— Может быть, она слишком привязана к этому лодырю, что живет у нее, — предположил я.

— Пол Кендал? Не заставляйте меня смеяться!

- Я слегка вздохнул:

— Все это, конечно, очень смешно, но в любом случае меня это никуда не ведет. Кто-то из тех, кто был на ужине, очень хотел, чтобы Хеймер умер.

— А как насчет Джона Блейка? — она ухмыльнулась. — Наверное, он не самый подходящий подозреваемый. Но будет смешно, если именно он станет главным персонажем в этом деле.

— Он занят в нефтяном бизнесе, — терпеливо сказал я.

— Был занят, — поправила она меня. — После того как умер Трент, Минерва все продала Блейку, а Блейк потом все перепродал одной сомнительной транснациональной корпорации.

— А почему Минерва продала все?

— Она хотела иметь деньги. Просто дохода для нее было недостаточно. Она — первая среди самых больших транжир.

— А что Блейк делает сейчас?

— Не знаю. Его полностью обчистили, я слышала, в какой-то земельной афере во Флориде. Но это было около года назад, а что он делает сейчас, мне неизвестно.

— Майлз Джерард — художник по интерьеру, не так ли?

— Только для очень богатых. Скажите ему, что вы хотите отделать свой дом, и первое что он сделает, скажет что-нибудь вроде: «Для драпировки нам нужны восточные шелка», а затем вы узнаете, что на Бали он уже подбирает их.

— Это он декорировал дом Минервы?

— Конечно, он. Ну, и как вам обстановка, Уилер?

— Так жила Мария-Антуанетта, — рискнул предположить я.

— Точно! — хмыкнула она. — Я даже думать не хочу, сколько она заплатила за эту чепуху.

Прозвонил дверной звонок, она пожала плечами:

— Это, должно быть, Бабблз. Было очень приятно поговорить с вами, Уилер. Заходите как-нибудь.

Мы подошли к двери, и София открыла ее. У входа стояла девица такого же роста, как София, и примерно такого же сложения. Длинные черные волосы, сиреневые глаза. Одета она была в брючный костюм ярко-красного цвета. Выражение удивления появилось в ее глазах, когда она увидела меня.

— Все в порядке, — сказал я, проходя мимо нее. — Я здесь был просто по службе, — и добавил: — Если вы не будете регулярно смазывать маслом кожаные вещи, то они начнут трескаться в тот самый момент, когда вы меньше всего этого хотите.

 Глава 3

Когда около четырех вечера я вошел в офис, секретарша шерифа — медноволосая гордость глубокого Юга — Эннабел Джексон увлеченно печатала что-то ка пишущей машинке. Она была одета в хрустящую белую блузку и темную юбку, выглядела она прелестно — вполне годилась для изнасилования. Но к насилию над Эннабел я никогда нс прибегнул бы, потому что, во-первых, у нее всегда под рукой стальная линейка, а во-вторых, ей известна делая куча грязных штучек, способных остановить начинающего насильника, например — мягенький удар в пах острым носком туфельки.

— Шериф уже дал из-за тебя, Эл, — сообщила она со • счастливым выражением на лице.

— Пусть вопит. Надо же, чтобы ему было хорошо, — ответил я.

— Около получаса назад звонил доктор Мерфи. Он все еще в больнице графства.

Я уселся за свой расшатанный стол и взялся за телефон. Мне пришлось подождать несколько минут, прежде чем он ответил после того, как его вызвали по «бикалке».

— Ты мог бы оставить медсестру сразу же, как тебя вызвали, — сказал я.

— Я дал ей свою «бикалку», чтобы она получше спрятала ее, — ответил он. — Нам пришлось несколько минут искать. И как ты думаешь, куда она ее засунула?

— Если у нее есть хоть чуточку воображения, то она запихнула ее прямо в...

— Время смерти — между четырьмя тридцатью и пятью часами, — резко прервал он. — Смерть наступила мгновенно. Пуля тридцать пятого калибра. Я отправил ее Сэнджеру.

— Что-нибудь еще?

— Я ничего не смог найти. А ты надеешься на что-нибудь?

— Нет, — ответил я.

— Парень по имени Поллок пришел в морг еще до того, как я начал аутопсию. Он опознал труп как принадлежащий некоему Уоллесу Хеймеру и оставил заявление с просьбой выдать ему тело. Все в порядке?

— Да, он может забрать его, — ответил я. — Они жили вместе.

— Ладно, — сказал Мерфи.

— Ты думаешь, его убили в машине?

— Не уверен, — осторожно произнес Мерфи. — На сиденье крови не было. Тот, кто застрелил его, мог подложить труп в машину, А может быть, крови было совсем немного, поэтому она и не попала на сиденье и на пол.

— Спасибо, док, — ответил я.

— Когда у тебя объявится еще какой-нибудь труп, я буду счастлив покромсать его для тебя. Только, пожалуйста, не находи его так рано. Это утомляет: когда я возвратился домой, жена уже совсем проснулась и потребовала такого секса, который мы обычно оставляем на четвертую пятницу каждого месяца и...

Я мягко повесил трубку, когда он еще продолжал фантазировать. Сверкающие голубые глаза Эннабел задумчиво смотрели на меня поверх машинки:

— Я не помню, чья сегодня очередь — твоя или моя? — сказала она.

— Вообразить не трудно, — сочувственно сказал я. — Лифчик на тебе сегодня есть, трусики — шелковые. Если хочешь, я могу тебе это доказать.

— А я то хотела сказать, что уже целую неделю ты не приставал ко мне, и даже начала думать, что у тебя наступила мужская менопауза или еще что-нибудь в этом роде.

— Ну а как насчет поужинать сегодня?

— У меня сегодня свидание, — самодовольно ответила она.

— Чего же ты тогда хочешь, чтобы я приставал к тебе или не приставал?

— Я просто проверяю, — сказала она. — Любой девушке хочется знать, представляет ли она еще из себя объект сексуального влечения, даже если сам мужчина ей и не интересен.

— Сексуального влечения... — удивился я. — Это означает, хочет ли он тебя трахнуть?

— Так, не хочешь ли ты поговорить с шерифом у него в кабинете, — мило сказала она, — или я сейчас так завизжу, что он сам выйдет сюда?

Эх, прирожденный неудачник, думал я, выходя из приемной. Мне показалось, что шериф Лейвере выглядел добряком, когда я предстал перед ним в его внутреннем святилище. Все его подбородки мелко затряслись при моем появлении, а затем скрылись в густых клубах сигарного дыма.

— Это Уилер, если память мне не изменяет, — сказал он.

— Мой день начался сегодня где-то в пять тридцать, шериф, — со всей искренностью начал я, — и еще не закончился. Но, говорю я всегда, служба превыше всего...

— Садись! — рявкнул он.

Я сел на неудобный стул для посетителей и стал ждать.

— Сэнджер сообщил мне прежде всего о героине, — сказал он. — И тебе не нужно разъяснять, что он уже надежно запрятан в сейфе. Ты нашел еще в антикварном магазине?

— Я еще там не искал, — ответил я.

— Ты,что?! — его лицо побагровело. — Я-то думал, черт возьми, первое что ты сделал, эго получил ордер на обыск и распотрошил эту гнусную лавочку! Ты понимаешь, что это самый большой за все время улов героина в графстве?

— Это вопрос приоритетов, — осторожно сказал я.

— Приоритетов! — завопил он. — Каких еще чертовых приоритетов?

— Чего мы хотим больше? Найти еще героин или обнаружить убийцу?

— Что ты там еще бормочешь?

— Если мы начнем обыскивать магазин, мы насторожим тех, кто занимается торговлей наркотиками, — сказал я, — в число которых, вероятно, входит и убийца Хеймера. Тот, кто убил его, не знал, что в машине был героин, иначе он бы там его не оставил, верно?

— Думаю, что в чем-то ты прав, — проворчал он. — Ну а если еще десять унций чистого героина спрятаны сейчас где-то в магазине, а завтра они уплывут? Ты представляешь, к чему это приведет?

— О конечно, — ответил я, — если мы обнаружим их, то завтра же все наркоманы страны будут вынуждены приступить к курсу лечения путем принятия доз холодной индейки, поскольку будут перекрыты все противозаконные поставки героина.

Лейвере свирепо запыхтел своей сигарой и снова скрылся в облаке голубого дыма. Я терпеливо ждал, пока три его подбородка опять не стали видимы.