Однако постепенно перемены в природе свершались все медленнее. И, когда впереди показалась громада корабля, лучи восходящего солнца косо легли на верхушки мачт и флаги, повисшие в безветрии теплого летнего утра.

Артапраг казался безжизненным — ни одного факела не оставалось гореть на его борту после короткой ночи. Их не окликнула стража на носу и корме. Никто не спустил им веревочную лестницу, чтобы уставшие люди могли подняться на корабль. Да и само место выглядело не так, как четыре часа назад, когда они покидали корабль.

Площадка перед кораблем была выровнена, а земля утрамбована. Несколько черных кругов от костров выделялись на сером фоне земли. Площадка была обнесена плетнем, кое-где повалившимся от ветра. Невдалеке возле отвесной скалы приютилось маленькое кладбище. Семнадцать копий, тупыми концами воткнутые в горки камней, сообщили число мертвых. Но на мокрой глине у озера не было людских следов. Им снова завладели горные козлы и дикие кошки.

Корабль казался целым, однако, когда отряд подошел ближе, люди увидели, что днище его покрыто тонким налетом зеленой плесени. Двое воинов, закрепив веревку на борту корабля, подсадили третьего. Тот, карабкаясь быстро как обезьяна, стал подниматься вверх. И от стука его ног о доски корабля с рей на мачте поднялась в воздух стая ворон и с пронзительным карканьем унеслась прочь в глубь ущелья.

— Мне кажется, — сказал Александр, — Что наше отсутствие продолжалось гораздо дольше, чем мы думаем.

— Наверное, ты прав, Александр, иначе все это было бы трудно объяснить. — сказал Альдаон, хмуро взирая на плесень, скрывшую из вида серебряные звезды на боках его корабля.

Между тем, воин, забравшись на палубу, сбросил вниз лестницу. Альдаон поднялся первым. На палубе не было заметно никаких следов беспорядка. Они обследовали корабль вдоль и поперек и не нашли на нем никого из более чем пятисот солдат и матросов, оставленных для его охраны. Корабль был необитаем и пуст. Личные вещи и оружие воинов отсутствовали. Из каюты капитана исчез судовой журнал. Количество золотых монет, хранившееся в трюме, поубавилось. Весь запас провизии исчез.

Альдаон поспешил в комнату, обитую серебряными пластинами. Отперев дверь, он убедился, что камень лежит в особом углублении на жаровне. Запас дров оставался нетронутым.

— Я ничего не могу понять, — обескураженно промолвил Альдаон. — Судя по всему, корабль простоял здесь не менее полугода. Но, если я не сошел с ума, тогда что же все — аки произошло, куда подевались люди? Ведь мы отсутствовали не более пяти часов.

— Ты не сошел с ума. — сказал Александр. — Что-то произошло со временем. Ты помнишь, как безумствовало солнце, и времена года сменяли друг друга словно картинки в детском калейдоскопе. Все это похоже на последствия магического удара необыкновенной силы. Однако мы живы, и по видимому, большинство людей, оставшихся на корабле тоже не пострадали. Я не знаю, кто мог нанести такой силы удар. По правде говоря, я даже не слышал о подобной магии, способной влиять на ход времени. Может быть, мы стали свидетелями проявления божественной силы? Может быть в этих местах скрывается какой-нибудь неизвестный нам бог, чей покой мы нарушили?

— Я тоже не слышал о чем-либо подобном. Но о каком проявлении божественного ты толкуешь? Кроме сильного ветра и необыкновенно плотного тумана, я не заметил ничего удивительного.

— Разве сильный ветер и туман могут быть в одно и тоже время? Кроме того было и еще кое-что. То, что не мог увидеть никто, кроме меня. Когда я ощущаю опасность, то начинаю видеть вещи иначе, чем другие люди. Мои чувства становятся острее. Время словно замедляет свой бег. Я вижу, как летит пущенная в меня стрела, и могу без труда поймать ее рукой. Ни туман, ни ночная тьма не могут затмить мой взгляд. Поэтому я рассмотрел то, что для вас прошло незамеченным.

— Что же ты увидел? — спросил Альдаон, взглянув на Александра с новым интересом.

— Я увидел, как табун, бегущих по воздуху лошадей, был проглочен рыбой, в несколько раз превышающей размерами твой корабль.

— Что может означать подобное видение, Александр?

— Я не знаю. Да и было ли это видением? Сегодня я рассказал тебе о своей особой силе. Пообещай сохранить услышанное в тайне. Так же как я буду хранить тайну твоего корабля.

— Можешь не сомневаться. — сказал Альдаон. — Как много загадок задал нам сегодняшний день.

— Думаю, что пока нам не найти на них ответы. — сказал Александр, — Нужно решить, что делать дальше. По-твоему, мы сможем поднять корабль в воздух и управлять им.

— Нас осталось двенадцать человек. У двоих сильные ушибы, возможно переломы. Итак, остается десять. Если корабль исправен, мы сможем это сделать. Дай мне время все проверить.

— Хорошо. — сказал Александр. — Ты капитан на Артапраге.

Оставив Альдаона осматривать трюмы, Александр поднялся наверх и огляделся вокруг. На палубе, там, где он стоял, начинался жаркий летний день, на дальнем конце озерца лед образовал тонкую корку вокруг берега, и кусты стояли покрытые инеем. А на склоне горы и около нее, в ста метрах справа от корабля, распустились ландыши, а зелененькие крылышки листиков лишь проклевывались из набухших почек на кустах шиповника. На противоположном конце ущелья шел дождь вперемешку со снегом, земля раскисла и превратилась в топкую грязь. Лучи встающего над горами солнца не достигали этого места, хотя никаких облаков на небе не было. И солнце до сих пор все еще двигалось гораздо быстрее обычного.

«Неужели этот мир лишь иллюзия», — подумал тогда Александр, — «Иллюзия, в умелых руках, под воздействием колдовства, принимающая форму угодную ее творцу? И достаточно лишь твердой воли, желания и воображения, чтобы заставить вселенную стать воском в пальцах колдуна или божества. Ведь даже я, когда в минуты опасности мое зрение становится иным, даже я вижу мир по-другому. Но значит ли это, что я вижу то, что на самом деле есть? Или прав был мой старый учитель, говоря, что по мере возрастания нашей способности видеть, мы просто меняем один обман на другой, более изощренный.

Возможно, когда я смотрю на мир глазами дракона, я вижу дальше, чем это позволено человеку. Но и в этом случае мой взгляд натыкается на декорацию, заслоняющую собой реальность. И, может быть, ни одному живому существу не дано видеть правду, ибо написано в древних книгах, что тот, кто увидит правду — умрет. А может быть, истины и вовсе не существует, и за всем этим нагромождением миражей скрывается одна лишь пустота? Возможно, ищущий правды уподобляется простаку, очищающему луковицу в надежде добраться до несуществующего ядра. Хочется верить, что это не так, и жизнь дана человеку не напрасно.»

Александр поднял руку к солнцу и посмотрел не него сквозь ладонь. Пальцы светились красноватым светом и были почти прозрачны. Тепло проникло под кожу и, смешавшись с кровью, заструилось по венам. Александр взглянул в ослепительно-синее небо и, внезапно, почувствовал, что знает ответы на все свои вопросы. Это ощущение продолжалось лишь долю секунды. Но когда оно ушло, в его сердце осталась радость.

Альдаон подошел сзади и положил руку на его плечо. Александр повернул голову. В глазах еще плавали красные пятна, но они не помешали ему разглядеть довольную улыбку на лице друга.

— Заштопать кое-где паруса, — сказал Альдаон, — Заменить несколько гнилых канатов, запастись пресной водой и козлятиной. После этого можем лететь хоть на край света. Правда, теперь дежурить на вахте придется всем без исключения. Думаю, до вечера мы справимся с ремонтом.

— Солнце хотя и замедлило свой бег, но день все еще продолжается меньше чем обычно. — сказал Александр. — Природа до сих пор переживает последствия происшедшего. Посмотри вокруг: над Артапрагом начинается солнечный летний день, а в глубине ущелья падает снег, и вода в озере скована льдом. К тому же всем нам нужен отдых. Разве ты не чувствуешь усталости?

— Ты прав, нам нужно как следует выспаться. — сказал Альдаон. — Возможно, когда мы проснемся мир вокруг нас снова придет в норму.