ГЛАВА ВОСЬМАЯ, которая начинается не с нача- ла, продолжается с середины, а где и как кончается, ещё
— Кажется, вода уходит, дядюшка!
— Наоборот, она прибывает! Бе-берегитесь! Опять волна!
Крутая гряда зелёных водяных холмов со свистом и громом мчится на окружённые водорослями камни. Дно перед набегающим валом обнажается. Водяная громада взлетает к небесам, замирает на миг, пронизанная солнцем, и с пушечным грохотом рушится.
Мгновенно море вокруг рифов белеет от пены, а солёная водяная пыль вспыхивает десятками крошечных радуг.
— Выв... выв... ввы живы?
— Едва не снесло!..
— Бу-д-дем надеяться, что скоро начнётся отлив...
— Вы, дядюшка, в который раз это говорите, а валы-то всё растут. И подумать только — до острова два шага, вон и пальмы видны, и птицы щебечут, а мы... Держитесь!
Снова камни вздрагивают от могучего удара, а к небу взлетают фонтаны брызг.
— Э-та волна по-ослабее. Может и вправду, начался отлив.
— Боюсь признаться, но я, кажется, ошибся во времени... начинается не отлив, а прилив.
...Снова гремит тяжёлый удар, снова камни дрожат под натиском тысячетонной водяной массы...
Тётушка Тряпка, едва не унесённая волной, уцепившись за дядюшку Глобуса, снова влезает на камень. Некоторое время она не может выговорить ни слова, потом начинает плакать.
— Пропали! — всхлипывает она. — Как есть пропали! Вокруг океан. Никто теперь не поможет! И зачем мне, горемычной, тропические путешествия понадобились? За всю жизнь не видала пальм да попугаев, и ничего, жила. А тут — на тебе: пришла блажь в голову.
Тряпка снова всхлипывает и неожиданно поворачивается к удручённо молчащему дядюшке Глобусу. Голос её становится злым и скрипучим.
— Это всё вы! — визжит она, пытаясь перекричать шум набежавшей волны. — Это вы меня сюда заманили! Вы про острова из сплошных кораллов рассказывали... Вы шелестом пальм да плеском прибоя прельщали... Любуйтесь! Вон он, прибой ваш «плещется»! Тоже мне географ! Слава богу, что мы хоть на рифе очутились, а ещё б чуть-чуть — и в воду угодили, в открытое море!
— Ви-и-дите ли, — уныло отзывается дядюшка Глобус, — наша классная карта слишком малого масштаба. На ней точно не рассчитаешь. В следующий раз...
— Нет уж!.. Если уцелею, больше никогда в жизни и шагу вместе с вами не сделаю! И вообще, без Мелка... — Тряпка прерывисто вздыхает и, умолкнув, принимается осматривать пространство, лежащее между рифом и песчаным берегом.
— Надо что-то предпринимать! — трогает её за плечо старый географ. — Решайтесь! Прилив только начинается. Ещё есть время.
Тряпка не отвечает. Она не отрываясь смотрит на шевелящуюся возле камня воду. Вода прибывает на глазах.
Дядюшка Глобус подползает к краю рифа и тоже заглядываем вниз. Край рифа обрывается отвесной стеной. На стене покачиваются бурые водоросли. По уступам растут какие-то твёрдые веточки. Между ними шныряют синие, жёлтые, красные рыбки. Острыми зубами они то и дело жадно откусывают кусочки веток, причём ветки крошатся, отламываются и, вместо того чтобы всплыть, камнем идут на дно.
— Почему бы это? — удивляется старый географ.
Но тут рыбки словно по команде исчезают. Дядюшка Глобус вглядывается в зеленоватую воду — никого. И вдруг взгляд его останавливает нечто такое, от чего мурашки бегут по телу. Из трещины в скале на дядюшку Глобуса зорко смотрит большой немигающий жёлтый глаз с чёрным продолговатым зрачком. Кому принадлежит глаз, в первую секунду непонятно. Кажется, что это сама скала разглядывает непрошеных гостей.
Но вот из трещины к поверхности, извиваясь, протягивается тонкое, усеянное присосками щупальце. За ним тянется второе, третье... От стены отделяется чьё-то безобразное, похожее на скользкий мешок тело.
— Осьминог! — отчаянно кричит дядюшка Глобус и шарахается прочь.
Дрожа от страха и отвращения, тётушка Тряпка торопливо переползает повыше.
— Ну и противный! — бормочет она. — Ишь, щупальца-то растопырил! Только и ждёт, чтобы кто-нибудь в воду сунулся. Это чудище и не посмотрит, что мы несъедобные, — в два счёта слопает!
Забравшись в расщелину, тётушка Тряпка опять начинает хныкать:
— Домой хочу-у! В класс, на доску-у...
— «На доску, на доску, на доску», — автоматически повторяет дядюшка Глобус, — «на доску»... — и вдруг, подскочив, кричит: — Мы спасены! Как мы могли забыть об этом?!
— О чём? — недоумевает Тряпка.
— Да о вашем волшебном подоле, о том, что вы можете всё стереть. Всё! И осьминога, и океан, и остров — всё!
...Тем временем гигантская волна, родившись где-то в океане, подняла свои зелёные плечи и медленно, будто нехотя, покатилась к берегу. С каждой секундой она росла и ускоряла свой бег... Разгневанная вставшим на пути мелководьем, водяная громада с рёвом взвилась на дыбы и, заслонив небо прозрачным гребнем, всей тяжестью опрокинулась на скалы. Тяжкий гул полетал над всколыхнувшейся пучиной. Казалось, сам океан застонал от удара.
Когда вода, отхлынув, обнажила камни, на них никого не было.
Уличный фонарь, раскачиваясь, освещал то потолок, то стену с географической картой, то доску, вдоль которой по полочке взад и вперёд быстро ходил обеспокоенный Мелок.
— Что же с ними могло случиться? — говорила Ручка.
— После вчерашнего я с вами не хочу разговаривать! — ответил Мелок.
— Но речь идёт не обо мне. Поймите, они исчезли!
— Опять розыгрыш?
— Честное слово!
— Чепуха, я вам не верю!
— Тогда можете посмотреть сами! Только их всё равно нет. Я обыскала всю комнату. Может, их нянечка днём в другую комнату унесла? — робко проговорила Ручка.
— Кому это нужно во время каникул? — пожал плечами Мелок.
— Я спрашивала у Чернильницы, у Двери, у Парт — никто ничего не знает.
— А Шкаф?
— В Шкафу их тоже нет!
— Остаётся предположить, что они либо действительно почему-то оказались в другом помещении, либо решили...
Не договорив, Мелок стал быстро спускаться с доски.
— Но ведь никто из них не умеет рисовать!
— Зато Тряпка умеет стирать — и этого может оказаться вполне достаточно.
— Достаточно? Не понимаю!
— Потом объясню. Сейчас нам нужно немедленно обыскать школу.
Подбежав к двери, Мелок попытался было протиснуться в щель под нею, но щель оказалась слишком узкой.
— Придётся вам — вы тоньше! — отрывисто бросил Мелок. — Пролезете под дверью и заглянете во все остальные классы и кабинеты!
— Стоит ли? — поёжилась Ручка.
Она представила себе, как пойдёт в кромешной темноте одна, по пустынному зданию, из класса в класс, и ей стало жутковато.
— Стоит ли? — повторила Ручка. — Ведь я ещё ни разу не выбиралась из этого класса. Меня принесли в портфеле, и я даже не знаю, куда идти. К тому же, если дядюшка Глобус и тётушка Тряпка в школе — значит, они в безопасности.
— А если их здесь нет? Если они... Да что ж вы медлите? Может, им где-то на другом конце Земли угрожает смертельная опасность!
— Пустяки. Любую опасность Тряпка просто-напросто сотрёт.
— Она может не заметить, может не успеть, наконец!
— Их двое. Ничего не случится. Подождём.
— Это же трусость. Так вы не полезете?
— Я же сказала...
— Хорошо, я и без вас обыщу школу, чего бы это мне ни стоило! — Мелок резко повернулся и зашагал к шкафу.
Подойдя, он поглядел наверх и зачем-то быстро взобрался на ближайшую парту.
— Что вы делаете? — воскликнула удивлённая Ручка, видя, как Мелок, взявшись за электрический шнур, стал карабкаться по нему наверх.
Ответа не последовало.
Провод проходил возле самого шкафа, и через несколько минут Мелок уже стоял на его плоской вершине.
— Но там же никого нет! — крикнула Ручка. — Я же вам говорила!
Мелок снова не удостоил её ответом.
Ручке было не по себе... Ей хотелось даже извиниться перед Мелком, сказать, что она тоже беспокоится о товарищах, но не позволяла гордость.
— Зачем вы туда полезли? — снова крикнула Ручка.
Не отвечая, Мелок подошёл к самому краю шкафа, заглянул вниз и отшатнулся. До едва видимого в темноте пола было не меньше трёх метров. Внизу, прямо против шкафа, вырисовывалась тень от оконной рамы.
«Спокойно! Возьми себя в руки!» — мысленно приказал себе Мелок.
— Может, вы всё-таки объясните, что это вам взбрело в голову?
— Попытаюсь уменьшиться, — насмешливо заметил Мелок, отступая на несколько шагов для разбега. — Вот только бы вдребезги не разбиться. Ну, да будь что будет!