Плавненько, чтобы не потерять зря ни джоуля запасенной энергии, даю левую педаль и небольшой крен в ту же сторону. Иду на параллельном вражескому флагману курсе. Пролетаю мимо справа и на более, чем на сотню метров выше его. На палубе фелюки заметна нездоровая суета. Выполняю энергичный, насколько позволяет конструкция планера, левый разворот на сто восемьдесят градусов и оказываюсь точно на догоняющем курсе с целью. Так, летя вдоль судна, больше шансов попасть. До корабля на глаз метров сто. Отклоняю ручку чуть больше от себя, прицеливаясь через откалиброванное на испытаниях бронзовое кольцо, установленное сбоку на носу планера, в точку, отстоящую на полкорпуса за бушпритом фелюки. Чтобы продолжать видеть цель за тупым округлым носом планера, приходится отклонить голову и туловище в сторону. Прицеливание и сброс бомб отрабатывал сначала «у себя» на компьютерном симуляторе самолетов времен первой мировой войны, где можно было смоделировать нужные скоростные характеристики, а затем – и на практике, в Бискайском заливе. Используя в качестве учебной мишени плот, привязанный к корме «Царицы» на длинном тросе. Так что теперь в атаку заходил довольно уверенно.
Из-за более крутого, чем необходимо для рационального планирования, снижения скорость росла, и встречный поток стал заметно шуршать, обтекая лакированную шелковую обшивку верхнего крыла. Ничего, опасно много планер все равно не наберет – слишком толстый у него профиль крыльев, а часть этой «лишней» скорости мы опять превратим в высоту после атаки. Выдерживая боевой курс, вдруг задумался: что ощущают еще секунду назад представлявшиеся мне абстрактным, обезличенным злом члены экипажа обреченной фелюки с изумлением взирающие сейчас в небо? Зрелище-то перед ними предстало крайне пугающее. Четырехкрылое летающее чудище, раскрашенное снизу под кожу дракона, с намалеванными на плоской «морде» кабины огромными красными глазами и страшной зубастой пастью – красившие машину работники умело выполнили мои инструкции. А на концах крыльев – шестиконечные магические звезды! Жуть! Вряд ли бедные пираты ожидали от неожиданно нагрянувшего монстра чего-то хорошего. И правильно, что не ждали! На мгновение мне даже стало жаль бедолаг, но тут пришла пора действовать.
Узкая корма фелюки вплыла в нижнее, предварительное, кольцо прицела, и я, не глядя протянул свободную руку (вот оно преимущество стандартного аэродинамического управления перед балансирным на дельтаплане), схватив укреплённый на бронзовом крюке, вделанном в борт, толстостенный стеклянный сосуд. В нем, зажженная заранее, сразу после старта, прикрепленной тут же спиртовой зажигалкой, бодро горела толстая восковая свечка, надежно защищенная специальной конструкцией от сквозняков. Освободив защелку, заученным движением протолкнул запальный селитряный шнур первой бомбы в предусмотренное в стеклянном корпусе окошко. И лишь тогда позволил себе оторвать на секунду взгляд от прицела, чтобы убедиться в возгорании запала. Теперь в течение нескольких секунд следует избавиться от одной тяжелой бронзовой капли за спиной, иначе…
Положив затянутую в черную кожаную перчатку (мечта байкера) руку на ближний из двух рычагов сброса, дрожа от предвкушения первого боевого бомбометания, вернул взгляд к прицелу. Еще одна медленно истекшая секунда и в нижнем кольце – нос фелюки. Пора! Дергаю рычаг – и планер заметно вздрагивает. Тяжелая туша бомбы устремляется к цели. А я тяну ручку управления на себя, небольшой горкой вновь набирая высоту. И, одновременно, слегка накренив планер, оборачиваюсь, чуть не свернув себе шею, назад, чтобы увидеть результаты своего труда.
В попадании я почти был уверен, но всегда есть место случайности. Бомбил, как и на тренировке, с высоты всего шестидесяти метров. Промахнуться трудно, тем более что ветра-то почти и нет. Но если все же не попал, то на этот случай имеется вторая бомба. Вернусь к «Самсону», там уже ожидает лодка с полностью вытянутым тросом. Подцепиться и вновь взлететь займет меньше минуты, проверено на учениях…
Сверкающая капля бомбы, уверенно продвигавшейся к фелюке по, надо полагать, параболической траектории, в соответствии с неоткрытым еще тут законом всемирного тяготения, была хорошо заметна даже на фоне поблескивающего ежесекундно меняющейся поверхностью моря. Корпуса бомб лили из бронзы. До стальных и даже чугунных конструкций такой сложности и размера мы еще не доросли. Зато получилась аэродинамически правильная форма и развитое оперение, составлявшее с корпусом единое целое. Стенки, конечно, пришлось делать толстыми, так что из тридцати килограмм общего веса устройства на пироксилиновую начинку приходилась лишь половина. Но местным кораблям и этого хватит за глаза. Даже большому нефу, не говоря уже о мелкой фелюке…
Долго падать бомбе не пришлось. Грубо смяв своим весом косой парус на задней мачте вражеского судна, она вонзилась, видимо, в палубу этого нехитрого корабля. О дальнейшем я мог лишь догадываться. Пробил ли острый наконечник тонкую палубу фелюки насквозь? Даже если и так, есть еще дно. Его-то уж вряд ли, скорость не настолько велика, а сильно выдающееся в стороны оперение специально делалось с прицелом на застревание. Длинный запал, выходивший из задней части бомбы рассчитывался на время сгорания от десяти до пятнадцати секунд (большей точности добиться не удавалось). А с момента его поджога уже прошло никак не меньше! Ну же!
В ответ на мое яростное желание посреди фелюки вспыхнул яркий цветок взрыва. Мгновением позже по ушам хлопнул и его грохот. Есть! С интересом всматриваюсь в затянутый серым дымом корабль. Еще через пару секунд прояснилась его незавидная судьба: разломанный на две половины, он быстро погружался в воду. А вокруг плавали горящие куски оснастки и обломки мачт. Сомнительно, что хоть кто-то на борту выжил…
Думаю, психологического эффекта от атаки невиданного чудища и потери флагмана достаточно, чтобы остальные немедленно дали драпа. Однако, для пущей уверенности неплохо бы и закрепить успех. Тем более что и «лишняя» бомба имеется. Если ли у меня достаточный запас энергии? Сейчас посмотрим. «Горка» вознесла планер с шестидесяти до семидесяти метров. Не густо. Остальное сожрали уже выполненные маневры. Ближайший корабль противника рядом, но под неудобным курсовым углом. Выбор: или бомбить так, с большим шансом на промах, или не рисковать смазать эффект и возвращаться к «Самсону». На дополнительные маневры запаса высоты уже нет!
Доля секунды на принятие решения и я с сожалением встаю в плавный разворот. Лучшее – враг хорошего, как говорится. Хватит для начала. Поглядываю на вариометр и вдруг вижу, что к середине разворота вертикальная скорость начинает уменьшаться, а еще через несколько секунд и вовсе становиться почти нулевой. Ух ты, восходящий поток! Таки встретился! Не иначе, подарок от близкого – пара километров, скалистого берега. Руководствуясь показаниями прибора, «нащупываю» его границы и двигаюсь теперь прямо на вражеский корабль. Если представился шанс, почему бы им не воспользоваться?
Поток, все же, достался мне довольно вялый, о восходящей спирали при невеликом аэродинамическом совершенстве моего аппарата и речи нет. Но на безрыбье… Да мне много и не надо, высоту пока не теряю и то хлеб. Вражеские корабли за прошедшую с уничтожения флагмана минуту видимо осознали, наконец, произошедшее и вдруг все резво заспешили разворачиваться в сторону от нашей флотилии. Так что повторный урок откладывать нельзя, сбегут! Охвативший меня при первой атаке непонятный приступ жалости растворился без остатка в азарте боя, и теперь я видел внизу лишь врагов, которых надо уничтожить. Что, в общем, больше соответствовало действительности.
Достигнув нужной точки, креном «вывалился» из совсем уж ослабевшего потока и с разворота встал на боевой курс. На этот раз команда фелюки не ожидала в ступоре развития событий, как предыдущая, а при виде приближающегося чудища попыталась действовать. Спустила весла в воду и даже обстреляла меня из луков. Однако пиратский капитан регулярных занятий с экипажем по противовоздушной обороне, видимо, не проводил и про необходимость брать упреждение при стрельбе по воздушной цели не объяснял. Поэтому, кроме пары-тройки воткнувшихся в днище и нижнее крыло, все остальные стрелы прошли за хвостом планера.