— Он говорит, что Ручка — у этого человека!

— Та-ак! — Дядюшка Глобус в отчаянии опустился на землю. — Всё потеряно!

— Постойте! Уголёк советует нам спрятаться за камнем и ждать, когда человек пойдёт с ним, с Угольком, намечать границы новых мраморных плит... Ведь тогда он оставит там же, под деревом, свой расчёты и Ручку. В этот момент нам, возможно, и удастся спасти её.

— А если тот, в белом, и нас... приберёт к рукам? — с сомнением зашептала Тряпка.

— Что говорить, дело опасное. — Мелок замолчал. — Вот что, — подумав, решительно сказал он. — Я спущусь один! Меня не заметят. Эх, если б ещё можно было снять мой фиолетовый берет!

— Я-a... Я пойду тоже! — решительно заявил дядюшка Глобус.

— Ну, а уж мне и подавно придётся! — вздохнула Тряпка. — Ведь ежели что, я всех этих древних греков одним махом сотру!

— Это только в самом крайнем случае! — предупредил Мелок. — Помните, что вы заодно сотрёте и нашу Ручку. Навсегда.

Путники поблагодарили Уголька и стали осторожно спускаться в котловину. Вскоре, никем не замеченные, друзья заняли место за камнем.

Солнце стало клониться к вершинам видневшихся вдали гор, по белым откосам котловины поползли тени, когда человек в белом наконец поднялся. С Угольком в руках он направился к мраморному уступу. В тот же миг Мелок сорвался с места. Ловко прячась за кустиками чахлой травы, он пробежал несколько метров, как вдруг заметил огромную, медленно надвигавшуюся на него тень. Замерев от ужаса, Мелок поднял голову. Над ним стоял один из стражников. Вероятно, услышав, как что-то зашуршало в траве, воин пристально глядел прямо на Мелка.

Наконец он зевнул во весь рот, опустился на землю и, прислонившись к стволу дерева, стал жевать сорванную травинку.

Не помня себя Мелок шмыгнул обратно за камень, где ждали его насмерть перепуганные тётушка Тряпка и дядюшка Глобус.

Снова медленно потянулись минуты.

— Пусть меня отправят в химчистку, больше к вашим родственникам я ни ногой! — сердито прошипела тётушка Тряпка, выбирая из-под себя мелкие острые камешки.

Мелок только пожал плечами.

— Хорошо хоть, из этого окаянного мрамора только в древности строили! — продолжала ворчать тётушка Тряпка.

— Должен вас огорчить, — шёпотом заметил Мелок, — но сейчас мрамора добывается гораздо больше, чем прежде. Ничего не поделаешь, люди хотят, чтобы их дома и города были красивыми. А самые красивые постройки обязательно одеваются мрамором... Если б вы знали, сколько разных сортов мрамора пошло на здание Московского университета на Ленинских горах! А подземные дворцы метро? Мрамор для них прибыл и с Урала, и из Средней Азии, и из Закавказья, и с Алтая.

Вспомнив о чём-то, Мелок грустно вздохнул:

— Нда-а, если б мы с вами могли сейчас вернуться в нашу школу, я бы вам показал знаете что? Электрические пробки. Как и во всяком большом доме, они укреплены на мраморной доске. А электростанции? Тут мы бы могли увидеть целые беломраморные залы с сотнями приборов, разноцветных лампочек, переключателей... Ведь мрамор — замечательный изолятор. На кожевенном заводе при помощи мраморных валов прокатывают лучшие сорта кожи, в столовых люди обедают на гладких, легко моющихся мраморных столах. Мрамором сверкают операционные комнаты больниц, прилавки магазинов. Мрамор всегда необходим там, где нужна абсолютная чистота.

— По-и-истине вечный камень! — задумчиво проговорил дядюшка Глобус. — Сколько тысячелетий прошло, а мрамор всё так же нужен человеку.

— Сейчас он ещё нужнее, чем прежде, — отозвался Мелок. — Одна беда: быстро стареет мрамор в городах. Построили, скажем, дворец; колонны, стены отполировали до зеркального блеска. Казалось бы, стоять дворцу таким же краевым многие века, но нет — пройдёт десять, двадцать лет, и мрамор теряет свой блеск, становится шероховатым. Это влага и газы растворяют его. За век они съедают целый миллиметр мрамора. А там, где... — тут Мелок неожиданно умолк и, приложив палец к губам, высунул голову из-за камня.

Со стороны дерева, под которым уселся греческий воин, доносился густой храп.

— Теперь нельзя терять ни минуты! — быстро зашептал Мелок. — Он спит. Тряпка, за мной! Дядюшка Глобус, вы будете дозорным, чуть что — подавайте сигнал!.. Пошли!

Через несколько минут Мелок и Тряпка, прячась между корнями, ползком добрались до того самого места, где недавно что-то сосредоточенно писал начальник работ. Ручки не было. Обойдя дерево кругом и бесстрашно проскользнув под коленом спящего стражника, Мелок и Тряпка остановились: перед ними на земле лежала медная, покрытая воском дощечка, на которой были нацарапаны какие-то буквы.

— Так вот он как писал! — изумлённо прошептала Тряпка. — А я думала, чернилами...

— Булыжник! — хлопнул себя по лбу Мелок. — Форменный булыжник! Как же я не сообразил!

— Чего? — не поняла Тряпка.

— А того, что вот она — «ручка», о которой говорил Уголёк! — И Мелок указал на деревянную, покрытую затейливой резьбой палочку, валявшуюся возле медной дощечки. С одной стороны палочка была заострена, другой её конец был сделан в виде лопатки. — Это стилос, — хмуро пояснил Мелок, — единственный инструмент для письма, известный древним грекам. Заострённым концом они выдавливали на воске буквы, а лопаточкой заглаживали ошибки. Когда я спросил Уголька про Ручку, он не понял. Я объяснил, что это инструмент, которым пишут, вот Уголёк и отправил нас сюда!

— А... А где же тогда наша Ручка?

— Этого я не знаю. Думаю, что тут её нет.

В эту минуту над котловиной пронёсся какой-то протяжный, тоскливый звук.

— Слышите? — насторожился Мелок. — Это сигнал, что рабочий день окончен. Сейчас люди пойдут в селение. Нам надо возвращаться.

Когда Тряпка и Мелок подошли к ожидавшему их дядюшке Глобусу, уже смеркалось.

— Стирай! — грустно скомандовал Мелок Тряпке. — Ничего не поделаешь.

Через несколько секунд путешественники оказались в классе. И первой, кого они увидели тут, была Ручка... Она стояла на подоконнике и, любуясь своим отражением в стекле, поправляла оставленный Мелком колпачок...

— Вы?.. Как... — Мелок поперхнулся.

— Как вы тут очутились? — наконец произнесла тётушка Тряпка.

— А где мне ещё быть? — пожала плечами Ручка. — Это вас вечно нелёгкая по свету носит. А мне и тут было хорошо.

— Та-ак вы никуда не и-исчезали? — произнёс изумлённо дядюшка Глобус.

— Разумеется, нет. Просто эта старая Чернильница, — Ручка кивнула в сторону учительского стола, — рассердилась на Мелка за то, что он забыл своих мраморных родственников. Ну, а я научила её, как вас разыграть. По-моему, неплохо получилось, а? Мы тут просто умирали со смеху.