Термосы пошли по рукам; в течение нескольких секунд все хохотали и шутливо боролись за их обладание. Лу отчаянно сражался с высокой плотной дамой, отвоевал оба термоса и разлил из них по глотку в невесть откуда появившиеся бумажные стаканчики.

— Эй, оставьте и нам хоть немного! — окликнул его Джек.

— Ты и так будешь пьян от любви!

— Такой здоровенный парень — и нуждаешься в стимуляторе?

— Вперед — и да здравствует любовь!

— А я говорю — имейте совесть! Так ведь и нам ничего не останется! — хохотал Джек, отбиваясь от дружеских объятий и похлопываний по спине и плечам.

Лу неохотно поставил термосы в корзинку, завинтив их крышками. Корзинка лежала рядом с грудой багажа у самолета.

Лу и Эллери толкали, стискивали, тузили и мяли в толпе оживленных провожающих, пока они не очутились посреди сумок, чемоданов и баулов, готовых к отправке. Эллери в изнеможении уселся на корзинку с термосами и устало вздохнул:

— Не удивительно, что Бутч сбежал в Палм-Спрингс!

— Кто утащил мой шлем? — послышался голос Тая Ройла. — Мак, проверь-ка у них, пока я принесу другой! — И он нырнул в толпу, направляясь к ближайшему ангару.

— Что происходит — революция?

Эллери обернулся, пытаясь спасти свою шляпу от окончательной гибели в толпе и толчее, и увидел сзади ухмыляющегося Алана Кларка, своего литературного агента, глядевшего на него сверху вниз.

— Да нет, просто тихий воскресный день в Голливуде, Алан. Они уже готовы к вылету.

— Дайте же мне поцеловать невесту, в конце концов! — яростно шумел Лу. Он подхватил Блайт, притянул к себе и влепил ей смачный поцелуй, в то время как Джек, усмехаясь, начал забрасывать вещи в кабину самолета. Бонни, совершенно неотразимая в леопардовой шубке до колен и в круглой русской шапочке из того же меха, по всей видимости должна была оказаться его следующей жертвой, но тут к ней подбежал какой-то мужчина:

— Мисс Бонни Стьюарт! Мистер Тайлер Ройл просит вас прийти к нему в ангар.

Бонни состроила гримаску, улыбнулась в угоду глазеющей публике и последовала за ним.

Бонни огляделась внутри полутемного ангара. Он казался пустым. Девушка обернулась к приведшему ее сюда мужчине, но тот уже ушел.

— Тай! — окликнула она. Голос ее громким эхом отразился от высокого потолка.

— Я здесь!

Бонни направилась в ту сторону, откуда донесся голос Тая, и нашла его позади покрытого брезентом биплана, роющимся в железном шкафчике со спецодеждой.

Тай в недоумении уставился на нее:

— Что тебе здесь надо, липучка?

— Мне? Что тебе надо!

— Ничего — особенно от тебя.

— Послушай-ка, Тай Ройл, я уже достаточно натерпелась сегодня от тебя и без этой игры в кошки-мышки! Ты только что послал за мной. Что тебе надо?

— Я посылал за тобой? Черта с два я это делал!

— Тай Ройл, не валяй дурака, потому что в этом нет необходимости!

Тай гневно сжал кулаки:

— О, если бы ты не была женщиной!

— А мне показалось, что совсем недавно ты был благодарен судьбе именно за то, что я женщина, — холодно отпарировала Бонни. — Твой поцелуй был довольно пылким!

— Да меня кинооператор просил постараться!

— С каких это пор ты следуешь приказам кинооператора?

— Послушай! — закричал выведенный из себя Тай. — Я не стал бы целовать тебя по доброй воле, даже если бы целых пять лет в глаза не видел женщин! Твои губы похожи на два комка резины. Как только твоим партнерам не противно целовать тебя перед камерой? Им следовало бы выдать медаль за исключительное самопожертвование в выполнении своего долга!

Бонни побледнела.

— Ты... Ты... — начала она, не находя слов от негодования.

За их спина послышалось легкое покашливание. Оба обернулись, и оба замерли в недоумении.

Позади них, широко расставив ноги, молча стояла высокая фигура в наглухо застегнутом комбинезоне, в защитных очках и шлеме, с меховыми перчатками на руках. В одной руке фигура держала направленный на них револьвер.

— Ладно, сдаюсь, — сказал Тай. — В чем соль этой шутки?

Револьвер слегка качнулся, недвусмысленно призывая к молчанию. Тай и Бонни одновременно затаили дыхание.

Фигура толчком ноги со скрежетом придвинула к Таю по бетонному полу ангара железный стул. Рука с револьвером жестом приказала Таю сесть. Тот повиновался. Бонни стояла молча и совершенно неподвижно.

Моток прочной веревки, загодя разрезанной на небольшие куски, перелетел по воздуху и ударил Бонни по ногам. Револьвер указал на Тая.

Тай вскочил со стула, хрипло рыча от бешенства. Револьвер мгновенно уставился прямо ему в грудь.

— Тай, — взмолилась Бонни. — Прошу тебя, не надо...

— Не надейся, что тебе легко сойдет с рук эта дурацкая затея, — глухо сказал Тай. — Чего тебе надо? Денег? Вот, возьми!

Черный зрачок револьверного дула остановил его. Бонни торопливо нагнулась, подхватила веревку и принялась привязывать Тая к ножкам и спинке стула.

— Все ясно, — с горечью в голосе проговорил Тай. — Теперь мне все понятно. Одна из твоих милых штучек! Но на сей раз, клянусь Богом, ты зашла слишком далеко. Я отправлю тебя в тюрьму за это!

— Револьвер — не игрушка, — прошептала Бонни, — и хотя я порой грубо с тобой обращалась, но до перестрелки дело не доходило. Разве ты не видишь, что этот тип не намерен шутить? Я не очень крепко тебя свяжу...

Дуло револьвера уперлось ей между лопаток. Бонни прикусила губу и потуже затянула веревки. Приготовленный кляп появился в затянутой в меховую перчатку руке и занял свое место во рту у Тая.

Предметы стали качаться и расплываться перед глазами Бонни. Все казалось сплошным абсурдом — эта мертвая тишина, эта безъязыкая фигура, угрожающая револьвером... Бонни зажмурилась и закричала. Ответом ей было лишь глухое эхо в пустом ангаре.

Однако фигура мгновенно прореагировала на ее крик. Рука в перчатке зажала ей рот и потащила ее ко второму стулу. Девушка пыталась бороться, брыкаясь, кусаясь и царапаясь, но все было напрасно. Вскоре и она оказалась привязанной к стулу, превратившись в такую же беспомощную куклу, как и Тай; загадочная фигура, наклонившись над ним, тщательно проверила веревки, затянув потуже одни и добавив новые. Затем, все так же беззвучно, фигура подняла руку в насмешливом салюте и, сунув револьвер в карман, исчезла за прикрытым брезентом бипланом.

Глаза Тая пылали бешеной яростью над закрывавшей его рот повязкой; он извивался и корчился на стуле, пытаясь освободиться от пут, но добился лишь того, что вместе со стулом грохнулся навзничь. Голова его ударилась о бетонный пол с тупым стуком, от которого на душе у Бонни все перевернулось. Юноша замер неподвижно, лежа на спине с закрытыми глазами и не подавая признаков жизни.

— А вот и он! — воскликнул Джек, обнимая одной рукой Блайт и стоя на передвижной лесенке у входа в самолет. — Тай! Иди сюда!

— А где Бонни? — закричала Блайт. — Бон-ни!

— Застряла где-нибудь в толпе. Тай!

Высокая фигура в защитных очках и пилотском шлеме протолкалась сквозь толпу и принялась забрасывать в кабину самолета оставшийся багаж. Эллери поднялся с плетеной корзинки и предупредительно подал ее человеку в защитных очках. Тот помахал Джеку и Блайт, приглашая заходить в самолет, поднял над головой корзинку в знак прощания с провожающими, и нырнул в кабину. Дверца за всеми тремя захлопнулась.

— Счастливой посадки! — заорал Лу.

Блайт и Джек прижали улыбающиеся лица к окну кабины, и оркестр грянул «Свадебный марш» из «Лоэнгрина»[38],

Толпа оживленно подхватила мелодию.

Бонни лихорадочно озиралась вокруг. Внезапно у нее перехватило дыхание: сквозь ближайшее к ней окно ангара она увидела высокую фигуру в защитных очках, торопливо бегущую к самолету Тая. И тут до нее впервые дошло, что фигура была одета точь в точь, как Тай: летный комбинезон, шлем, защитные очки... Джек... Блайт... оживленные, смеющиеся, посылающие воздушные поцелуи... Медные звуки оркестра приглушенно донеслись сквозь стенки ангара.