— Не усидел все таки, — ничуть не удивившись произнес Дан. — А своими ножками уже не хочешь ходить.

— Ты же сам мне запретил дом покидать, без крайней необходимости.

— Ладно, ладно! Что думаешь про нашу ведьмочку?

— Двигается неплохо. Дар четкий, но сила её заемная.

— Да, я так же увидел. Думаю, за ней стоит сильный и древний род. Со временем сила спадет, но умения останутся.

***

Ни есть, ни спать не хотелось, но Станислава завернула на темную кухню, щелкнула выключателем и вздрогнула. За столом у стены сидел парень из заколоченного дома, с лицом Тимку, и грустно улыбался. Станислава, как советовал Дан, закрыла глаза вдохнула-выдохнула, открыла глаза. Видение растаяло, осталась лишь столь ж грустная улыбка на губах Артема.

— Ты чего это тут? — поинтересовалась Станислава.

— Да на ваши бальные танцы любовался.

— А почему в темноте?

— Так виднее. Есть будешь?

Стася неопределенно пожала плечами, вроде как предложи что, а я подумаю.

На столе под самым окном зашумел электрический чайник, щелкнула кнопка, оповестив, что вода вскипела. Артем подтянул костыли, поднялся и доковылял до шкафчика. Открыл дверцу, достал две тарелки и неловко придерживая их, поковылял в обратном направлении. Станислава было дернулась помочь, но даже не встала. Что-то, то ли женская интуиция, то ли пресловутый дар, на который похоже будут списываться все странности в ближайшем будущем, точно в ухо ей шепнуло: «Не надо!» Человек, почти полгода страдавший от недуга, теперь всеми силами будет стараться доказать даже не Дану, который ухаживал за ним, точно за младенцем все это время, а самому себе, что он вполне здоров и достаточно силен, что может позаботиться не только о себе, но и о тех кто рядом.

И Станислава задушила в зародыше благородный порыв. А Артем даже не заметив ее внутренней борьбы, сгрузил тарелки на стол и, с нескрываемым удовольствием, сел обратно на табурет, нагнулся, прошуршал чем-то в ящике стола, достал две ярких упаковки.

— О, бомж-пакет, — улыбнулась Станислава. — А тебе можно? Дан не начнет ругать за чрезмерно не здоровую пищу?

— Ну, его же тут нет, и в ближайшее время он точно не появиться, так что если не сдашь, точно не узнает. Иногда, знаешь ли, хочется такой вот гадости.

Станислава надорвала свою упаковку, высыпала ком быстроприготовляемой лапши и специй в тарелку, залила кипятком свою порцию и порцию Артема. Парень придвинул тарелку ближе и, не дав как следует разбухнуть лапше, принялся за еду. Тепло и усталость волнами разливались по телу Станиславы. Она мешала пшеничные пружинки вилкой и, забыв об Артеме, глядела в темное, точно потерявшее прозрачность, окно. Мысли текли медленно. Почему-то вспомнились летние вечера в доме бабушки. Так же, чуть помаргивая, горела лампочка, тишина наполняла усыпающий дом, а они вдвоем сидели, пили ароматный, пахнущий травами и летом чай из больших тяжелых глиняных кружек. И молчали. Иногда к ним присоединялся Тимур…

В какой-то момент она поняла, что все так же мерно мешает лапшу, а тарелка Артема практически пуста.

— Знаешь, я, наверное, слишком устала, есть совершенно не хочется. Пойду.

Встала и вышла из кухни, добралась до комнаты и, упав на кровать, завернулась с головой в одеяло. Ныло уставшее тело, болело не менее замученное сердце. Станислава успела подумать, что так и проворочается до утра, не сомкнув глаз, и через мгновение спала.