хорошую спальню, студию, ванную и всю ту роскошь, которая находилась в этой комнате. Здесь не должно было быть окна, и он не должен был кормить меня лучшими блюдами, которые я только пробовала. Он не должен был доставлять мне никакого удовольствия. Я пыталась держаться за реальность, в которой все его действия оставались за гранью нормального, но мне становилось все сложнее видеть их в подобном свете, потому что вся моя нынешняя жизнь была сужена до него и тех вещей, которые он мог заставить меня почувствовать.

В прошлый раз я не успела изучить все книги или компакт-диски. За то короткое время, что я находилась в этой комнате и до того, как попыталась убить его, большую часть своего времени я проводила в студии, принимала ванны с пеной или примеряла одежду. Я просмотрела компакт-диски, обнаружив широкий спектр композиций, которые мне нравились: классика, рок, джаз, кое-какая национальная музыка.

Я не была поклонником зарубежных исполнителей, так что задалась вопросом, нравились ли они ему. И мне стало настолько любопытно, что я запихнула компакт-диск с восточной музыкой в CD-плейер. Она оказалась ритмичной, зажигательной и такой непохожей на то, что я слышала раньше. Ее пульсирующие ритмичные барабанные дроби, казалось, будто проходили сквозь меня.

В этой комнате не было ни телевизора, ни DVD-плеера, ни компьютера. Не было ни фильмов, ни новостей, ни рекламы, ни Интернета. У меня не было никакой связи с внешним миром. Никаких лиц, кроме его, даже на экране. Никаких голосов, кроме звука моего голоса в звенящей тишине.

Я присмотрелась к книгам. Я уже была знакома с полками, которые находились на уровне моих глаз. Они содержали много моих любимых книг, но теперь я решила изучить их более внимательно. В нижнем левом ряду, ближе всего к комоду, почти как бы скрываясь, расположился большой раздел эротики. Около пятидесяти изданий. Все они были одной тематики. Сексуальные извращения. Большинство из них об отношениях Хозяин/раб. Некоторые из них оказались мне знакомы.

«История O», например, была классикой, которую я бы просто не стала перечитывать, учитывая мои текущие обстоятельства. Я даже представить себе не могла, как много из книжных сцен мы собирались воплотить в жизнь. И не была уверена, что хотела бы об этом узнать.

Одно дело, когда это написано на бумаге и представляет собой вымысел, и совсем другое, когда происходит в реальности. Тем не менее, книги все еще стояли на полках, взывая ко мне и соблазняя прочитать, чтобы узнать их эротические тайны.

Я больше не была подростком, хихикающим с фонариком в руках и читающим что-то грязное и запретное. Я была взрослой женщиной, которая жила этим кошмаром, пока какая-то темная часть меня желала оказаться на свободе, но какой у меня был выбор, кроме как погрузиться еще глубже?

Мой взгляд вернулся к столу, к обыкновенному черному блокноту на кольцах, который мог бы использовать студент колледжа. Я знала, что он не был пуст. Он не был простым ежедневником, в который я могла бы записать то, что со мной произошло.

Нет, в блокноте находилась информация. Она была первым откровенным посланием мне, и я боялась узнать его содержание. После нескольких недель прибывания в состоянии, когда мне приходилось считывать невидимые простому глазу сигналы, я боялась убедиться в том, чего он хотел на самом деле.

Боялась увидеть подтверждение тому, как много я уже узнала о нем и как много мне еще предстояло. Но я больше не могла игнорировать ситуацию. Что бы ни было внутри, мне нужно было прочитать это, чтобы подготовиться к тому, что будет дальше.

Я схватила блокнот и достала бутылку воды из мини-холодильника, прежде чем улеглась животом на кровать.

Внутри не оказалось упоминаний о том, почему он похитил меня или как долго планировал удерживать. Хотя, ответ на второй вопрос я знала и так: вечно, или пока я ему не наскучу. Я боялась того, что случится, когда я надоем своему похитителю. Но, несмотря ни на что, я была уверена, что это произойдет весьма не скоро, судя по его маниакальному и дотошному поведению до сих пор. Человек, который планировал в течение нескольких месяцев заполучить рабыню, не мог так быстро наиграться с ней.

Вместо объяснений, в блокноте были прописаны правила и наказания. Некоторые из них, я уже испытала на собственной шкуре, но увидеть их написанными черным по белому, только подтвердило мои подозрения, что у меня больше не будет возможности оправдать себя тем, что я ослушалась его, потому что не знала о последствиях.

Теперь я знала точно, что повиновение позволит мне заполучить его благосклонность и остаться в хорошей комнате, которую я сейчас занимала. Именно это я и планировала делать... и все же, всегда присутствовал страх, что он может отправить меня в плохую камеру просто из прихоти. Но на белоснежных страницах было написано, что он не сделает этого, пока я пытаюсь подчиняться и верю в то, что он сдержит свое слово.

Если я чему и научилась за недели своего плена, так это тому, что за повиновением следовала награда, а за непослушанием ― наказание. Он никогда не набрасывался на меня в гневе. Он всегда все контролировал: и меня, и себя самого. Это заставило меня поверить ему, и что, в конце концов, если я буду следовать правилам, то он не навредит и не убьет меня.