— Ещё бы не слышать! — заворчала Тряпка. — Это вонючий такой? Да тут один озорник, помню, сунул карбид этот — камешек такой беленький — в чернильницу. Как он зашипит! Как запенятся чернела — и на парту. Уж мы с нянечкой потом оттирали, оттирали, и водой пробовали, и мылом... А пятно до сих пор ещё осталось.

— Это и есть карбид, — кивнул Мелок. — Этот чудесный камень вместе с водой режет рельсы, накрепко сваривает корпуса кораблей, соединяет стальные каркасы зданий.

— Ка... камень с водой режет рельсы? — почесал затылок дядюшка Глобус. — Позвольте, да этого даже в сказках не бывает.

— В сказках — не спорю. А вот в жизни стоит только карбид бросить в воду, как из него начинает выделяться чудесный горючий газ — ацетилен. Сгорая, газ этот даёт очень высокую температуру. А если в пламя горящего ацетилена направить струю кислорода, то оно станет ещё намного жарче.

Вот этим-то свойством и воспользовались люди, когда решили заставить газ работать. Они придумали специальный аппарат, в горелку которого по одной трубочке поступает кислород из баллона, а по другой из сосуда, наполненного карбидом и водой, — ацетилен. Аппарат этот называется газосварочным или ещё — автогенным. Голубой язычок ацетиленового пламени, со свистом вырывающийся из горелки, в несколько минут плавит самую твёрдую сталь. Он вспыхивает всюду, где нужно разрезать или соединить металл.

Ацетилен, как я уже сказал, получается из карбида, когда тот с водой сталкивается. А карбид приготовляется из простого каменного угля и известняка. Нужно только раздробленные известняк и уголь прокалить в специальных электропечах при температуре до двух тысяч градусов, и готов карбид.

Но ацетилен, который так бурно выделяется из карбида, не только хорошо горит. Он служит превосходным сырьём для химических заводов. Соединяя ацетилен с другими веществами, можно получить самые разнообразные продукты, в том числе некоторые пластмассы и отличный искусственный каучук — наирит. Этому каучуку из камня обязаны своим существованием шины автомобилей, шланги, приводные ремни и множество других важных вещей. В том числе, возможно, и ваш баллончик для чернил, уважаемая Ручка... Ну как? — Мелок с торжествующим видом поглядел на своих слушателей. — Годятся на что-нибудь обыкновенные белые булыжники? А?

— Стало быть, вы с Ручкой по всем статьям родственники? — спросила тётушка Тряпка.

— Да, уж теперь ей не отпереться! — засмеялся Мелок.

— А я вовсе и не думаю отпираться. Я очень даже рада! — откликнулась Ручка и кокетливо поправила колпачок. — Мы теперь никогда не будем ссориться.

— И, между прочим, уважаемая тётушка Тряпка, вы тоже кое-чем обязаны нашему известняковому племени.

— Может быть. Только не помню, — сокрушённо покачала головой Тряпка. — Старая я. Сперва все меня стирали, потом я стирала... Так всё и поистёрлось.

— Тогда я вам напомню. Ещё до того, как из вас сшили белоснежную рубашку, когда вы только-только появились на свет в виде ткани, вам пришлось встретиться с известью. Именно она и помогла вам стать белоснежной. И вам, дядюшка Глобус, вернее бумаге, из которой сделаны ваши полушария, тоже пришлось иметь дело с известью. На фабриках, для того, чтобы мелко накрошенная древесина и тряпьё быстрее разваривались и превращались в бумажную массу, в котлы обязательно добавляют известь.

— Но... но... какая же уйма дел у вашего семейства! — воскликнул дядюшка Глобус. — Просто в голове не умещается.

— А между тем я не рассказал вам и о половине, — гордо ответил Мелок. — Вот я смотрю в окно. Стекло? Чтобы его сделать, нужен известняк. Поля за окном? И тут известь. Есть почвы такого сорта — их называют кислыми, — что, не внеси в них извести, не получишь урожая.

— А вон там, — Ручка хитро подмигнула остальным, — вон там на щите написано: «А я ем повидло и джем». Это тоже про ваше семейство?

— Про наше! — ответил Мелок. — Повидло и джем варятся на сахаре. А сахар без извести не сделаешь.

— Ну, уж этому я ни за что не поверю! — заявила тётушка Тряпка. — Сладкий сахар — и вдруг извёстка. Да его и в рот не возьмёшь!

— Наоборот, — рассердился Мелок. — Вот если бы сахар делали без участия извести, он был бы действительно несъедобным!

Знаете, как изготовляют сахар? Сначала тщательно вымытую сахарную свёклу превращают в мелкую стружку. Эту стружку варят. При этом сахар, находящийся в свёкле, растворяется, получается сироп. Казалось бы, чего проще — слей этот сироп, выпари из него всю воду и останется чистый сахар. Но не тут-то было. Вкус у такого сахара был бы довольно скверным. Слишком уж много в сиропе примесей.

Вот поэтому сироп, прежде чем выпаривать из него воду, очищают известью. Известь как раз и осаждает из него всё лишнее, ненужное. Да что я вам говорю. Сейчас мы отправимся на сахарный завод.

С этими словами Мелок вскарабкался на свою полочку и принялся за дело. На доске появились стеклянные заводские корпуса, в небо стала подниматься труба. Она уже выросла почти с тополь, да вдруг остановилась на полдороге.

Мелок пропал.

— И... и-исчез! — ошеломленно пробормотал дядюшка Глобус.

— Стёрся! — ахнула Тряпка. — Как есть весь исписался. А мы-то его за хвастовство... Эх! — Она всхлипнула и уткнулась в свой подол.

В наступившей тишине послышался стук. Это Ручка сбросила блестящий колпачок.

— Мелок говорил только о своём замечательном семействе, — глухо сказала она, — и никогда о себе. А между тем он делал самое важное дело на свете. Он учил детей...

В эту минуту откуда-то из-за мокрых крыш, из-за сонных деревьев примчался первый розовый лучик рассвета. Сперва он осторожно тронул трещинку в форточке, и та зажглась маленькой радугой, а потом, осмелев, бросил на пол прозрачные тени веток.

Сказочное время истекало. Может быть, поэтому ничто больше не нарушало тишины в классе. И сколько потом ни прислушивалось Эхо, дежурившее у замочной скважины, оно так больше ничего и не услышало.

Да ведь и наша с тобой история, дружок, написанная белым по чёрному, тоже кончается на этом самом месте.