— Укрыться? Где? — спросил я, откидываясь на спинку стула и поглядывая на веселящихся иллайри. — Неужто у них есть подобное место?

— Нет, конечно, — фыркнул Трастиан, поглядывая время от времени на Трамирона. Тот явно хлебнул немного больше вина, чем нужно, поэтому сейчас вовсю заигрывал с какой-то красавицей. Поймав отцовский взгляд, он стер улыбку с лица, выпрямился, откашлялся и встал, а потом и вовсе вышел из зала. — Долгое путешествие плохо повлияло на него.

— Ты слишком строг со своим сыном, — я качнул головой, жалея парня. — Он вырос отличным воином. В битве за Тоборг он прикрывал с друзьями мне спину. Они не подпустили к нам ни одного врага. Их стрелы всегда били насмерть, а мечи не оставляли даже шанса измененным тварям. Он молод, порывист, но силен, умен, пусть и слегка нетерпелив, зато упрям.

— Твои слова приятны мне, Морридан. Какой отец не пожелал бы услышать подобных слов о своем ребенке? — Трастиан улыбнулся, приподнимая кубок так, чтобы скрыть улыбку от остальных. — Все было именно так или же ты просто приукрашаешь? Не получилось ли так, что в долгой дороге вы сдружились, и ты теперь защищаешь его от меня? Впрочем, даже если и так, то я все равно рад. Как там было? — спросил он уже более серьезно.

Спустя некоторое время, он рассеянным взглядом оглядел зал и покачал головой.

— Нас слишком мало, мне бы не хотелось отпускать никого из них на эту войну, — сказал он.

В принципе, я его хорошо понимаю. Его город защищен. Это не его война. Гармы не угрожают его народу. Вполне возможно, что когда-нибудь они ополчатся на иллайри, но ведь такого может так и не случится. Так к чему ему посылать на смерть тех, кого и так не слишком много?

— Я и не прошу, — ответил, качнув головой. — У меня есть уже небольшое войско, — я не стал скрывать и рассказал ему о встрече с Эрру и о стражах, что остались за барьером. — Но если ты и в самом деле не хочешь никого пускать, то тебе нужно поговорить с сыном. Боюсь, они с друзьями настроены категорично, и желают составить мне компанию в этом походе.

Трастиан нахмурился, поджимая губы.

— Это ведь будет страшно, не так ли? — тихо спросил он, сжимая кубок чуть сильнее. Свет, отразившись от камней, что были вставлены в опоясавшие пальцы кольца, сверкнул, заставляя прикрыть на мгновение глаза. Видимо, этот жест советник принял за согласие, отчего нахмурился еще сильнее, показывая тем самым свое неодобрение сыновьему желанию. — Я могу запереть его.

— Он не простит. Ты бы простил отца за такое? — не сказать, что я слишком уж хотел, что иллайри отправились со мной, но раньше они мне не мешали, может, и сейчас будут полезны.

— Став старше он все поймет. Особенно, когда у него самого будут дети, — отозвался советник. Он приподнял кубок, поглядел на него, а потом поставил на стол, поднимаясь. — Уже поздно, ты верно устал. Надеюсь, постель будет достаточно мягка, Морридан.

Попрощавшись, советник ушел. Понятно, пошел промывать сыну мозги. Ну посмотрим, кто из них упрямее. Сомневаюсь, что Трастиан решится на самом деле посадить сына под замок. А если подобное и произойдет, то тот точно найдет выход и выберется.

Повертев головой, заметил Шаударана, который глядел в мою сторону, хитро сверкая темными глазами и прикрываясь кубком. А еще как-то так получилось, что я в одно мгновение вдруг оказался окруженным сплошными красавицами. Блондинки, высокие, стройные, с длинными, шелковистыми волосами, которые так и хотелось намотать на кулак. Несмотря на однотипность внешности, все они сильно отличались друг от друга.

— Прелестные создания, — прищуриваясь и рассматривая тех, что поближе. Шаударан снова за свое, но мне же лучше. — Я во дворце плохо ориентируюсь. Не проводите меня до комнаты? Боюсь, не дойду один.

Девчата заулыбались, засверкали завлекающе глазами, а потом подхватили меня под руки, и весело смеясь и что-то там щебеча, увели меня из зала. Такому плену я и не думал сопротивляться. Даже с радостью сдался сам.

Утром я выполз из комнаты под монотонную речь Шаударана, который снова обещал позаботиться о моих детях, если они в этот раз получились. Я не возражал.

Добравшись до комнаты, которую называл просто столовой, я застал там завтракающего советника с Трамироном. Судя по недовольному лицу Трастиана и сияющим лукавством глазам Трамирона, становилось понятно, кто победил во вчерашних прениях.

— Утро доброе, — бодро поздоровался я, улыбнувшись. — Как спалось? — обратился я к Трастиану, когда оба поздоровались.

— Отлично. И погода сегодня изумительная. И самочувствие превосходное. О чем там еще надо поговорить? — спросил Трастиан, заставив меня замереть. Да уж, обычно он более мягок, но сегодня ему явно не до дворцового этикета.

— Можно и о самом главном. Мы ведь не на приеме, — фыркнул я, намазывая лепешку каким-то превосходно пахнущим джемом.

— Трамирон хочет отправиться с тобой. Ты не против? — спросил, а сам поглядел таким взглядом, что становилось понятно: он был бы рад, если я сейчас скажу, что против. Вот только они уговорили меня еще до возвращения в Ранкеаледан, а менять свои решения я не очень люблю.

— Все как обычно, — ответил я, пожав плечами и стараясь не смотреть на советника, который весьма красноречиво поджал губы.

— Что обычно? — не понял он меня.

— Стоять позади, под руку не лезть, прикрывать спину и не мешаться, — вместо меня ответил Трамирон, но получив от отца грозный взгляд, тут же опустил голову, уставившись в тарелку.

— Не отходить далеко еще, — добавил я. — Не глупить, в гущу событий не лезть, в бой без приказа не кидаться. Если вдруг что — звать меня.

После этого я молча продолжил свой завтрак, размышляя, придется ли мне топать до дома за лошадью или ее догадаются привести сюда.

Глава 45

Мне стоило бы озаботиться тем, как я буду изымать младенцев. А ведь их нужно не только забрать, но и чем-то кормить, где-то держать, пеленки там всякие нужны. К тому же самки гармов ведь не все к нужному моменту родят, будут и беременные, причем на разных сроках. Что делать с ними? Где их держать? Чем кормить? Кто их будет кормить? Не я же, в самом деле.

В итоге выходила не очень радостная картина. Не потащу же я младенцев в Ранкеаватур. Надеюсь, стражи помогут мне с детьми. И потом тоже, ведь когда они подрастут, им понадобятся учителя, а еще те, кто будет за ними приглядывать. А в Ранкеаватуре весьма опасные мосты, дети непоседливы и неосторожны — поубиваются же!

Но и доверять воспитание людям или иллайри мне не хочется совершенно. Люди несомненно окажут на них свое влияние, а иллайри… Нет, иллиатары и иллайри — разные народы. Мы не должны расти вместе.

Странно все это. Я ведь, по сути, и сам человек. Раньше был. Да и до этого считал, что и донгорцы, и эттийцы, и сильдарийцы, и ивуалуйцы, и иллиатары с иллайри — все это люди, просто немного отличающие друг от друга внешностью, но сутью все они одно и то же. Но сейчас я с удивлением понимаю, что меня, на самом деле, мало волнуют люди. Именно люди, как раса.

Раньше я стремился больше узнать, научится, чтобы эффективнее защитить людей. Я сострадал им, жалел, помогал, опекал и оберегал по мере сил. Хотя если вспомнить мою первую жизнь, то я давно уже должен был убедиться, что не все люди достойны хорошего к ним отношения.

Сейчас же, когда Трастиан сказал, что не хочет вести свой народ в губительную войну, я без возражений с ним согласился, считая, что иллайри действительно делать там нечего. А ведь я знаю, что они искусные лучники, мастерски владеют боем на мечах. Они варят прекрасные зелья, с помощью которых можно поднять на ноги раненных. Их артефакты могли бы нам пригодиться. Но нет, я искренне захотел оставить иллайри вне войны, словно… теперь я оберегаю их.

А вот при мысли, сколько, должно быть, погибнет людей, у меня внутри ничего не шевелится. Не скажу, что я считаю себя выше людей или лучше, но они ощущаются… чужими.