А вот Хосоку, кажется, пришлась по душе такая перемена больше остальных, потому что девушка ловила на себе его взгляд чаще обычного, что не могло не пугать, и совсем не удивилась, когда он подошёл к ней. Говорить с ним не было никакого желания, но так просто отделаться от надоедливого парня оказалось невыполнимой задачей, потому что он всегда старался добиться желаемого.
— Наша маленькая овечка сменила причёску? — пропел он, приближаясь к чужому лицу и опаляя кожу своим дыханием. — Я оценил.
От такой близости девушку стало подташнивать, и она поспешила оттолкнуть его от себя, стараясь выбраться из ловушки, в которой оказаться была совсем уж, к слову, против. Вот только это оказалось нелегко, потому что его крепкие руки придавили к себе с невероятной силой, и выбраться не было никакой возможности.
— Отпусти, — сдавленно пискнула она, упираясь ему в грудь руками и осматриваясь по сторонам.
Только помощи ждать было не откуда, ибо аудитория пустовала. Ни звука не доносилось из глубины помещения, лишний раз давая удостовериться, что они одни. Совсем одни.
— А если не отпущу, то что? –ухмыляется тот, наклоняясь к ней ближе. — Что ты сделаешь? Ну, и что ты сделаешь, малышка?
Девушка отвернулась, ударяя его в плечо и даже почти вырываясь из его рук, но он среагировал моментально, предотвращая это и только сильнее прижимая к себе.
— Ударю тебя, к примеру, — задумчиво произнёс черноволосый парень, неожиданно возникший совсем рядом, отодвигая парочку друг от друга и проходя между ними, чтобы, обернувшись на полпути, спросить: — Так пойдёт? Или тебе чего-то необычного захотелось?
Девушка смогла узнать в нём одного из друзей Чимина, отчего стало откровенно не по себе. Хосок смотрел на него со злостью, от чего желваки на его скулах заходили с новой силой. Ын Ха поспешила оттолкнуть его и удалиться из пустой аудитории, слыша, как пробасил Юнги что-то типа «Вы разбудили меня» совсем недовольным голосом. О чём они разговаривали дальше, девушка не слышала. И не хотела слышать, стремясь скорее попасть домой, чтобы закрыться в своей маленькой квартирке и не выходить оттуда до следующего дня. А лучше — до следующей жизни.
Чимин в университете не появился ни сегодня, ни через день, ни даже через неделю. Такое его поведение было типичным, и девушка могла дышать спокойно от того, что не приходится выходить из зоны комфорта и встречаться с ним. Вот только дни летели и сменялись один другим, приближая момент, который очень хотелось оттянуть. Момент заключения брака между двумя людьми, не имеющими чувств друг к другу. Момент краха надежд и осуществления замыслов.
Родители решили устроить всё как можно скорее, поэтому уже назначили дату. Пришло время хоть как-то сообщить о свадьбе друзьям, не имевшим об этом никакого представления. На это известие Со Хён отреагировала довольно предсказуемо, прыгая от радости за подругу и говоря что-то о том, что она будет самой прекрасной невестой на свете. А Джин — лишь нахмурился, крепко обнимая за плечи, и прошептал, что она может ему всё рассказать. Вот только она не могла, утыкаясь носом ему в ключицу и роняя несмелые первые слезинки, тонущие в мягкой ткани его футболки. «От счастья!», — воскликнула Со Хён, щебеча что-то о свадебном платье, которое вскоре всё же пришлось выбирать. Подруга как будто не замечала подавленного состояния Ын Ха, списывая на предсвадебное волнение.
Только дело здесь было совсем в другом…
И об этом знал только один человек, сейчас усердно втрахивающий в скрипящую от каждого движения кровать очередную клиентку, подвиливающую задницей ему навстречу. У него перед глазами отчего-то начинало плыть, а веки стремились закрыться и погрузиться в блаженную темноту. В последнее время у него была жуткая бессонница, и он не мог нормально выспаться уже несколько недель. Возможно, сказывалось также и то, что всего через неделю ему придётся женится, но вряд ли это было главной причиной его беспокойства. Чимин устало потёр переносицу, принимая из чужих рук несколько хрустящих купюр и аккуратно складывая их в карман штанов, которые уже успел натянуть. Руки дрожали и даже застегнуть ремень у него не получилось с первого раза.
Что-то было не так.
Примерно с того момента, когда эта стерва влила в его глотку немного обжигающей жидкости, заставляя проглотить и говоря что-то о том, что так ей нравится больше и что он, как бы, должен подчиняться. Им не разрешалось пить на работе, и Чимин не собирался нарушать это правило, поскольку наконец смог договориться относительно расторжения договора. Осталось всего несколько недель потерпеть, и он сможет послать это место всеми матами, которые ему только известны. Всего несколько недель. У него ведь получится?
Кое-как он смог доползти до квартиры, не сразу сумев ввести код на двери, потому что вокруг всё вертелось и плыло. Вряд ли его могло так унести от нескольких глотков алкоголя, Чимин его вообще хорошо переносил. Так что же случилось сейчас?
Захлопнув дверь дрожащими руками, он упал на пол прямо в прихожей и не смог сдвинуться больше, чем на несколько сантиметров, потому что ноги будто деревянные, а тело — будто не его. Он попытался достать телефон из кармана, облокотившись на стену спиной, но мобильный выпал из руки, громко падая на пол. Сердце бешено колотилось где-то в глотке, вызывая рвотные позывы и вконец сбивая дыхание.
Парень не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он вернулся домой, но казалось, что это длилось целую вечность. Наконец, дверь приоткрылась, пропуская внутрь Юнги с пакетами в руках. Наверное, он ходил за продуктами, потому что Тэхён сегодня работал допоздна, а обычно этим занимался именно он. Только щёлкнув выключателем, Шуга заметил лежащего на полу друга и даже не сразу увидел в нём какие-то перемены.
— Чимин? — удивился старший, снимая обувь и подсовывая её под стенку, чтобы не пришлось спотыкаться об неё каждый раз. — Ты почему здесь сидишь?
— Хён, — слабо улыбнулся Чим, превозмогая невероятную слабость в теле и стараясь поднять на друга расфокусированный взгляд покрасневших глаз. — Я ничего не чувствую.
Юнги снял пальто, бросая его на небольшой шкафчик в прихожей и удобнее обхватывая пакеты с продуктами.
— Что? — не понял он, стараясь обойти мешающее тело младшего. — Что ты несешь? Ты пьяный, что ли?
Это было первое и вполне логичное объяснение поведения и слов младшего, разлёгшегося сейчас посреди коридора и несущего какую-то дичь.
— Я не хотел, но она заставила меня, — прохныкал Чимин, втягивая голову в плечи и в который раз облизывая пересохшие губы языком. — Хён, это нормально, что я ничего не чувствую? — жалобно проскулил, на мгновение опуская слишком тяжёлые веки.
— Чимин?! — Юнги вдруг выпустил из рук пакеты с продуктами, позволяя им рассыпаться на полу, и присел возле друга. — Чимини, ты слышишь меня? — позвал немного тише и ласковее, замечая, как реснички на его глазах дрогнули. — Что она заставила тебя? — когда ответа не последовало, он встряхнул друга за плечи, пытаясь расшевелить. — Она заставила тебя выпить что-то? — замечая на себе мутный взгляд. — Да скажи же ты, чёрт возьми!
Но Чимин не мог сказать. Слова застревали в горле, так и не превращаясь в звуки. Дышать было трудно, а лёгкие горели, словно их наполнили керосином, а затем без сожаления подожгли.
— Хён… — протянул Чимин, приоткрывая губы в попытке что-то сказать, но воздуха катастрофически не хватало.
— Блять! Какого хера?! — ругался Юнги, взлохмачивая свои густые волосы и начиная тянуть друга в сторону ванной. — Твою мать, Чимин, только не засыпай! — ударяя то по одной щеке, то по другой в попытке привести в чувства.
— Хён… — простонал тот, выпуская из лёгких такой насущный кислород.
— Тебе больно? — заволновался старший, поднимаясь с места. — Прости, — продолжал суетиться, снимая с держателя лейку для душа и направляя на лицо младшего ледяные струи воды.
— Не больно, — хныкал тот, отплёвываясь от холодных капель, которые попадали сейчас и в нос, и в рот, мешая нормально разговаривать. — Я не чувствую ничего.
От этого мороз по коже пробегает, и Юнги не знает, что делать, теряясь в догадках относительно того, что именно могло вызвать такую реакцию. Он тихо матерится, прикладывая ладонь к холодному лбу друга, и не чувствует температуры, вздыхая с облегчением.