Вокруг были разбросаны огромные глыбы камней, словно какой-то огромный оползень  или катаклизм сорвал их с верхнего края кратера и швырнул вниз, разбросав во все стороны и создав естественные пещеры и туннели.

Мы стояли над всем этим морем камней и смотрели, как из него поднимается серое облако ядовитых испарений, словно внизу находился вулкан, готовый к извержению. Если бы мы не были достаточно защищены, эти пары показались бы нам удушливыми и смертельными. А так они не причиняли нам никакого вреда, хотя интуитивно мы чувствовали, насколько пагубно это место. Сквозь эти миазмы мы смутно видели что-то похожее на человеческие фигуры, ползавшие по камням подобно мерзким тварям. Мы с Рут даже представить себе не могли, что это могут быть человеческие существа, но Эдвин заверил нас, что когда-то они ходили по Земле как люди, ели, спали, дышали земным воздухом и общались с другими людьми на Земле. Но они жили безнравственной жизнью и после смерти своего физического тела нашли для себя в духовном мире соответствующее место жительства и соответствующее состояние.

Поднимающиеся испарения скрыли их от наших глаз, и мы стали спускаться дальше, пока не оказались на одном уровне с камнями.

Так как я выразил готовность отправиться с Эдвином туда, куда он сочтет нужным, и был уверен, что смогу выдержать все, с чем могу повстречаться, мы подошли ближе к этим отвратительным тварям. Рут сопровождала нас, и нет необходимости упоминать, что ей никогда не позволено было бы входить в это гиблое место, если бы было хоть малейшее сомнение в том, что она сможет сохранить полнейшее самообладание и силу духа. И действительно, я не просто восхищался ее хладнокровием, я был глубоко благодарен за то, что она находилась рядом.

Мы подошли поближе к одному из этих убожеств, которое лежало, растянувшись на камнях. Оно было одето в такие лохмотья, без которых вполне можно было бы обойтись, потому что это было просто грязное тряпье, свисавшее с него в невообразимом беспорядке, оставляя открытым тело, выглядевшее совершенно безжизненным. Конечности его покрывала такая тонкая кожа, что сквозь нее, казалось, просвечивают кости. Руки выглядели, как лапы хищной птицы, а ногти отросли так, что были похожи на настоящие когти. Лицо этого чудовища вряд ли можно было считать человеческим, таким оно было искаженным и уродливым. Глаза были маленькими и острыми, а рот огромным и омерзительным, с толстыми, выступающими вперед губами, приоткрывавшими пасть с видневшимися редкими клыками.

Мы долго и внимательно рассматривали эти жалкие остатки того, что когда-то было человеком, и я задавался вопросом, какие земные преступления довели его до такого ужасного состояния вырождения.

Эдвин, уже знакомый с таким зрелищем, сказал нам, что со временем у нас появится опыт, и мы сможем читать по лицу и внешнему виду этих существ, что довело их до такого состояния. Нам не нужно будет обращаться к ним, чтобы разузнать что-нибудь о их жизни, потому что человек, имеющий опыт, и так сможет все понять. Сам их внешний вид будет надежным ориентиром того, нуждаются ли они в помощи или собираются и дальше довольствоваться своим убогим состоянием.

Субъект, находившийся перед нами, не вызывал сочувствия, потому что погряз в пороке и не проявлял ни малейших признаков раскаяния за свою отвратительную земную жизнь. Он был удивлен утратой своих физических сил и озадачен тем, что с ним произошло. По его лицу было видно, что при возможности он продолжил бы свои грязные дела из последних сил, которые у него еще остались.

О том, что он провел в духовном мире уже несколько столетий, можно было судить по обрывкам его одежды, которая говорила о давних временах. Большую часть земной жизни он провел в том, что причинял моральные и физические страдания тем, кто имел несчастье угодить ему в лапы. Каждое преступление, совершенное им по отношению к другим людям, обернулось против него самого. В нем жила память, неизгладимая память о каждом злодеянии, совершенном им по отношению к своим ближним.

В земной жизни он действовал, делая вид, что вершит правосудие. На самом деле его правосудие было карикатурой, и только сейчас он видел, что такое настоящая справедливость. Перед его взором была не только его безнравственная жизнь, перед ним проходили все его жертвы, воссозданные его памятью, точно и неизгладимо отпечатавшейся в его подсознании. Он никогда не сможет об этом забыть, он будет помнить всегда. Его состояние усугублялось гневом от того, что он чувствовал себя как загнанный зверь.

Мы стояли втроем и не чувствовали ни малейшего сочувствия к этому чудовищу. Он его не вызывал. Он получил то, что заслужил – не больше и не меньше. Он осудил и приговорил сам себя и теперь нес наказание, которое сам навлек на себя. Это была не кара Бога, наказывающего грешника по справедливости. Грешник был, но он был наглядным примером действия непреложного закона причины и следствия. Причиной была его земная жизнь, следствием – духовная.

Если бы он смог увидеть хотя бы слабый проблеск света, это было бы признаком духовного беспокойства, и мы могли бы сделать что-нибудь для этой души. Но в данной ситуации мы могли только надеяться, что это ужасное существо когда-нибудь попросит о помощи. И тогда на его зов обязательно ответят.

Мы повернулись, и Эдвин повел нас вниз, через отверстие в скалах. Мы сразу заметили, что эта часть кратера более густо заселена людьми, если по отношению к тем, кого мы увидели здесь, можно применить слово «люди».

Обитатели были заняты самыми разными делами: одни сидели на камнях и, казалось, сговариваются между собой – трудно сказать, какие дьявольские дела они замышляли. Другие, собравшись небольшими группами, издевались над самыми слабыми из себе подобных. Невыносимо было слышать их пронзительные крики, и мы надежно закрыли от них свой слух. Их конечности были неописуемо искривлены и изуродованы, а их лица и головы в некоторых случаях являли собой настоящую насмешку над человеческой внешностью. Третьи лежали, распростершись на земле, в изнеможении от испытанных мучений, либо от того, что истратили последнюю энергию, причиняя их другим, и собирались с силами, чтобы продолжить свои зверства.

По всей огромной территории этого ужасного места были разбросаны лужи с каким-то подобием жидкости. Она была мутной, вязкой и неописуемо грязной. Эдвин сказал, что зловоние, исходящее от этих луж, полностью соответствует тому, что мы здесь увидели, и настоятельно порекомендовал нам даже не пытаться проверять, что представляет собой эта жидкость. Мы безоговорочно последовали этому совету.

К нашему ужасу мы увидели, что в некоторых лужах что-то копошится, и предположили, не дожидаясь объяснения Эдвина, что некоторые обитатели, поскользнувшись, падают в них. Утонуть они не могут, потому что их, как и нас, невозможно уничтожить.

Мы стали свидетелями всевозможных грубостей и непристойностей, зверств и жестокостей, какие только можно вообразить. У меня нет ни намерения, ни желания сообщать вам детали всего, что мы увидели. Мы еще не добрались до дна этой отвратительной ямы, но я достаточно подробно рассказал вам о том, что можно обнаружить в сферах мрака.

Вы спросите, как это все происходит, и как допускается существование таких мест.

Возможно, вам будет яснее, если я скажу, что каждая душа, обитающая в этих ужасных местах, когда-то жила на Земле. Страшно об этом подумать, но истину нельзя изменить. Не думайте, что я преувеличиваю, описывая эту сферу. Заверяю вас, что это не так. Скорее, я преуменьшаю. Эти отвратительные места существуют благодаря действию тех же самых законов, которые управляют сферами красоты и счастья.

Красота духовного мира это внешнее, видимое выражение духовного прогресса ее обитателей. Когда мы заслуживаем ее, она дается нам через созидание. В этом смысле мы можем сказать, что создаем ее сами. Красоты мыслей и поступков создают красоту, поэтому у нас есть чудесные цветы, деревья и луга, реки и моря с кристально чистой сверкающей водой, величественные здания, созданные для счастья и блага всех нас, и наши собственные дома, где мы можем окружить себя еще большей красотой и наслаждаться общением со своими близкими.