В этот психологически чрезвычайно важный момент мистер Квин изо всех сил пытался подавить рвущийся из груди кашель. Невзирая на его усилия, кашель, тем не менее, настоял на своем и вырвался наружу.

Оба подскочили, точно у них над ухом внезапно выстрелили из револьвера. Тай покраснел до корней волос и неуклюже поднялся на ноги. Бонни с виноватым выражением прикусила губу и принялась бесцельно закрывать и открывать свою сумочку.

— Ничего мы не договорились! — холодно проговорила она. — О, хеллоу, мистер Квин! Я скорее подружусь с хорьком! Никаких условий, мой расфуфыренный петушок! Знаю я твои повадки с женщинами! Просто я не стану ссориться с тобой, пока мама и твой отец не поженятся!

— Привет, Квин. Скажите, видели ли вы в своей жизни более сварливую женщину, чем эта? — Тай тщательно отряхивал свой костюм от прилипших травинок и песчинок. — Ни одного приятного слова на несколько миллионов, которые она выпускает в минуту! Ладно, пусть будет по-твоему, Я думаю только об отце, вот и все.

— А я не стала бы этого делать ни за что в жизни, если бы не мама! Помогите мне встать, мистер Квин...

— Послушай, но ведь я...

— Мистер Квин?.. — проворковала Бонни.

Мистер Квин молча помог ей подняться на нош. Тай несколько раз распрямил свои могучие плечи, точно тяжелоатлет, разминающий мышцы перед поднятием штанги, и сердито посмотрел на девушку.

— Ладно, черт возьми, — проворчал он. — Пусть будет до свадьбы!

— Вы так любезны и воспитанны, мистер великий непревзойденный красавчик!

— Но разве я виноват, что родился с привлекательной внешностью? — взмолился Тай.

И они разошлись в разные стороны.

Мистер Квин с открытым ртом озадаченно глядел им вслед. Все это было чересчур сложно для его простого ума.

 Глава V

Унесенные ветром

Субботняя газетная колонка последних известий Полы Пэрис распространила животрепещущую новость на весь жаждущий сенсаций мир, и после полудня того же дня кинокомпании «Маша» пришлось удвоить охрану у главных ворот студии. Сторожевые овчарки хриплым лаем отгоняли любопытных от усадьбы Джека Ройла; Блайт заперлась в своем доме в Глендейле, построенном в стиле мечети, чьи двери непреклонно защищала верная молчаливая Клотильда, а Тай и Бонни, играя свою странную роль, согласились дать ошеломленным репортерам совместное интервью, в котором говорили друг другу комплименты и обменивались милыми улыбками перед объективами кино- и фотокамер.

— Все готово, — заявил Сэм Викс измотанному Эллери к концу чрезвычайно хлопотливого дня, устало вытирая вспотевшее лицо. — А завтра... О, приятель, погодите, и вы увидите, что будет завтра!

— Бонни не капризничает? — спросил Эллери.

— Пыталась, но я ее уговорил. Я боялся, что они придушат друг друга в воздухе, когда Тай возвращался с ней после посещения острова Рид.

— Удивительно, до чего послушно и согласно ведут себя Джек и Блайт, — сиял Чудо-мальчик. — А с Таем за штурвалом самолета, уносящего их к заоблачным высотам счастья — ну, разве это не сюжет, Сэм?

— Мамочки мои! — расплылся в довольной улыбке Лу Бэском. — Передайте-ка мне вон ту бутылку!

— Наши люди будут завтра руководить празднеством на летном поле, Бутч, — сказал рекламный агент. — А я слетаю на остров Рид, чтобы подготовить там все для встречи. Увидимся завтра вечером.

— Нет-нет! — торопливо возразил Бутчер. — Терпеть не могу все эти голливудские столпотворения. Я сказал Джеку и Блайт, что доктор настоятельно рекомендовал мне отдохнуть, и Бонни нс возражает. Съезжу-ка я завтра на Палм-Спрингс, поваляюсь на солнышке. Так что, ребята, устраивайте все сами. Встретимся в понедельник утром.

Ровно в полдень в воскресенье мистер Квин и Лу Бэском выехали в аэропорт на двухместном автомобиле Эллери. Бульвар Лос-Фелис был забит автомобилями, двигавшимися еле-еле, бампер к бамперу. Они потратили целый час, добираясь до поворота на Риверсайд, и еще один, с черепашьей скоростью ползя вдоль лос-анджелесской набережной через Гриффит-Парк к взлетному полю. Спустя пятнадцать минут бесполезных попыток припарковать машину Эллери бросил ее, и они принялись проталкиваться сквозь густую толпу к месту действия.

— Опоздали! — стонал Лу. — Эрминиус уже заканчивает свои причитания!

Блестящий красный с золотом моноплан Тая, сверкая на солнце, стоял, окруженный плотным полицейским кордоном. Обе пары Стьюартов и Ройлов, рука об руку, раскланивались и улыбались в бешеном круговороте фотографов, кинорепортеров, газетчиков и просто друзей и знакомых, громкими голосами перекрывающих медные звуки духового оркестра. Доктор Эрминиус с длинными черными бакенбардами, плавно развевающимися по ветру, сиял лучезарной улыбкой всем и каждому над своим молитвенником и незаметно продвигался к наиболее людному месту, где были установлены треноги кинокамер.

— Отличная работа, док! — кричали в толпе.

— Вот это свадьба так свадьба!

— Великолепно, замечательно! Как насчет того, чтобы промочить горло, док Эрминиус?

— Но меня ему все равно никогда не женить!

— Столпотворение, как во время Страшного Суда, — хихикнул Лу. — Эй, вы там, пропустите меня! Держись за мной, Квин! Джек! Блайт!

Оркестр перестал играть «Вот идет невеста» и перешел к «Калифорния, иду к тебе».

— Лу! Мистер Квин! Все в порядке, офицер, пропустите!

— Бонни! Бонни Стьюарт! Повернитесь сюда, пожалуйста! Улыбнитесь Таю!

— Не скажете ли пару слов радиослушателям, Джек?

— Доктор Эрминиус, как насчет пары снимков?

— Да, сын мой, — поспешно, но с чувством собственного достоинства произнес почтенный пастырь и встал перед Джеком Ройлом.

— Джек! Блайт! Возьмитесь за руки так, чтобы видны были обручальные кольца!

— Уберите же эту толпу от самолета, черт побери!

— Мисс Блайт! Мисс Блайт! — послышался пронзительный женский голос, и некая французская леди средних лет, одетая не без изящества, энергично прокладывая локтями путь через толпу, приблизилась к полицейскому кордону, неистово размахивая зажатым в кулаке почтовым конвертом.

— Клотильда! — воскликнула Блайт. Она вся сияла от счастья, руки были заняты охапками цветов, шляпка сбилась на затылок. Она бросилась навстречу Клотильде, но увидев конверт внезапно громко ахнула и побледнела. Через плечо полицейского офицера она выхватила письмо из руки Клотильды и разорвала конверт. Эллери видел, как она закрыла глаза, судорожно смяла конверт и отшвырнула его в сторону.

Спустя мгновение она вновь вернула себе безмятежный вид и с улыбкой возвратилась к группе людей у самолета.

Эллери протиснулся мимо корзин с цветами и фруктами, загромождавших все свободные проходы, и ухитрился незаметно подобрать письмо. Это был очередной конверт, надписанный на почте, но на сей раз отправленный срочно со специальной доставкой. Внутри находились две половинки разорванной игральной карты с золотой подковой на обороте. Карта была восьмеркой пик.

Разорванная пополам... Эллери был уверен, что Блайт ее не рвала. Странно... Он помрачнел и сунул конверт в карман, озираясь по сторонам. Француженка уже успела исчезнуть в толпе.

— Тай! Поцелуй Бонни Стьюарт для «Новостей дня»!

— Джек! Джек! Обнимись со смущенной невестой!

— А это что такое? — закричал кто-то, держа на весу изящную плетеную корзинку с крышкой.

— Чей-то подарок, наверное! — перекрыл шум толпы голос Джека Ройла.

— Открой ее!

Бонни нагнулся над корзинкой и вскоре выпрямилась, держа в обеих руках два больших термоса:

— Посмотрите, люди, что я нашла!

— Сайдкар! — в восторге объявил Джек, отвинтив крышку одного из термосов и понюхав его содержимое. — Спасибо, неизвестный друг! Откуда ты знаешь о моей слабости?

— А в моем что? Мартини! — радостно закричала Блайт, обследовав второй термос. — Самый приятный подарок на дорожку!

— Выпьем же за жениха и невесту!.