— Доктор Кру? — обратился к нему мужчина в деловом костюме, вырвав его из раздумий. — Вас ждут наверху. Пожалуйста, следуйте за мной.

Гидеон прошел за мужчиной к ближайшему лифту, и они поднялись на шестой этаж. Незнакомец сопроводил его через хитросплетение белых коридоров, стены которых были пронизаны множеством дверей без маркировки, затем открыл одну из них и жестом пригласил своего спутника войти внутрь.

Гидеон оказался в большом пространстве с высокими потолками, в котором раньше не бывал — оно было похоже на лекционную аудиторию с дюжиной изогнутых рядов сидений, простиравшихся от стены до стены, как в греческом амфитеатре, а перед ними располагалась низкая сцена. Небольшие мансардные окна в потолке позволяли увидеть кусочки голубого декабрьского неба. За кафедрой располагалась длинная стена, заставленная электронным и механическим оборудованием, прикрытым панелями из тонированного стекла. На столе, что стоял на сцене, высилась большой макет.

Провожатый закрыл за собой дверь, и Гидеон в одиночку зашагал по проходу. На стульях в обширном зале, рассчитанном на две сотни посадочных мест, небольшой группой сидели несколько знакомых ему лиц: Мануэль Гарза, Розмари Вонг — помощница эхолога и специалист по морской акустике — и Сэм Макферлейн. Макферлейн сидел в первом ряду, вытянув перед собой ноги. Увидев Гидеона, он приветствовал его немного рассеянным взмахом руки.

Разумеется, Гидеон уже не раз видел всех этих людей, но поодиночке и мимоходом, когда они проходили курс лечения полученных во время взрыва ран, а также на различных разборах произошедшего. Но сегодня был первый раз, когда после драмы, развернувшейся в океане, он видел их всех вместе. Они — и еще несколько человек — составляли собой группу тех немногих людей с «Батавии», кому удалось выжить.

Усевшись во втором ряду рядом с Розмари, Гидеон стал внимательно разглядывать инсталляцию, возвышавшуюся на сцене. Оказалось, что это был другой макет того же участка морского дна: места затопления «Ролваага» и произрастания Баобаба. Тем не менее, эта модель была совсем не похожа на исходную. Здесь, вместо ужасающего растительного гиганта, пустившего корни в морское дно, в рельефе зияла огромная дыра, словно какой-то гигант пробил своим массивным кулаком подводную твердь. Это напомнило Гидеону рассказ Макферлейна о необычном метеорите из Аклавика, который оставил после себя большой кратер. Хотя этот кратер действительно был неимоверно огромным.

Дверь в лекционную аудиторию открылась, и на пороге появился Глинн. Он медленно прошествовал вдоль стены электроники, вышел на сцену и повернулся лицом к небольшой группе собравшихся.

— Спасибо всем, что пришли, — чуть склонив голову, сказал он. — Я подумал, что было бы уместно официально завершить эту миссию кратким обсуждением с теми из вас, кто был ответственен за успех операции, — он шагнул вперед и махнул рукой на модель. — Как все вы можете видеть, миссия прошла успешно. Взрыв ядерной бомбы, усиленный явлением термической детонации — теоретическое обоснование которого дал Сэм, а на практике воплотил Гидеон — похоже, сработал. Разумеется, мы отправили небольшое исследовательское судно в тот район, не придавая этому особой огласки, и сейчас бортовой сонар подробно изучает всю зону поражения. «Ролваага» больше нет, вместо него на морском дне теперь находится огромный кратер, как вы можете видеть на модели. Похоже, ударная волна проникла достаточно глубоко, чтобы уничтожить все шесть зародышей паразита. На поверхности были обнаружены мертвые гниющие останки существа, значительный ущерб был нанесен местной фауне, но жизнь уже постепенно начинает возвращаться в эту область океана.

— А что насчет остаточной радиации после ядерного взрыва? — спросил Гидеон.

— Океан — удивительная вещь. Его невообразимые просторы — тысячи и тысячи квадратных миль морской воды, окружавшие зону взрыва — поглотили и рассеяли радиацию. Хотя я бы не рекомендовал пока что выполнять погружения близ точки взрыва, но, думаю, вскоре природа окончательно восстановится. Как я уже сказал, жизнь постепенно возвращается в ту зону. И, как мы и надеялись, местные и глобальные сейсмические станции приняли взрыв за сильное внезапное извержение подводного вулкана, не более того.

Он вздохнул и присел на край стола.

— Всем вам в той или иной степени были известны некоторые подробности произошедшего. Но сегодня я собрал вас здесь, чтобы представить вам полную картину событий, — кивнул он. — Похоже, что черви, которые заразили так много членов экипажа и научных сотрудников "Батавии" и, по сути, фактически захватили корабль по приказу Баобаба, погибли вместе с ним. В момент детонации они попросту заснули. Из того, что нам известно на данный момент: они более не просыпались и сейчас находятся в процессе высыхания и умирания.

— А зараженные люди? — спросила Розмари Вонг.

Лицо Глинна помрачнело.

— Из того, чему мы стали свидетелями и из более поздних сообщений становится ясно, что в момент, когда Баобаб был уничтожен, зараженные члены экипажа словно полностью потеряли ориентацию в пространстве. Они отказались покидать корабль, и, когда «Батавия» начала тонуть, у многих из них случилось обширное кровоизлияние в мозг — предположительно, как следствие гибели паразитов, — он сделал паузу. — Официальная версия состоит в том, что подводное извержение вулкана затронуло корабль, что, в конце концов, не так уж далеко от истины.

— Сколько? — спросил Сэм Макферлейн.

— Прошу прощения?

— Сколько жизней было потеряно, когда «Батавия» затонула?

На этот раз ответил Гарза:

— Пятьдесят семь.

Пятьдесят семь человек, — подумал Гидеон. Добавить это число к ста восьми погибшим на «Ролвааге», и можно смело записывать сто шестьдесят пять жизней на счет так называемого метеорита. Не говоря уже об Алекс Лиспенард, Барри Фрейне, Протеро, докторе Брамбелле и остальных. Это была настоящая трагедия… но стоило помнить о том, что могло быть намного, намного хуже…

Видимо, мысли Макферлейна следовали по тому же маршруту, потому что поначалу его лицо ожесточилось, и он, казалось, готов был сорваться на Глинна и выплеснуть на него все, что он обо всем этом думал, однако почти сразу он вздохнул, расслабился и откинулся обратно на спинку своего кресла.

Глинн, видимо, заметил это, потому что сразу повернулся к охотнику за метеоритами.

— Сэм, — покачал головой он, — остальные люди, присутствующие в этой аудитории, являются работниками и сотрудниками ЭИР. Это была работа, которую мы должны были взять на себя. Не ты. Но именно ты помог нам спланировать взрыв так, чтобы он уничтожил не только Баобаб, но и его глубинные корневые структуры вместе с зародышами.

Макферлейн пренебрежительно махнул рукой.

— Настоящим героем здесь был Гидеон. Он собрал бомбу. Он активировал ее и доставил на место, несмотря на то, что был уверен, что эта миссия убьет его. Он был готов умереть, чтобы остальные могли жить.

— И я бесконечно благодарен Гидеону за это, — кивнул Глинн. — Так же, как ему благодарны все остальные здесь, в ЭИР. В ближайшие месяцы он сможет сполна насладиться всевозможными плодами нашей благодарности. Но ты, — Глинн кивнул Сэму, — я знаю, уже собираешься покинуть Нью-Йорк, — он похлопал себя по карману пиджака. — У меня здесь чек на пятьсот тысяч долларов — в знак моей признательности за твой вклад в дело миссии.

— Оставь его себе, — сказал Макферлейн.

На него уставились три пары удивленных глаз. Даже Глинн, похоже, был шокирован.

— Палмер Ллойд связался со мной, — пояснил Макферлейн. — Видимо, ты уже говорил с ним.

Глинн склонил голову.

— Так уж вышло, — продолжил Макферлейн, — что он прислал мне чек, во много крат превосходящий эту сумму. Судя по последним новостям, его здоровье улучшается день ото дня. Фактически, он сейчас вернулся к такому состоянию, что снова способен наслаждаться своими mignonettes dijonnaise[47] вилкой вместо соломинки.