Люди невольно сжались, сообразив, что в их мутной юдоли грядут перемены.

Крикс вытянул руку, указывая в сторону:

— Тот, кто ведёт трезвую жизнь, пять шагов вправо марш!

Толпа всколыхнулась, по пыли и песку шаркнули башмаки, и узкая полоска земли разделила люд на две половины.

— Стражи запишут ваши имена и проверят, — сказал Анатан.

Рабочие заметались как бабы на пожаре, и непьющая ватага значительно поредела.

— Пьющие! Тот, у кого нет детей, пять шагов влево марш! — произнёс Крикс.

Трудяги, работая локтями, словно ручьи в сугробе пробили себе путь сквозь толпу, отсчитали шаги и замерли.

— От каждого отряда мне нужны три человека, которым вы доверяете, — сказал Анатан.

У кого-то после тяжёлой ночной смены туго соображала голова. Кто-то решил, что распорядитель насмехается над ними. Остальные думали о получке и с нетерпением ждали окончания никому не нужной сходки.

Трудяги покрутились, повертелись, пошушукались и вытолкали девять человек.

— Поздравляю, — сказал Анатан. — Вы выбрали приисковый совет. Он будет решать, как тратить заработанные вами деньги и какое жалование вам выплачивать.

С широко открытыми ртами и глазами рабочие при других обстоятельствах вызвали бы друг у друга безудержный смех. Но сейчас им было не до веселья.

И тут началось… «А с чего вдруг там Хрюка оказался?» — «Ломоть! А ну давай назад!» — «Эй! Братцы! Кто Дятла выбрал?» — «Сухарь! Ты какого хрена вылез?»

Люди кричали, размахивали руками, пихались. Разделённые «по интересам» оравы слились воедино. В центре началась потасовка.

— Молчать! — гаркнул Крикс.

Толпа угомонилась.

— Разойтись по отрядам!

Толпа торопливо разбилась на три.

— Занять свои места! — приказал Крикс девятерым избранникам.

Втянув шеи в плечи, те юркнули за спины собратьев.

— Начнём сначала, — проговорил Анатан. — Выбираем начальника прииска.

Сотни глаз, не мигая, уставились на него.

— Вы не ослышались — начальника. Того, кто вместе с вами делил невзгоды, жарился на солнцепёке, мёрз под морозным небом, глотал пыль и терпел унижения. Того, кто знает, как это — быть рабочим прииска. Того, кто вас никогда не предаст и не продаст.

Над прииском повисла тишина.

Наконец прозвучал несмелый голос:

— Мужики! А может, батя?

За ним последовал другой:

— Давай батю.

И уже со всех сторон полетело: «Батя! Батя!»

— У бати имя есть? — спросил Анатан.

— Бади, — закричали рабочие. — Его зовут Бади.

— Бади! Три шага вперёд! — приказал Крикс.

Из непьющего отряда робко, комкая картуз, вышел невзрачный мужичок — рыжеволосый, лицо в веснушках, торчащие уши.

— Кто за него, поднимите руки, — потребовал Анатан.

Лес рук всколыхнул воздух.

— Кто против?

Одна… две… ну, может с десяток. Кто-то опустил.

— Я продолжаю, — произнёс Анатан. — В связи с увеличением объёмов работ на вашем прииске объявляю о наборе рабочих.

Толпа оживлённо загудела, обсуждая сыновей, братьев и соседей, которые давно елозят ложками по пустым котелкам.

— Тишина! — крикнул Крикс.

— Подать заявки могут только те, у кого будут как минимум двое поручителей с прииска, — сказал Анатан и жестом позвал Бади.

Когда старший распорядитель и новоиспечённый начальник скрылись за дверью проходной, Крикс окинул рабочих взглядом:

— А теперь слушайте меня. Перед тем, как вы получите деньги, я ознакомлю вас с приказом правителя. Скажу своими словами. — Страж вытащил из нагрудного кармана листок, потряс им над головой. — Кто захочет прочесть — подойдите ко мне после собрания. Значит так. Трезвенники получат жалование за неделю в полном объёме. С пьющих бездетных взимается штраф в размере двадцати моров.

Толпа захохотала, засвистела. Посыпались ехидные шутки.

— Да у нас жалование два мора.

Крикс указал на рабочего из малочисленного непьющего отряда:

— Получи жалование.

Оглядываясь на товарищей и отмахиваясь от шпилек в свой адрес, тот подошёл к столу, назвал имя. Не глядя, расписался в ведомости. Машинально взял протянутый стражем холщовый мешочек и уставился на кассира.

— Чего стоишь? — спросила она.

— А деньги?

— У тебя в руках.

Рабочий развязал бечёвку, заглянул:

— Это что?

— Жалование и премия за последние три года.

Трудяга, прижимая к груди тряпичный кошелёк, на ватных ногах вернулся на своё место.

Насмешки продолжали звучать, хотя не так громко и не так едко.

— Ты, — указал Крикс на рабочего из пьющего бездетного отряда. — Получи жалование.

Тем, кто стоял впереди, хорошо был виден стол. Серединка вытягивала шеи. Задние бухтели: «Ну что там?» А там… кассир высыпала из мешочка горку моров и отодвинула в сторону двадцать монет. Остаток ссыпала обратно и протянула посеревшему, как домотканое полотно, мужику.

— Теперь вы, — Крикс направил тяжёлый взор на ватагу, стоявшую посередине. — Штраф десять моров.

Раздались крики: «А чего так?» — «Это нечестно!»

Страж нетерпеливым жестом приказал всем замолчать:

— Остаток зарплаты получат ваши жёны и дети. И с сегодняшнего дня вы уволены.

Гробовая тишина… Казалось, ей не будет ни конца ни края. И вдруг пьющая братия, все как один, рухнула на колени.

— Если найдутся двое поручителей, согласных отвечать за вас головой, вы можете подать заявление с просьбой восстановить вас на работе. И последнее. Каждый раз в день зарплаты я буду знакомить вас с новым приказом правителя. У меня всё.

Крикс развернулся по-военному и вошёл в здание проходной.

Где-то далеко прогремел гром. В воздухе запахло прибитой дождём пылью. А толпа так и продолжала стоять.

Управляющий и его помощник — что тот, что другой чиновники низшего ранга — сидели каждый за своим столом и с унылым видом перекладывали с места на место бумаги.

Недостаток денег на обучение в университете и, главное, отсутствие в венах благородной крови поставили крест на карьерном росте в Тезаре. Поэтому, получив базовое образование, молодые люди, как два подслеповатых крота, которые различают только свет и тьму, с радостью ухватились за предложение возглавить отделение тезарского банка в Порубежье и без лишних раздумий подписали контракт на двадцать лет.

Сколько было планов, сколько надежд: купить дом, обзавестись семьёй, перевезти к себе престарелых родителей. Да разве можно перечислить всё, о чём мечтали амбициозные, с претензиями на честолюбие мужчины. Но как только они прибыли на место проживания и работы в селение Бездольного Узла, поняли, что ошиблись: приняли тьму за свет.

Шли годы. Модные костюмы и шёлковые сорочки давно износились, глаза потеряли блеск, уголки губ сползли вниз. А внутри так и зудело желание вдохнуть горячий воздух тезарских мостовых, нырнуть в многоголосую толпу и навсегда забыть о серых, изматывающих душу и сердце буднях. И сейчас, перекладывая бумаги, они думали о разном, но мечтали об одном.

Заслышав звук затормозившего автомобиля, банковские служащие встрепенулись, поправили застиранные воротнички, торопливо вытащили из ящиков нарукавники.

Раздался стук в двери парадного входа. Управляющий и помощник перекинулись взглядами — обычный стук, а не условный знак. Стук повторился.

Помощник подошёл к двери, поднял козырёк над решётчатым оконцем. Снаружи стояли трое: важные, в деловых костюмах и фетровых шляпах. За их спинами возвышался страж, больше похожий на спортсмена-тяжеловеса, чем на обычного блюстителя порядка.

— Кто такие?

— Наблюдатели, — ответил круглолицый человек в очках, поблёскивающих золотой оправой.

— Какие ещё наблюдатели? — встревожился помощник. — Мы никого не ждём.

Между прутьями просунулся свёрнутый в рулончик листок.

Управляющий и помощник долго изучали документ, отпечатанный на дорогой бумаге, с фотографиями незнакомцев, с печатями трёх стран и с кучей подписей. Переглянулись. Проще впустить высокопоставленных гостей, выслушать и отправить восвояси.

Наблюдатели вошли в отделение банка. Страж закрыл дверь, заложил руки за спину и устремил жёсткий взгляд в коридор, ведущий к служебному входу.

Круглолицый человек поправил на носу очки:

— Я — наблюдатель из Бойварда.

Мужчина с острым загнутым носом приподнял шляпу:

— Наблюдатель из Партикурама.

Приземистый человек с добродушным лицом кивнул: