Посмотрим пристально на «Песню про первые ряды», песню глубоко философичную, затрагивающую один из самых страстных вопросов человеческого бытия. Стоит ли в жизни стремиться к успеху, выбиваться в лидеры — или же лучше оставаться в тени, но зато сохранять независимость? На эту тему написаны тысячи стихотворений: еще Гораций советовал своему другу Лицинию Мурене не рваться в первые ряды и держаться «золотой середины». Поэтами всех времен и народов предложено множество индивидуальных ответов на этот острейший вопрос, но он все еще не исчерпан и, по-видимому, останется вечным и постоянно обсуждаемым. Ведь нет человека, перед которым он не стоял бы. Одни, стиснув зубы, стремятся к успеху во что бы то ни стало. Другие отказываются от борьбы и именно благодаря этому добиваются исполнения заветных желаний. Третьи, потерпев неудачу в карьере, делают вид, что равнодушны к успеху. Четвертые гордятся своей независимостью, заявляя: «Я в эти игры не играю», — но такая позиция нередко оборачивается позой, скрывающей равнодушие или бездарность. В общем, здесь множество вариантов. Как же отвечает на сложнейший вопрос Высоцкий?

Очень непростым образом отвечает. В его песне звучит как бы целый хор точек зрения, спорящих друг с другом, отражающих опыт разных людей. Многоголосое искусство Высоцкого — в страстном авторском переживании взаимоисключающих точек зрения как равноправных.

Начинается песня с отрицания успеха, с отказа от честолюбивых устремлений:

Следует целый ряд аргументов в пользу последнего ряда, надежного, удобного, дающего «перспективу» и «обзор». Но какой-то иронический подвох ощущается в авторском монологе, а дальше о прелестях последнего ряда говорится с болезненным оттенком обреченности:

Нет, что-то тут не то. Не от хорошей жизни эта любовь к последнему ряду. Однако наш собеседник стоит на своем и доводит свой исходный тезис до надрывной кульминации:

Мы вроде бы уже приняли эту точку зрения, согласились с тем, что не надо бороться за лидерство. 'Но… последний куплет ставит все с ног на голову:

Вот те раз! Что же получается? Сначала говорилось одно, а к концу — нечто диаметрально противоположное. Как же понимать автора?

А так, что жизнь — сложное и гибкое искусство, не терпящее готовых и стандартных рецептов. Что в одних случаях надо мужественно уйти в тень, отказаться от скорых успехов, не гнаться за славой и признанием. А в других случаях надо не пасовать, не малодушничать, не скромничать, а смело выходить навстречу жизни и людям, брать на себя бремя ответственности, а, если пошлет судьба, — то и бремя успеха, славы. Ведь вечные законы жизни нельзя понять одним умом, приняв раз и навсегда ту или иную рассудочную догму. Тайна жизни открывается только тому, кто постигает ее и разумом и душой вместе. Вот таким сложным и цельным сплавом мысли и чувства продиктована «Песня про первые ряды»; единством разума и души отмечено и все творчество Высоцкого.

Сам он умел достойно держать себя и в последнем ряду, и в первом. Ради успеха не поступался своими художественными принципами, не гримировал живых и нескладных своих персонажей, не редактировал своих песен в угоду боязливым чиновникам от искусства. Терпел все тяготы последнего ряда: почти не печатался при жизни, нечасто слышал свои песни с экрана (хотя сочинял для кино немало), сыграл в кино и в театре отнюдь не все, что мог и хотел. Но, слыша зов чудьбы, чувствуя, как жаждет народ песенного слова, без страха выходил в первый ряд и вел со своими современниками страстный разговор о самом главном и трудном.

Мы и по сей день ведем диалог с Высоцким, и его песни отвечают на многие наши сегодняшние вопросы. Отвечают всем и каждому. Это очень здорово, что у нас есть такой духовный тренер, который в одной ситуации предостережет нас от ненужной прыти:

а в другую минуту подбодрит и поможет преодолеть слабость, сказав:

Жизнь продолжается — и продолжается тренировка духа.

Известно, что существует множество текстовых вариантов песен Высоцкого, зафиксированных магнитной лентой, и бытует мнение, что автор на своих выступлениях или в кругу друзей в зависимости от настроения или еще каких-либо причин пел то один, то другой, но так на единственном варианте и не останавливался. Это понятие о творчестве поэта представляется нам в корне неверным.

Многолетняя работа над текстами песен Высоцкого убедила в том, что у автора непосредственно за написанием рукописи следовал длившийся иногда до нескольких месяцев период шлифовки и уточнения текстов — при исполнении им своих произведений на публике. Следствием этой работы являлся единственный — окончательный — вариант, исполнявшийся впоследствии из концерта в концерт практически бее изменений. Причем внесенные в текст изменения, как правило, на бумаге не фиксировались. Существуют, конечно, и равноправные варианты отдельных строк, но мы говорим об основной тенденции.

Вследствие огромной популярности песен Высоцкого почти все его выступления записывались любителями на магнитофонную пленку. А автор, бывало, прийдя к устойчивому варианту, переставал исполнять песню, и в итоге на небольшое количество записей окончательного варианта приходится иногда вдвое больше фонограмм, зафиксировавших процесс поиска оптимального текста[7]. Кроме того, записи его песен распространялись с магнитофона на магнитофон хаотично — в основном без привязки ко времени исполнения и отнюдь не в хронологическом порядке[8]. Поэтому часто первоначальный и промежуточные варианты песни распространены и известны наравне с окончательным, а иногда даже и шире, чем окончательный.

Распространенность того или иного варианта зависит от многих причин, и в том числе, как ни странно, от технического качества исходной фонограммы: технически чистая запись расходится быстрее и шире, чем запись той же песни (пусть — другого варианта ее), но произведенная на более низком техническом уровне. (Есть даже случаи, когда уничтожение не скопированных ни разу оригиналов фонограмм хозяева объясняли плохим качеством записи.)

Все это и породило бытующее представление о якобы существующих параллельно нескольких текстовых вариантах песен Высоцкого.