Я опускаюсь на колени и поднимаю ее платье, пока оно не собирается вокруг ее талии. Блять.

Красные. Кружевные. Трусики.

Прижав свое лицо к ее животу, я поглаживаю ее теплое тело и оставляю нежные поцелуи на внутренней стороне ее бедра.

Она стонет и проводит руками по моим волосам, каждый раз напрягаясь, когда мои губы приближались к ее киске. Я утыкаюсь лицом ей межу ее ног и пытаюсь погрузиться в манящую плоть под кружевной отделкой. Ее тело напрягается.

— Алекс! Дверь!

Пинг.

Мы задерживаем дыхание. Дверь открывается.

И снова дышим - там никого.

Ухмыляясь, я пинаю кнопку ногой и возвращаюсь к делу. Отодвигаю красное кружево и погружаю язык между ее сладких, розовых складок. Элла вжимается в стену лифта, пока я посасываю и покусываю ее сочные, пухлые губы. Я толкаюсь глубже, и ее плоть плотно обхватывает мой язык.

К тому времени, как мы оказываемся на моем этаже, Элла Брайант изнемогает от желания. Я обнимаю ее за плечи и веду в свой номер. Мы вваливаемся внутрь, приземляясь на плюшевый ковер.

Это наконец происходит.

Я собираюсь трахать Эллу Брайант, и ничто и никто не сможет остановить меня. Моя красотка забирается на меня. Ее глаза мерцают от удовольствия.

— Кажется я слышала, как ты упоминал о розовом слэйди…

Я дерзко улыбаюсь и переворачиваюсь, пока не оказываюсь на ней. Подняв обе ее руки над головой, я целую ее закрытые веки, а потом закатываю рукава.

Включая режим Бога.

Я иду вниз.

Медленно целую внутреннюю часть ее бедер, смакуя каждый дюйм ее вкусной кожи. Мой язык касается ее влажных губ.

А потом вскакиваю на ноги.

Я не жесток. Поверьте мне, ожидание улучшает финал.

Она открывает глаза.

— Ты так дразнишь?

Я улыбаюсь.

— Ты ведь леди. Я вряд ли буду ублажать тебя на полу, когда в нашем распоряжении великолепная кровать с балдахином.

Я беру Эллу на руки и несу через роскошный номер. Опускаю ее на кровать, и она тянет меня ближе к себе до тех пор, пока я не наваливаюсь на нее всем телом. Ее руки неумолимо исследуют мою спину. Я провожу горячим языком по ее ключице.

— О Боже…

Да это мое имя, дорогая, кричи его громче.

Тот, кто придумал платье на молнии спереди, достоин высшей оценки и нобелевской премии. Я держу застежку между зубами и аккуратно расстёгиваю ее, не отводя глаз, от дрожащей восхитительности, которая разворачивается передо мной. Мои губы скользят по ее коже. Она резко выдыхает и выгибает спину, подталкивая свои сиськи к моему голому торсу.

Блять…

Элла дерзко оборачивает ногу вокруг моей талии, почти умоляя меня приблизиться к ней… а затем отталкивает меня…

И это я дразню?

Моя богиня поднимается на ноги и сигнализирует, чтобы я оставался на месте.

И вдруг я понимаю.

Элла Брайант хочет взять контроль на себя. Она хочет соблазнить меня.

Я собираюсь поддержать это, черт побери.

Черт возьми, если бы она стала настаивать на том, чтобы прямо сейчас поставить каблук на мою задницу, я бы наклонился и позволил ей.

Ее волосы в беспорядке, шея раскраснелась от возбуждения, и она зажала молнию своего платья двумя пальцами. Звук металла, когда она двигается ниже, заставляет меня корчиться на краю кровати в восхитительной агонии и ожидании чего-то большего.

Тяжело сглатываю. Ладони потные. Ну вот, понеслось.

Платье падает на ковер и образует кучку вокруг ее ног.

Господи… кто-нибудь, достаньте мне дефибриллятор.

Кажется, мне конец.

Элла Брайант - произведение искусства. Шедевр. А я турист, смотрящий на восьмое чудо света. Ее следует показывать в Лувре для всего мира.

Но не сейчас.

Сегодня она моя.

Я отчаянно срываю рубашку. Это шаг, который сводит Эллу с ума. Она наступает на меня и толкает до тех пор, пока я не оказываюсь лежащим на кровати. Затем она садится сверху и оставляет теплый, влажный сок на моем животе.

Трахните меня. Она готова.

Я сжимаю ее попку. Элла кусает мое ухо и выдыхает мое имя каждый раз, когда я шлепаю ее.

Я сажусь и зарываюсь лицом между этими мягкими, высокими красавицами. Элла обнимает меня ногами за талию и рычит каждый раз, когда мой язык встречается с ее возбужденными соски.

И я хочу взорваться. Сейчас.

Если я умру от нехватки воздуха, убедитесь, что моя команда знает, что я перешел на ту сторону с улыбкой на лице.

Через пару минут ублажения ее груди, Элла выгибает спину, выпячивая грудь вперед. Держа ее за талию, я целую ее живот.

Первобытный рык вырывается из меня. Чувственный. Инстинктивный. И вот тогда я слетаю с катушек. Неистово целую ее губы, сладкие местечки на тыльной стороне руки и опускаюсь к ее груди.

Теперь пришло время взять контроль в свои руки. Я толкаю Эллу вниз на кровать, сжимая руки за головой. Она закрывает глаза, ожидая, что я атакую снова. Отвлекаясь на мои поцелуи, она не замечает, как свободной рукой я тянусь к поясу своего халата.

— Боже, Алекс, как хорошо…

Она не замечает, как я закручиваю верёвку вокруг ее запястий

— О Боже...

И она не осознает, что я привязываю ее к постели, пока не становится слишком поздно протестовать.

Элла открывает глаза, с любопытством глядя на меня, и я опускаю голову, наклоняюсь до тех пор, пока наши волосы не соприкасаются, и усмехаюсь.

— Твоя очередь. Я слышал, что связывание пищи перед едой усиливает ее вкус.

Она дергает пояс, как будто проверяет его на прочность, и затем ее вместо удивления на ее лице появляется улыбка.

— И я тоже.

Моя девочка.

Сердце тяжело бьется в моей груди, я облизываю дорожку от ее шеи к животу, обводя пупок, пока скольжу вниз. Ее клитор блестит, как экзотический розовый бриллиант у входа в тайную пещеру, маня войти и отыскать скрытые сокровища, лежащие внутри.

Ладно. Ладно. Я обещаю, что перестану читать романы Раджа.

Так, где же мы теперь?

Я надавливаю языком на ее опухшие губы и ввожу два пальца. Элла задыхается и сжимает простыни, когда я глажу ее клитор носом.

Какова она в этот раз? Блять, восхитительна. Как кусочек божественной-горячей-солоновато-карамельной конфеты, таящей во рту. Ученые говорят, что у вегетарианцев свой вкус киски.

Да пошли вы, ученые.

Я пробовал десятки кисок и мои методы отбора более точные. Сегодня у меня был еще один шанс попробовать крем-де-Элла и я с уверенностью могу сказать, что это самая вкусная киска, которую я когда либо ел. И как самый жадный едок в буфете «все включено», я собираюсь вернуться назад на пару секундочек, а может, и больше.

Элла извивается на постели, когда языком я ласкаю ее бедра.

Хотите ли вы узнать рецепт другого моего розового слэйди? Слегка щелкните по сладким губам, и чередуйте глубокое давление со сменой скорости, направления и ритма.

Смешайте все.

О, и всегда, всегда добавляйте два пальца и идеально расположенный большой через одинаковые интервалы.

Элла стонет, ее голос становится громче каждый раз, когда она снова и снова повторяет мое имя.

Видите, я же говорил, что хорош.

Только послушайте.

— Боже… ох Боже… м-м-м… ох...

Делайте заметки и отдайте их своему мужу. Скажите ему, что он сможет поблагодарить меня позже.

Я раздвигаю ей ноги и толкаюсь языком внутрь, вкручивая его, словно штопор. Элла прижимает колени к моей голове, умоляя меня остановиться. Она на грани. Она больше не может терпеть, да и я тоже.

Эти сочные губки сходят с ума, требуя моего члена, как русалка, поющая песню одинокому моряку. Я толкаюсь своими талантливыми пальцами быстрее и быстрее, увеличивая скорость и частоту, большим пальцем поглаживая ее бугорок, скручивая и закручивая свой язык вокруг ее сочных стенок.

Она хнычет и дергает за пояс. Я чувствую, как ее тело дрожит и пульсирует изнутри, а затем она вырывается. Обе ноги кружатся в воздухе, как у девушки из подтанцовки в «Риверсайде».

Я сажусь.

Слизываю сок со своих губ и предупреждаю ее: