Стоит отметить, что в некоторых новозеландских рассказах представлена эта тема формирования новозеландцев в нацию. Таков герой новеллы Ф. Сарджесона «Рождение новозеландца» молодой иммигрант-далматинец. Герой рассказа писателя Кареджа «почти двадцать лет прожил фермером в Новой Зеландии», но не переставал думать об Англии, как о своей родине. «Сейчас он понял, что никогда не вернется в Англию, как намеревался вернуться ранее… Никогда, — повторял он, — я не вернусь на старую родину. Очень уж она далеко».
Но наиболее важную роль в становлении самобытной новозеландской литературы играет социальная тема, которая начинает занимать в ней немалое место.
Вопреки мечтаниям некоторых утопистов Новая Зеландия оказалась не «исключением» из правил, а обычной капиталистической страной; правда, преобладала в ней не тяжелая промышленность, а пищевая и другие отрасли, перерабатывающие сельскохозяйственное сырье. Люди труда упорной борьбой добились некоторых социальных завоеваний в стране.
Рост рабочего самосознания, деятельность профсоюзов, борьба с эксплуатацией, нищетой, расовым неравенством — все это находит свое отражение в художественной литературе Новой Зеландии и обогащает ее. Социальная тематика завоевывает свое место в новозеландской литературе, когда появляются произведения таких «писателей социального протеста», как Джон Ли, Робин Гайд (псевдоним писательницы Айрис Уилкинсон), Джон Малган. Особое значение имели годы кризиса. Проблематика и настроение 30-х годов наложили свой отпечаток и на произведения, появившиеся ряд лет спустя, но идейно связанные с периодом кризиса. Иногда время действия в этих произведениях — 30-е годы, подчас же они, не связанные с ними хронологически, ярко передают настроения тех лет, когда под влиянием кризиса все больше испарялись всякого рода реформистские иллюзии и надежды на «процветание».
Следует в этой связи остановиться на книге Джона Малгана «Человек — один». Уже само название ее заслуживает внимания. Оно навеяно замечательными словами из книги Э. Хемингуэя «Иметь и не иметь»: «Человек… один не может…». Малган рисует вначале своего героя Джонсона как человека, который пытается «прожить один», вести в одиночку бой с враждебным ему обществом. Но в конце книги автор приводит Джонсона на поля сражений в период гражданской войны в Испании, и тогда-то герой романа обретает черты, делающие его настоящим человеком, «человеком, которого нельзя убить».
Пример Малгана свидетельствует: чтобы быть самобытным писателем, вовсе не надо замыкаться в круг традиционной «локальной» тематики.
Развертывание широкой социальной панорамы, «картины рушащейся социальной структуры» делают эту книгу, по словам одного новозеландского критика, «наиболее полным рассказом о том, что чувствовали и переживали новозеландцы в двадцатые и тридцатые годы».
Для таких писателей, как Малган, было плодотворным обращение к крупным социальным проблемам своего времени (гражданская война в Испании). А для известной писательницы Кэтрин Мэнсфилд оказался очень важным глубокий интерес к замечательному художнику далекой от Новой Зеландии страны — Чехову. Эта писательница была искренне увлечена творчеством Чехова. Известно, что ее рассказ «Ребенок, который устал» был написан под явным влиянием чеховского рассказа «Спать хочется». Пронизан «чеховскими мотивами» и ее рассказ «Шестипенсовик». В основе его отчужденность между отцом и сыном. Отец наносит незаслуженное оскорбление мальчику, а затем сам терзается своим бессилием прорвать те непонятные, основанные на недоразумении преграды, которые мешают их общению, не дают им понять друг друга. Речь идет не о простом подражании. Пример Чехова помог К. Мэнсфилд решать проблемы, стоявшие перед ней, как писателем и человеком.
Расширение тематики, привнесенное ростом антифашистских настроений в период второй мировой войны, когда новозеландские части сражались далеко от родины — в Италии, Греции, на Ближнем Востоке, появившиеся в произведениях ряда новозеландских авторов мотивы интернационализма отнюдь не ослабили своеобразия новозеландской литературы.
Новозеландская литература, представляемая К. Мэнсфилд, Д. Ли, Ф. Сарджесоном, Д. Малганом, Р. Гайд и рядом современных прогрессивных авторов, по праву привлекает внимание читателей. В период 1950–1960 годов были достигнуты некоторые новые успехи в области новозеландского реалистического романа, хотя и в этот период появляется немало развлекательного чтива, псевдоисторических опусов и детективов, рассчитанных на невзыскательного читателя, видящего в книге всего лишь средство отвлечься от жизненных невзгод.
Особого внимания заслуживает жанр рассказа, наиболее чутко откликающийся на вопросы, волнующие тех, кого принято называть «простыми людьми». Нельзя не согласиться с новозеландским писателем Дэном Дэвином, который отмечает, что в большинстве новозеландских рассказов «люди показаны на своей работе или поблизости от нее». С течением времени социальная направленность рассказов новозеландских писателей возрастает. «Борьба, — пишет Дэвин, — стала более суровой. Пионеры, сражавшиеся с природой, могли позволить себе повеселиться. Их потомки в годы кризиса поняли, что пионеры расчистили лишь подступы к рудникам… Наша цивилизация, столь быстро достигнутая, уже вскоре обнаружила свою несостоятельность».
Это ценное наблюдение. Не менее справедливо и другое замечание Дэвина — о том, что «творчество новозеландских писателей неразрывно связано с жизнью общества». Не только в рассказах о прошлом, о том, как люди, беззащитные перед природой или силами стихии, объединяли свои усилия, но и в рассказах на современные темы «товарищи, люди, совместно работающие, развлекающиеся, борющиеся, находятся на переднем плане».
Та высокая оценка, которую заслуживают лучшие новозеландские рассказы, приложима и к рассказам Ноэля Хиллиарда, представленным в настоящем сборнике. Его рассказы большей частью посвящены жизни маорийцев, как и принесший ему известность роман «Маорийская девушка». Роман этот во многом отражает настроения и мотивы тридцатых годов, героиня его Нетта родилась в самом начале кризиса. Перед читателем проходят ее детские и отроческие годы на ферме и юность, проведенная в убогом домике средь городских трущоб. Литературовед Джоан Стивенс характеризует эту книгу как «еще одно произведение нашей литературы протеста», близкое роману Джона Ли «Дети бедняков», появившемуся в 1934 году. «Семья Сэмюэлей, родителей Нетты, — это наши новые бедняки; они стали ими отчасти в результате кризиса, отчасти из-за своей расовой принадлежности…»
О маорийцах в Новой Зеландии написано немало; произведения Хиллиарда выгодно отличает от других гуманистическое отношение автора к своим героям. Его мало интересуют экзотические «атрибуты», он видит в маорийцах таких же людей, как он сам, но людей, страдающих не только от социального, но и расового неравенства.
В рассказах Хиллиарда нашел отражение его собственный жизненный опыт. Он родился в 1929 году в городе Нэпьер, после окончания средней школы поступил в университет, занимался журналистикой, был одним из основателей газеты «Сазерн кросс». В разные годы был служащим, железнодорожником, трамвайным рабочим, работал на ферме. В настоящее время преподает в школе, где учатся совместно белые и маорийские дети. Последний сборник Хиллиарда «Клочок земли», откуда взята часть предлагаемых нашим читателям рассказов, был издан в 1963 году в Лондоне.
Рассказы эти привлекают своей человечностью, мягким юмором. Один из лучших рассказов Хиллиарда, открывающий сборник, — «Эруа». С какой симпатией рисует автор образ маленького маорийского мальчика, уже с ранних лет столкнувшегося с неприглядной изнанкой жизни. Лишенный материнской ласки, сам «опекающий» беспутного пьяницу отца, он несет «нагрузку», непосильную и для иного взрослого. И все же он остается ребенком. Как тонко подмечено его ребяческое бахвальство («Мой отец умеет летать на реактивных самолетах»), с помощью которого этот маленький пария пытается победить чувство одиночества и неполноценности. Он жадно ловит каждое теплое дружеское слово. Он преклоняется перед своим учителем Скоттом, который кажется ему каким-то добрым божеством, — и с каким ужасом смотрит он на «падение» учителя: Скотт посещает тот самый бар, из которого Эруа не раз выводил своего пьяного отца. Рассказ подкупает своей жизненностью: видимо, сам Хиллиард в той школе, где он учительствует, не раз встречал таких Эруа.