Когда снегоскок, не обращая внимания на мои наблюдения, мчался по льду, вытянув голову вперёд, я заметил несколько фиолетовых трубкообразных оотек, прикреплённых к его ноге, и понял, что этот экземпляр, вероятно, умрёт не позже, чем через несколько недель. Эти яйца, снабжённые кисточками на концах, принадлежали чрезвычайно агрессивному виду летучих эктопаразитоидов, получившему подходящее название «крылатый резчик», и после выхода из яиц его потомство, не теряя времени впустую, примется пожирать своего хозяина. Даже сейчас яйца истощали силы снегоскока. Хотя я достаточно здраво понимал реальность паразитизма, вписывающегося в общую картину природы, меня удручало видеть животное, обречённое на такой конец в самом расцвете сил.

Я следовал за снегоскоком в течение часа и прекратил преследование, когда достиг предельно допустимого расстояния полёта. Наблюдая, как он движется в сторону гор, я увидел, что он споткнулся и упал, но затем снова поднялся. Возможно, я ошибся в оценке того, насколько долго суждено было выживать этому существу.

Я вернулся, чтобы найти мою маленькую группу ледолазов, но они уже ушли, оставив вырезанные на леднике зубчатые следы кормления и передвижения, и усеяв его завитками своих фекалий.

Я развернул свой ’конус на юг, и оставил ледник за спиной. Тундра раскинулась подо мной, словно бархатный серо-зелёный ковёр, усыпанный разрушенными ветром валунами. Земля становилась всё мягче, впитывая тепло недавно взошедших солнц.

Воздух

КАРТИНА XXXII. Величественный летун — чёрный пузырекрыл.

Рапирник и симмет

КАРТИНА XXXIII. «Я почти мог ощущать напряжение животных подо мною, когда они услышали сигналы наведения на цель».

В один из осенних дней я взлетел вверх рано утром, желая исследовать золотисто-голубой утренний воздух над Дарвином IV. Я никогда не смог бы привыкнуть к контрасту между этим чистым воздухом и загрязнёнными пеплом небесами Земли. Травы равнины Пржевальского, раскинувшиеся без конца-края вокруг моего «припаркованного» ’конуса, подёрнулись отличительными серо-зелёными красками осени, и лёгкая роса превратила залитый солнцем пейзаж в блистающий спектакль. За завтраком я занялся предполётным программированием аудио/видео зонда, или АВЗа, небольшого дистанционно управляемого аппарата, который я планировал использовать для слежения за крылатыми жителями небес Дарвина. Предполётная проверка была проведена в обычном режиме, и взлёт зонда прошёл без происшествий. Управляемые голосовыми командами затворы камеры, щёлкнув, открылись на высоте трёхсот метров, и я, не отрывая взгляда от монитора, устроился в кресле, чтобы начать свои ежедневные наблюдения посредством техники.

Видимость была превосходной; травянистые равнины, мелькающие далеко внизу под моим мчащимся АВЗом, были видны с потрясающей чёткостью. Они постепенно сменились пустыней, которая протянулась вдаль, словно океан охристого цвета с низкими неровными волнами скалистых холмиков. Среди холмов были разбросаны стройные ель-хлысты пурпурного цвета с тонкими стволами, которые были настолько гибкими, что во время бурь их кроны касались земли. В разных местах попадались случайные экземпляры хищнодрева, которые стояли, подёргивая и резко взмахивая своими руками, окружённые вызывающими ужас остатками трапез. Тёмный мазок вдали, в голубоватой дымке на горизонте, указывал на присутствие стада мигрирующих бипедалий, прокладывающих себе путь среди низких холмов и наполняющих воздух отдалённым хором своих сигналов.

Похожие на аккордеон мускулы крыльев рапирника позволяют этому существу очень точно настраивать свои управляющие плоскости. Крутое пикирование и длительное планирование облегчаются за счёт увеличения и уменьшения относительной площади поверхности крыльев.

Внезапно небольшая стайка фиолетовых летунов-попутчиков вылетела из-за АВЗа и помчалась вперёд. Я увеличил скорость зонда и последовал за двухметровыми летучими существами, когда они с потрясающей точностью накренились и сделали поворот. Я начал чувствовать, что, пока было задействовано ручное управление, эта задача была выше моих сил, и потому включил компьютерную привязку к объекту в попытке оставаться рядом с ними.

В течение десяти минут мы заметно приблизились к большому стаду бипедалий. Оно направлялось к широкой реке, которая сильно петляла по пустыне. Огромное облако пыли висело над стадом и позади него, оставляя в воздухе след длиной в несколько миль. Мы спикировали прямо в него.

Вдруг индикатор приближения объекта на моём АВЗе замигал, и два огромных летучих существа спикировали вниз перед летунами-попутчиками, следующими рядом со мною. Они резко замедлили полёт и бросились вслед за своими огромными кузенами, поворачивая и закладывая виражи так же, как это делали крупные летуны. Их целью явно было стадо и, когда мы шли параллельным курсом, их сигналы сверхвысокой частоты стали ещё быстрее. Я заставил АВЗ пролететь вперёд, пытаясь получше разглядеть огромных летучих животных, которые так легко повели стаю за собой. Это были существа с толстым телом и могучими крыльями, снабжённые длинными изогнутыми остриями, отрастающими от их голов. Они источали ауру пугающей мощи.

Я почти мог ощущать напряжение животных подо мною, когда они услышали сигналы наведения на цель и узнали о присутствии пары этих существ и их свиты из числа летунов-попутчиков. Животные из стада, однако, не стали тратить время зря, предаваясь бесполезной панике. Всё стадо одновременно начало издавать трели, пытаясь заглушить эхолоты охотников. Шум был такой, что я был вынужден уменьшить громкость на внутренних звуковых колонках.

Не устрашившись этого, два крупных летуна, или рапирника, как я их назвал, сжали свои складчатые кожистые крылья и начали пикировать с устрашающей силой. Они выбрали своей целью пару отставших животных, которые не поспевали за остальными, когда стадо переходило вброд реку. Травоядные были любопытными животными, у которых, казалось, на обоих концах туловища росло по голове, а когда рапирники спикировали в их сторону, они начали вертеться на одном месте, быстро кружась в поднимающемся облаке пыли. Они остановились, и тогда я понял, почему природа снабдила этих животных головой и хвостом почти одинаковых формы и размера: я едва ли смог бы сказать, чем был тот или иной конец тела животного. Они представляли существу, полагающемуся на ориентацию при помощи эхолокации, образ, вводящий в замешательство. Направление их неизбежного бегства было исключительно предметом догадок. За их защитную симметрию я назвал их симметами.

В момент нападения я отвёл АВЗ назад, и в награду получил картину убийства добычи во всех подробностях. Поскольку успех нападения – это событие некоторой степени вероятности, один из сиимметов ускользнул невредимым, и его потенциальный убийца развернулся, чтобы набрать высоту для второго захода. Другой не был столь же удачлив, и вся сила удара смертоносного копья рапирника пришлась в его тело под позвоночник. Удар сбил двухтонное существо с двух брыкающихся ног и насадил его на всю длину копья, и в этот момент рапирник резко взмыл вверх, поднимаясь над пустыней. Питающиеся падалью летуны-попутчики пришли в неистовство, стремительно бросаясь вперёд, чтобы сомкнуть свои вертикально раскрывающиеся челюсти на теле наколотого симмета. Куски плоти полетели вниз с тела животного, чтобы быть расхватанными другими летунами-попутчиками.

Парящий рапирник абсолютно не обращал внимания на падальщиков – он был полностью поглощён высасыванием туши. Спустя несколько минут летуны-попутчики были вознаграждены досуха высосанной оболочкой, когда рапирник позволил ей падать вниз. Без колебаний падальщики развернулись, бросились вслед за своей добычей, и успели сделать так много заходов на труп, что до земли долетело лишь немногим больше, чем просто кости.