– Выбор есть всегда, Делэни.

Глубокий вздох.

– Я не настолько уверена в этом.

Мы больше не говорили о ее родителях. Я протянул руку, разглаживая своенравные пряди, задержав свое прикосновение на шелковистой оболочке ее уха, изгибе ее челюсти. Но в одно мгновение, эта мягкая уязвимость закрылась, ее упругое тело ощетинилось гневом, когда она смотрела на какую-то точку вдалеке.

– Это еще одна фотосессия?

Я уронил руку, отступая назад.

– Что?

Она жестом указала на бокалы, одеяло.

– Ты в роли? Еще один рекламный трюк, как той ночью?

Делэни, должно быть, заметила что-то: вспышку или мелькание движения. Изображая спокойствие, которого не чувствовал, я осмотрел пляж, куда вглядывалась Делэни, но не увидел ничего плохого.

– Это не было трюком, – схватив пустые бокалы и еще наполовину полную бутылку, я поднялся на ноги и направился обратно в дом. Следовать за мной или нет Делэни пусть решает сама.

Я не зол на нее, правда. Это был справедливый вопрос, который мне стоило обсудить до того, как Делэни почувствовала бы необходимость спросить.

Но... Разве она не ощущает того же, что и я? Большая часть моей жизни была вращающейся дверью с дерьмом и предательством. Делэни была первым человеком, который заставил меня думать, что, может быть, это был только этап. Испытание, которое нужно пройти, чтобы стать достойным того, что будет после. Как радуга, сверкающая над туманными остатками шторма, красота, поднимающаяся от обломков.

За исключением того, что Делэни одним предложением обвинила меня в том, что я был дерьмом и предательством в ее жизни.

Рационально, мы были вместе всего несколько дней. Обвинение не должно меня беспокоить. Не должно, но беспокоит. Охрененно беспокоит. И я даже не пытался это скрыть.

Приглушенное проклятие Делэни было лишь немного громче прибоя, и к тому времени, как я открыл раздвижную стеклянную дверь, она была прямо за мной.

– Мне хочется тебе верить, но... – ее голос умолк, но в конце концов она пробормотала, – прости меня.

– Забудь, – выдавил слово, хлопнув стаканами и бутылкой по гранитной столешнице. -Все это, на самом деле.

Ее брови нахмурились, стряхивая одеяло от песка, после чего вошла внутрь.

– Что ты имеешь в виду?

Я тяжело сглотнул, выпрямив позвоночник.

– Я скажу Тревису полностью тебе заплатить и разорвать контракт. И прослежу, чтобы твоего отца перевели. Иди собирай чемоданы, я отвезу тебя в отель сегодня же.

В глазах Делэни плавало замешательство, и я немного успокоился, зная, что она не застрахована от каких-то сумасшедших американских горок, на которые мы прыгнули вместе.

– Ничего не понимаю. Что насчет тура?

– На хер тур, – ухмыльнулся я. Я бы, наверное, сожалел обо всем, что собирался сказать, но плотина прорвалась, и слова продолжали литься. – Ты вытянула не те карты. Я понимаю это. Но я не сутенер. И не собираюсь причинять тебе боль. Каждый интимный момент между нами– это не этап пиар-кампании. Ты думала обо мне самое худшее на каждом шагу, и неделю назад ты была бы права, – у меня свело живот, когда я просунул не отфильтрованную честность сквозь сжатую челюсть. – Но увидев себя твоими глазами, понял, насколько эта картина испорчена, – я вздохнул с облегчением. – Не хочу быть таким парнем, Делэни. Уже нет.

Глава Тринадцатая

Делэни

Я уставилась на Шейна, не веря своим ушам. Не хотелось принимать то, что он имел в виду и то что говорил.

– Не надо так. Не будь таким парнем. Докажи обратное.

Сражайся за меня.

– Доказать обратное? – недоверчивое выражение исказило его лицо. – Как я могу, если правда в том, что я думаю, что ты чертовски права? Что если я тот парень на самом деле? Я делаю тебе одолжение, Делэни.

Я приложила руку к стене, мне было необходимо прислониться к чему-то твердому, потому что казалось, что Шейн разрывает землю под моими ногами.

– Мне не нужны одолжения. Что если все что я хочу...

Уродливый звук вырвался из его горла.

– Даже не произноси этого. Я всего лишь использовал тебя, ясно? Использовал тебя, чтобы притвориться тем, кем не являюсь. Но представление закончилось.

– Не говори так. Я знаю, что это не правда, – боль сжимала мое сердце, голос дрожал, как будто задавала вопрос, а не констатировала факт.

Шейн только покачал головой и отвернулся. Мне хотелось пойти за ним, но нужно было время, чтобы собраться, прежде чем я потеряю единственного мужчину, которого когда-либо хотела. Следовало придумать, как убедить его, что научиться доверять – это процесс, и что нам нужно дать друг другу поблажку. Конечно, потребуется немного усилий, но Шейн Хоторн того стоил.

И, черт возьми, я тоже.

Я рванула наверх, сердце билось громко и вяло, когда я изо всех сил пыталась дышать через клетку, охватывающую мои легкие, и переварить все только что сказанное Шейном. Он был прав. На каждом шагу я ожидала худшее. Поющая кукла Кен. Шантажист и мудак. Мужчина-шлюха. С чего бы ему хотеть, чтобы я была рядом?

Единственная проблема была в том, что я не хотела уезжать.

Шейн не был тем человеком, которым я его считала. Может, он даже не был тем, кем он себя считал.

Мне захотелось соскрести слои краски и притворства, узнать парня, который предложил спеть мне колыбельную, точнее то, что он под этим подразумевал. Парня, который опустился на самое дно, сгорел, а потом восстал из пепла, как проклятый феникс. Парня, чьи песни заставляют меня болеть изнутри.

Открыв дверь в свою спальню, я уставилась в окно, как будто могла найти ответы в приливе. Почему я чувствовала себя такой потерянной? Все обещанные полугодовые бонусы Шейн давал мне спустя лишь неделю. Мне стоит собрать свои вещи и убираться из его дорогущего дома на пляже обратно в свою сраную лос-анджелесскую квартиру, где жила. Но я не хотела туда возвращаться.

Конечно, не так давно я отвергла Шейна Хоторна: неприкасаемого, недостижимого рок-звезду. Но парень, с которым я провела последние несколько дней – просто Шейн – был защищающимся и уязвимым, интуитивным и неустойчивым. Пока что не до конца понятный. Но чувственным... Черт возьми, да. Мне нравился просто Шейн. Очень. Так что с того, если обстоятельства, при которых мы познакомились, немного необычны? Это не значит, что наши отношения должны быть порочными. Правда?

Или они уже были запятнаны моим обманом?

Свои секреты я еще прижимала к груди, словно щит. Как будто они способны защитить меня. Вряд ли. Скорее они были стеной между нами, которую я не знаю как сломать. По крайней мере, пока полностью не доверюсь Шейну. Я еще не готова это сделать, пока нет.

Но если я уйду этим вечером, то никогда не смогу.

В открытое окно подул ветерок, унося все мои сомнения и гася крошечный проблеск надежды внутри меня. Какие отношения я пыталась спасти? Фальшивые, созданные Тревисом?

Стон пронесся из моих дрожащих губ, и я кинула чемодан на кровать, бросив несколько вещей, которые потрудилась распаковать, и закрыла его. Сморгнув слезы, я потащила чемодан вниз, колеса отбивали каждый мой шаг, объявляя о моем уходе двадцать одним пушечным выстрелом.

Шейн лежал на диване с открытой банкой «Спрайта» на подлокотнике и тихо бренчал на гитаре. Он взглянул на мой чемодан, сожаление запечатлелось в чертах его знаменитого лица.

– Готова?

Я собирала вещи, пока мой разум искал способ, чтобы спасти кавардак, который я устроила. Я не была готова уехать и не хотела. Вытирая влажные глаза, я бросилась на Шейна, оседлала его сильные бедра и обхватила руками его шею, засунув пальцы в его волосы, притягивая.

– Нет.

Шейн еле дышал, оставался неподвижным. Как будто я его напугала.

– Почему нет?

Часть меня раскололась и правда выскользнула наружу.

– Потому что хочу остаться.

Его золотые глаза расширились смягчившись. Я двинулась дальше в отчаянной попытке достучаться до него.