– Ого! – выдохнул Владимир, когда выпущенная пушкой болванка снесла заднюю мачту и всю кормовую надстройку галеры, превратив защищенную зубчатым фальшбортом площадку для лучников в щепу. Обломки такелажа упали на гребцов, внеся сумятицу в только что абсолютно синхронное движение весел. – Вроде небольшой снаряд-то, ладонями обхватить можно, а столько сломал!

– Это кажется, что небольшой. Я тебе как-то объяснял, что разрушающее действие снаряда больше зависит от его скорости, чем от веса. Это еще не очень удачно попало. Вот если в корпус угодит – все крепления посыпятся! Джакомо, вон, тоже переживал, что снаряд слишком маленький. Но пушка – это вам не катапульта!

– Хорошо, но мало! – не прислушиваясь к нашим разговорам, недовольно процедил капитан, оценив результаты стрельбы и вновь скомандовал, на этот раз без рупора: – Кормовая, огонь!

Второе орудие, установленное совсем рядом с мостиком, обдало нас волной вонючего жара и оглушило громом, сопровождавшим вырвавшиеся из ствола раскаленные газы. Настил кормовой надстройки заметно содрогнулся. Я непроизвольно схватился за поручень, чтобы не потерять равновесие.

– Ах ты ж каракатица безрукая! – вырвалось у Джакомо, когда снаряд, бесславно пронзив полотнище единственного оставшегося у галеры паруса, растворился в синеве моря. Артиллерист не сумел поймать нужный момент для выстрела и прицел «ушел» вместе с качающейся палубой. Бывает. Но адмирал не успокаивался: – Морского ежа тебе в зад! Перезаряжай, что стоишь! Носовая, огонь!

Перезарядка корабельного орудия занимала чуть больше полминуты, и расчет переднего уже почти завершил эту операцию. Всего на четыре корабля типа «Царицы» поставили по две таких пушки, на носу и на корме. И крупнокалиберную мортиру посредине палубы, на самой мощной поперечной балке. Последнее устройство, впрочем, не предназначалось для борьбы с кораблями противника. Ему нужны были цели «пожирнее». Вся пушечная четверка выдвинулась в голову походного ордера, так как именно она предназначались для ведения морского боя. Остальные корабли флотилии имели чисто транспортное предназначение.

Первыми шли пеленгом наша «Царица Савская», взявшая ближе к восточному берегу, и «Царь Давид». Корабли разошлись метров на шестьсот-семьсот, чтобы не перекрывать друг другу секторы обстрела. Во втором ряду построения, с отставанием в километр, следовали «Самсон» и «Маккавей», также модернизированный под «авианосец». А самих планеров у нас имелось уже четыре, два в готовности и два в полуразобранном состоянии на транспортниках. И все они уже являлись новыми машинами. Планеры «второго поколения» были чуть больше, с лучшей аэродинамикой и повышенной прочностью, позволявшей уже и полноценный парящий полет в восходящих потоках.

Артиллеристы, составлявшие расчет передней пушки, вновь подтвердили свое мастерство. Вторым выстрелом они снесли форштевень галеры, в результате чего в носу корабля образовалась дыра. Вернее – дырища, через которую внутрь хлынуло столько воды, что галера на глазах приобрела нехилый дифферент на нос. Корма злосчастного корабля приподнялась над поверхностью моря и, ослабленная предыдущим выстрелом, тут же отвалилась.

– Так, с этой покончено! – произнес Джакомо, убедившись, что сифон с ужасным греческим огнем благополучно соскользнул с поврежденного носа, исчезнув в пучине вод. – Лево руля! Займемся второй!

Эта пара галер пыталась зажать «Царицу» в клещи, одновременно атаковав с обоих сторон. Первая, проскользнув вдоль восточного берега, оказалась слева. Где и получила свое. Вторая, тем временем, шла почти по центру пролива, оказавшись почти между нами и «Давидом». Однако они не рассчитывали, что у нас есть средства поражения на такой большой дистанции. Теперь заходившая слева галера погружается в воду, а ее экипаж занят исключительно вопросом собственного выживания. Расстояние до правой же еще достаточно велико, чтобы успеть расправиться и с ней. Если артиллеристы не будут фатально мазать, конечно. Но волны в проливе невысокие, качка несильная, так что не должны…

– На «Давиде» тоже все криворукие! Эх..! – недовольно констатировал наш адмирал, когда во время разворота донеслись далекие хлопки. Это второй наш корабль пытался поразить сразу обе атаковавшие его галеры, и по обеим промазал.

– Это нормально, трудно попасть с раскачивающейся палубы по такой небольшой цели! Да и стрелять на «Царе Давиде» начали рановато. Слишком большая дистанция, перестраховаться решили! – попытался успокоить я мало что понимавшего в артиллерийском бою капитана. – Я же не зря тебя не послушал и сделал орудия поменьше, зато быстрозаряжающиеся! Сейчас поправят!

Тем временем «Царица» окончательно повернулась правым боком ко второй галере. Ее капитан, не будь дураком, сообразил, что в боковую проекцию корабля попасть проще, чем в переднюю, и, круто повернув, нацелил свое судно носом прямо в нас. Так и сблизиться быстрее, а уж ритм гребцам, судя по доносящимся с расстояния в полтораста метров частым ударам в барабан, задан максимальный…

– Кормовая, огонь! Давай, покажи, наконец, что и ты попадать умеешь! – заорал Джакомо.

Канонир кормового орудия использовал шанс для реабилитации в глазах капитана. Пушка, уже развернутая на поворотном лафете стволом на другой борт, оглушительно жахнула. Снаряд эффектно проскользнул по правому борту галеры вдоль прикрывающего гребцов фальшборта, превращая в груду спрыснутых кровью обломков и этот дощатый заборчик, и банки гребцов, и их самих.

– Почти промазал! – буркнул вечно недовольный, как ему и положено по должности Джакомо, но в его тоне теперь можно было угадать и некую толику одобрения. – Теперь добить надо. Носовая, огонь!

Носовая пушка на этот раз, разнообразия ради, видимо, не попала, однако это уже было маловажно. Сифона на второй галере не имелось (наверное, запас трофейных византийских оказался ограничен), ход она потеряла, лишившись гребцов с одной стороны. И через минуту, получив сразу два снаряда, стала медленно тонуть.

«Криворукие» с «Давида» тоже восстановили свое реноме. Сосредоточив теперь огонь обоих орудий на одной из галер, первым же залпом умудрились попасть в сифон. Смесь из разбитой посудины растеклась по палубе и корабль весело заполыхал. Вторая галера (тоже без сифона, видимо, так византийцы специально формировали патрульные пары), попыталась отвернуть и сбежать под прикрытие основных сил флота, как раз в данный момент отчаливавших от пристани у Галаты, возле северного края Цепи. Однако ее команда недооценила дальнобойность наших орудий. Несмотря на бешеный темп гребли, галера успела получить вдогон пару снарядов. «Царь Давид» сблизился с лишившимся рулевого весла и потерявшим ход вражеским судном и на палубу галеры полетели гранаты.

– Если они будут грести к нам – встретимся через полчаса, – оценил Джакомо, разглядывая в подзорную трубу разворачивающиеся у цепи галеры, которых старый моряк насчитал четырнадцать штук. Включая последнюю из патрульных, улепетывающую к городу изо всех сил.

– Думаю, они останутся под прикрытием городских укреплений, – сказал я. – На башнях стоят метательные машины. У них дальность выстрела явно побольше, чем у сифонов!

– Наши, генуэзские, бьют на сто пятьдесят-двести шагов. В Палестине у Саладина видал баллисты и помощнее. А эти? – задал скорее риторический вопрос капитан.

– Выяснить не удалось. Да и это сильно зависит от конкретного мастера. Все разные. У баллист, метающих каменные глыбы или горшки с горючей смесью, дальность должна быть не менее двухсот шагов. А у стационарных стрелометов – и того больше.

– Галеры, видимо, попытаются подманить нас поближе к башням, а когда мы возле берега попадем под обстрел и не сможем маневрировать, быстро подберутся со стороны пролива и плюнут своим чертовым огнем! – спрогнозировал действия врага Джакомо.

– Думаешь, у них есть шанс?

– Я не знаю, как точно и часто они стреляют с башен. Вполне могут нанести сильные повреждения!

– Тогда надо постараться во время боя с венецианским флотом не сильно приближаться к укреплениям!