Царь повелел, чтобы те, которые жили здесь раньше, остались бы хозяевами баньяна. Тогда другие подвижники подумали: "Не можем же мы допустить, чтобы те утверждали, будто одержали над нами верх". И, исполнясь подобных мыслей, они, будучи наделёнными чудесной способностью к всевидению, стали обозревать окрестности. Вскоре взоры их привлекла станина повозки, пригодная для колесницы. Тогда принесли они её во дворец, предложили в дар царю, а взамен испросили у него дозволения тоже сделаться хозяевами баньяна. Царь принял подарок и исполнил их просьбу. Так обе общины стали владельцами одного баньяна! Однако другие подвижники сумели добыть украшенные драгоценными каменьями колёса к той станине и поднесли их в дар царю, прося у него: "Государь! Дозволь только нам одним владеть тем деревом!" И царь дал им на то своё дозволение.
И пожалели тогда первые подвижники о содеянном: "Мы, переборовшие в себе стремление владеть имуществом и победившие желания, мы, отринувшие мир, ссорились с другими из-за места под деревом и подкупали царя дарами! Негоже делать так!" И, снявшись с места, они поспешили прочь, пока не достигли своей обители в Гималаях. Божества же хранители, что обитали по всему царству Бхару, прогневались. "Негодное содеял Бхару, перессорив между собой святых людей" — решили они. И напустили на царство Бхару потоки воды, так что всё царство длиною в три сотни йоджан ушло под воду, как будто его никогда и не было, а жители все до одного погибли из-за своего жадного царя". И, заканчивая это повествование о прошлом, Учитель, достигший к тому времени Всепросветлённости, спел такую гатху:
"Святых отцов поверг в раздор царь Бхару -
И дом его за то воспринял кару.
Дурные помыслы не вникнут в мудреца,
И чистым сердце быть не может у лжеца".
Заканчивая же наставление в дхамме, Учитель молвил: "Государь! Негоже позволять желаниям овладевать тобою, и не следует ссорить между собой две общины святых людей!" И, говоря это, он истолковал джатаку, так связав перерождения: "Вожаком отшельников в те времена был я сам".
(Перевод Б.А. Захарьина)
Джатака о влекомом желанием
"Ещё три города, три крепости..." — этими словами Учитель, живший в роще Джетавана, начал историю о некоем брахмане, прозванном Каманита — "Влекомый желанием". "У царя было два сына. Старший воссел на царство в Бенаресе, младший сделался его первым советником. Тот, что правил царством, стал алчен, похотлив, ненасытен. В прежнем рождении бодхисаттва был Саккой, всемогущим повелителем богов. Озирая материк Джамбудвипа, он узрел, что царь алчен, похотлив, ненасытен, и решил: "Я пристыжу этого царя, научу его сдержанности!" В обличье молодого брахмана он явился к царю. Спросил царь:
"Зачем пожаловал, юноша?" Юноша ответил:
"О великий царь! Ведомы мне три мирных и богатых города, где в изобилии слоны, лошади, колесницы и войны, в избытке превосходные украшения из золота! Одолеть их можно малыми силами! Коли желаешь — я завоюю их для тебя". -
"Когда же в поход, о юноша?" — воскликнул царь.
"Завтра, о великий царь", — отвечал тот.
"Ну так ступай, с утра и выступишь!" — распорядился царь.
"Хорошо, о великий царь. Спешно готовь войско!" — молвил Сакка и отправился восвояси.
Наутро царь повелел бить в литавры и собрать войско в поход. Призвав советников, он сказал им:
"Вчера некий юноша-брахман пообещал завоевать и передать мне в правление три города: Панчалу, Куру и Кекайю. Живо приведите этого юношу!" -
"А где же ты поселил его, государь?" — спросили советники.
"Нигде!" — ответил царь.
"Так, наверное, дал ему денег, чтобы он мог уплатить за жильё?" -
"Не давал!" -
"Где же нам искать его?" — недоумевали советники.
"Ищите на улицах города!" — приказал царь. Те искали, искали и наконец воротились, говоря:
"Не нашли, о великий царь!"
Сокрушаясь, что упустил столь великие владения, царь предался непомерной скорби, у него сделался сильный жар, забурлила кровь, но лекари так и не смогли его исцелить. То ли на третий, то ли на четвёртый день Сакка силой своего божественного всеведения узнал о царском недуге. Подумав: "Исцелю царя!" — он в обличье брахмана явился ко дворцу и, став пред входом, побудил слуг доложить:
"Некий брахман берётся исцелить царя!" Царь ответил:
"Даже лучшие придворные лекари не сумели излечить меня! Дайте ему денег и отошлите прочь!" На это Сакка сказал:
"Не надобно мне никакого жилья, ни денег в уплату за жилье! За лечение я ничего не возьму! Пусть только царь допустит меня к себе, и я исцелю его!" Тогда царь повелел:
"Что ж, пусть войдёт!" Приблизясь, Сакка воздал царю почести и сел поодаль. Царь спросил:
"Исцелишь ли ты меня?" -
"Да, государь". -
"Так исцеляй же!" -
"Хорошо, великий царь. Скажи мне только, как проявляется твой недуг и в чём его причина, съел ты что-нибудь, или же выпил, или, быть может, увидел, или услышал нечто?" Царь отвечал:
"Недуг мой, почтенный, возник из-за того, что я услыхал нечто". -
"Что же ты услыхал?" -
"Явился, почтенный, ко мне некий юноша и предложил завоевать для меня три города. Я не дал ему ни жилья, ни денег на жильё, и он, прогневавшись, отправился, наверное, к другому царю. Я же, измученный мыслью, что упустил огромные владения, заболел! Коли можешь — исцели меня от этого недуга, приключившегося по причине алчности!" И, разъясняя смысл сказанного, царь пропел такую гатху:
Ещё три города, три крепости хочу я -
Панчалу, Куру и Кекайю получить!
И сверх всего меня, влекомого желаньем,
Меня от алчности, о брахман, ты должен излечить!
Сакка, молвив на это: "Великий царь, настоем из кореньев тебя не исцелить, тебя можно излечить лишь настоем знания", — и пропел такую гатху:
Есть от укусов чёрных змей противоядье,
Из сердца вытравит мудрец бесовский след,
Но исцелит ли кто влекомого желаньем?
Для тех, кто зло творит, — лекарства нет.
Объяснив царю причину его недуга, Махасатта, Великий духом, сказал: "О великий царь! Допустим, ты обретёшь три царства и будешь править четырьмя престольными городами, но ведь не станешь ты разом носить четыре пары белья, или есть сразу из четырёх золотых блюд, или возлежать на четырёх царских ложах?! Не дело это, о великий царь, пребывать в полной власти алчного Желания! Желание есть причина всех бедствий, оно обрекает того, кто ему подвержен, на блуждания по восьми великим и шестнадцати малым адам и на другие мучения!"
Так, пробудив в царе страх перед муками ада и прочими, Махасатта научил его дхамме. Восприняв дхамму, царь перестал терзаться и тотчас исцелился, а Сакка, наставив его и утвердив в добродетелях, воротился в обитель богов. Царь жил потом, творя добро и совершая благие деяния, пока не перешёл в следующее рождение сообразно накопленным заслугам". Окончив это наставление в дхамме, Учитель растолковал джатаку, сопоставив перерождения: "Брахман, влекомый желанием, был в ту пору царём, а сам я — Саккой".
(Перевод Б.А. Захарьина)
Джатака о монахе, облачённом в кожу
Словами "Ведь благостно обличие..." Учитель — он жил тогда в роще Джеты — начал свой рассказ о странствующем подвижнике, облачённом в кожу. Говорят, у того подвижника всё было из кожи: и верхнее, и исподнее. И вот как-то вышел он за ворота святой обители и принялся бродить по Шравасти, собирая подаяние, когда вдруг наткнулся на площадку, где проходили бараньи бои. Завидев монаха, один из баранов стал пятиться, готовясь его боднуть. Монах же, думая: "Это он мне выказывает почтение!" — не посторонился, и баран, разбежавшись, изо всех сил ударил его рогом в бедро и сбил с ног.