— Почему «Коммунар» отказался?

— Ну, во-первых, председателю указали в районе, что все строительство в колхозе отдано на откуп шабашникам. Во-вторых, дорого.

— Лучше указали бы подрядчикам…

— Мне рассказывали, что «Коммунар» провел эксперимент, когда укладывали дорогу в район: километр — подрядчики, километр — бригада приезжих армян, «трест Армянстрой», как ее колхозники окрестили. Каждый мог видеть — стоят у дороги два асфальтовых завода, большой «Волгоградавтодора» и маленький «треста Армянстрой». Над большим чаще всего дым не курится, он простаивает, маленький работает вовсю. У большого то битума нет, то электрик не вышел. У маленького всегда и битум есть, и электрик на месте. Еще рассказывали, как газифицировали «Коммунар». Представляете, что значит для колхоза природный газ?! Тепло, горячая вода… Но попробуй подключиться к газопроводу! Раньше были лимиты на сам газ, теперь — на отводы. Председатель «Коммунара» несколько раз ездил в Волгоград, даже в Москву и всеми правдами-неправдами добился разрешения. Казалось бы, коли разрешение есть, газовики примутся за дело — выкопают траншеи, уложат и сварят трубы. Как бы не так. Все сделали сами колхозники. Газовики не приезжали до тех пор, пока в садах «Коммунара» не поспела черешня, придирчиво проверили стыки и записали чужую работу в свой актив. А вы спрашиваете, существуют ли в районе организации, представляющие законную экономику! Вот именно, существуют. «Коммунар» все делает своими силами. Даже кирпичи. Построили заводик для нужд колхоза.

— На бога надейся, а сам не плошай?

— Нужда научит горшки обжигать. Только дом не построишь с помощью одного кирпича. Нужен лес… Вообразили, как встретили в «Коммунаре» Игнатова? Да там готовы были вдвое больше заплатить. Видела я игнатовский лес. Штабелями лежат тысячи кубометров, бережно покрытые толем, лежат у колхозной лесопильни. Да-да, специально построенной лесопильни. — Миронова вздохнула. — Все в этом мире взаимосвязано. Если бы «Коммунар» не нуждался, он не заключил бы договора с Игнатовым, Игнатов не заработал бы бешеные деньги, заготавливая лес, и не было бы повода для убийства. Одно влечет за собой другое. В общем-то, преступление зародилось в прекрасном колхозе.

— Можно и так. А можно по-другому. Если бы в Архангельской области вывозили весь поваленный лес, Игнатову в голову не пришло бы заниматься заготовкой. Ему нечего было бы вывозить.

— Можно, — согласилась Миронова. — Местная прокуратура активно ведет следствие. В Архангельске я разминулась с начальником участка «Архгазпроводстрой» — язык сломаешь — Щегловым. Это у него на участке заготавливал лес Игнатов. В день моего приезда Щеглов вылетел в Москву на совещание. Звоните в гостиницу «Россия».

Пока я накручивал диск телефона, чтобы узнать номер Щеглова и связаться с ним, Миронова, закрыв глаза, отдыхала. Нелегко досталась ей поездка в две отдаленные друг от друга области. Внезапно она сказала:

— В конце августа на заготовках между Игнатовым, с одной стороны, и с другой — Стокроцким, Маркеловым и Шталем произошла ссора.

Из запасников памяти тут же выскочила фраза, сказанная Игнатовым в новогоднюю ночь Нелли после телефонного звонка Маркелова: «Избави бог от друзей…»

— Что же вы молчали, Ксения Владимировна?

— Кроме самого факта, ничего не удалось выяснить. Узнали номер Щеглова?

— Узнал. Будем сюда приглашать или сами поедем к нему?

— Как он пожелает.

Щеглов пожелал, чтобы мы приехали в гостиницу.

Нас встретил стройный мужчина в модном костюме-тройке. На лацкане его пиджака красовались ордена Трудового Красного Знамени и Знак Почета. Ему бы сниматься в кино, а он в стужу и жару почти двадцать лет пробивался через леса и болота, прокладывая путь для будущих газопроводов.

С ним беседовали в прокуратуре Архангельской области, и встреча с нами не была для него неожиданностью. Может быть, поэтому, чтобы предстать в лучшем свете, он и надел пиджак с орденами.

— Заказать чай? — спросил он.

Поблагодарив, мы отказались.

— Тогда начнем, — сказал Щеглов. — С Игнатовым я познакомился в июле тысяча девятьсот семьдесят девятого года в Архангельске в гостинице — жили в одном номере двое суток, когда он мыкался с прибором для определения влажности древесины. Вам, конечно, известно, что я работаю в области, в Емецком районе. Время от времени приходится приезжать в Архангельск, изредка — в Москву, как сейчас на всесоюзное совещание передовиков. Прибор вроде всем нужен был, но никто не желал браться за его производство. Хлопотно ведь осваивать новое. Вот Игнатов и хотел преодолеть эту нашу распроклятую инертность. Мы с ним разговорились в первый же вечер от нечего делать. Он мне рассказывал о своих болячках, я ему о своих. У каждого работающего есть свое, наболевшее. Когда мы идем через леса, готовя трассу, вырубаем лесосеки. Поваленные сосны так и остаются на земле. Тысячи кубометров. Раз десять выступал на совещаниях, даже писал в газету. Самое удивительное, что все признавали — это бесхозяйственность, и никто палец о палец не ударил, чтобы решить проблему. Начальство говорило: «Ты прав, Щеглов. Но твое дело план выполнять, подготовить фронт работ для трассовиков, двигаться вперед». Я и двигался вперед, оставляя по флангам своего продвижения кладбища вековых сосен.

— Скажите, а вы сами не могли убирать лес? — спросила Миронова.

— Поваленный лес? Исключено. Во-первых, это не моя функция. Во-вторых, у меня своих проблем в избытке — нехватка людей, нехватка запчастей, то простаивает техника, то простаивают люди. Сплошной дисбаланс. Посидели, повздыхали — где-то леса не хватает, а в области он гниет. А нужно-то было всего ничего — организовать вывозку. Кстати, в тот год лесовики, представители Министерства лесного хозяйства, словно очнулись. Стали на нас давить: дескать, лес народное богатство и прочее, прочее со всеми вытекающими решениями, постановлениями, штрафами. А штрафы что? Не из собственного кармана. Так вот о вывозке. Знаете, есть такая игра «Если бы директором был я»? Игнатов тут же нарисовал схему вывозки. Он разумно считал, что связываться с железнодорожниками не стоит. Вагонов постоянно не хватает, погрузочной техники тоже. Наиболее рациональный путь — водный. Он имел в виду Волго-Балтийский водный путь имени Владимира Ильича Ленина. Рациональный, конечно, сказал я, но и здесь без трудностей не обойтись. Надо связываться с пароходством, выбить теплоход для буксировки плотов, достать машины сплоточные. Допустим, выбил и достал все. А запань? Это что-то вроде контрольно-пропускного пункта на сплавных реках. Игнатов задумался. Было из-за чего.

— Вы обсуждали проблему конкретно или вообще? — спросила Миронова.

— Вообще. О конкретном обсуждении не могло быть речи. Игнатов представлял научно-исследовательский институт, а не заготовительную организацию. Мало ли мы говорим о том, что могли бы сделать, сталкиваясь с бесхозяйственностью. Но на следующий день Игнатов сказал, что, возможно, приедет в область лесозаготовителем. Я не поверил. Думал, кишка тонка на такое решиться. Ан нет. Решился. В начале июля тысяча девятьсот восьмидесятого года нагрянул на участок как снег на голову. Я был поражен настолько, что проявил в первые минуты недоверие. Не мог он, думаю, договориться с местными властями, так сказать, соблюсти все бюрократические формальности. Получить визы не легче, чем физически вывозить лес. Но… — Щеглов развел руками.

— Документы были в порядке, — сказал я.

— В полном. Все формальности соблюдены. У Игнатова в портфеле лежали заверенные бумаги с подписями и печатями из Волгоградской области, из Архангельской области, из пароходства, выделившего теплоход, и прочее, прочее. Лес предназначался колхозам Волгоградской области для строительных нужд. Ну скажите на милость, кто откажет колхозам в каких-то десяти — пятнадцати тысячах кубометров бросового леса?! Тем более сегодня, когда сельскому хозяйству уделяется такое внимание. Да и в санитарных целях очистка леса от поваленных деревьев только полезна. Одним выстрелом двух зайцев. Через два дня Игнатов привез из соседнего района студенческий стройотряд. Студенты в каком-то колхозе строили свинарники. Боевые ребята. Вкалывали от зари до зари. Я чем мог помогал. И все-таки трудностей было много — растянутость участка, неопытность студентов. Еле-еле заготовили пять тысяч кубометров. На следующий год Игнатов отказался от студентов. Он привлек Волгоградский леспромхоз. Есть у нас в области и такой, заготавливает лес для Волгоградской области. Не знаю, как он там договорился, но договорился. У Игнатова был козырь — теплоход. Попробуй выбить теплоход! Нет теплохода — нет отгрузок. Знаю, что леспромхозовцы жаловались на простои, низкие заработки.