1971

1979

Что такое жизнь? Что такое человек? Правильно ли мы все живем, а если неправильно, то как надо жить?

Этими вечными и злободневными, простыми и сложными вопросами рождены песни Владимира Высоцкого. И, взятые вместе, его песни могут дать каждому, кто им внимает, ясный и убедительный ответ. Он никогда не лежит на поверхности, не формулируется декларативно. Высоцкий заставляет нас нырять в смысловую глубину своих сюжетов, многократно проходить песенную дистанцию с весьма неожиданными изгибами и поворотами, вступать со своими персонажами в напряженное взаимодействие, в борьбу. Многие песни Высоцкого на первый взгляд кажутся легковесными, а на самом деле таят большую смысловую тяжесть. Противниками и ниспровергателями поэта — и при жизни его, и после смерти — становились главным образом те, кто не захотел или не смог этот смысловой вес взять. Они сердились и сердятся на песни, на их автора, хотя, быть может, им стоило в первую очередь рассердиться на самих себя, и не без пользы. Но и тем из нас, кто прочно привязан к песенному миру Высоцкого, не надо обольщаться и считать, что мы все уже поняли. Духовным единомышленником поэта нельзя сделаться раз и навсегда. Давайте честно себе признаемся: для каждого из нас в наследии Высоцкого есть предельно близкие, предельно понятные песни, а есть как бы закрытые, к которым не знаешь как и подступиться.

И это закономерно и правильно. Не затем творил Высоцкий, чтобы в его отношениях с собеседниками воцарились «именины сердца». Его целью было, как сам он говорил, «царапать душу», а это касалось и единомышленников поэта, и его оппонентов. Подлинный смысл песни открывается не без труда, причем труд умов и душ читателей и слушателей, быть может, и есть самое главное в контакте Высоцкого с многомиллионной аудиторией. Это своего рода коллективная тренировка духа.

Почему так часто обращался Высоцкий к теме спорта? Да потому прежде всего, что спорт — неотъемлемая часть нашей жизни, потому, что каждый человек во многом раскрывается через свое отношение к футболу и хоккею, боксу и шахматам. И пылкая увлеченность спортом, и равнодушие к нему, и даже открытая неприязнь к спортсменам и болельщикам — это все определенные жизненные позиции. Наша повседневная речь насквозь пропитана спортивными метафорами: о преуспевающем честолюбце мы говорим «набирает очки»; о неравной борьбе — «игра в одни ворота»; если же один собеседник срезал другого остроумным словцом, то можно услышать от кого-нибудь из присутствующих «один — ноль», — и всем будет понятен этот, казалось бы, сугубо спортивный оборот речи. Спорт стал, помимо прочего, демократическим языком человеческого общения — не мудрено, что Высоцкий, столь жадный до жизни и до людей, этим языком активно пользовался и владел им свободно и творчески.

Спортивные мотивы то и дело врываются в его песни, сюжетно далекие от стадионов и соревнований. Вот бедолага, тайно и безответно влюбленный в женщину, живущую по соседству, с трепетом сообщает, что у нее «брат — футболист «Спартака». Вот фанатик телевидения, прикованный к своему «ящику», чувствует себя «на короткой ноге» с легендарным Мюллером. А у другого телевизора сидят всенародно известные Ваня и Зина, и баня не без вызова нахваливает выступающую «гимнасточку». Про таинственную «личность в штатском» мы узнаем, что она «раньше боксом занималась», и даже фантастический джин, вызволенный из бутылки поклонником зеленого змия и необычайно способный по части «мордобития», может быть, тоже «теперь боксом занимается»… Спорт у Высоцкого не отгорожен от остальных сфер деятельности человека — как и в реальной жизни.

При этом Высоцкий целеустремленно осваивал спортивную тему как таковую. Недаром он так часто говорил на своих концертах, что собирается довести общее число спортивных песен до сорока девяти — как в «Спортлото». В этой шутке большая доля Правды и серьезности. Ведь совокупность существующих видов спорта — это своеобразная модель всей многогранной жизненной действительности, всего спектра человеческих возможностей, подлежащих выявлению и развитию. Таблица «Спортлото» — это краткая энциклопедия спорта, и Высоцкий сверял с нею ту энциклопедию российской жизни 60 — 70-х годов, которую он творил на наших глазах и которую мы не устаем сегодня вновь и вновь перечитывать.

Девиз спорта «Быстрее, выше, сильнее!» в применении к марафонскому песенному пути Высоцкого можно было бы перевести так: «Глубже, добрее, точнее!» Ибо именно такие задачи ставил он перед собою, стремясь как можно глубже понять людей самых разных профессий, возрастов и социальных положений, как можно добрее и великодушнее истолковать сложность искалеченных нелегкой судьбой натур, как можно точнее передать мысли, речь, житейский опыт своих современников. Потому принимали Высоцкого за своего летчики и моряки, космонавты и шоферы. И конечно, спортсмены. Высоцкому в равной мере чуждо преклонение перед звездами большого спорта и пренебрежительное тре-тирование спортсменов как якобы односторонне развитых людей (такие есть, конечно, но куда больше личностей, далеких от спорта и при этом не развитых ни в каком отношении). Верный своему главному творческому принципу, Высоцкий истово «влезал в шкуру» легкоатлета и футбольного вратаря, конькобежца и штангиста.

Чтобы так понять внутренний мир атлета, недостаточно видеть его со стороны. Для этого нужно безоглядное, мучительное перевоплощение, нужно «нутром» почувствовать, как штанга «мышцы рвет по швам». Высоцкий не скупился на такого рода творческие усилия.

Участь и труд спортсмена во многом сходны с работой и судьбой поэта и артиста. То же постоянное самопреодоление, напряжение всех сил, тот же постоянный риск и опасность срыва. Потому, наверное, Высоцкий, уважая и понимая истинных спортсменов, так не жаловал всякого ррда околоспортивных дельцов, очень похожих на дельцов окололитературных и околотеатральных. Таких, как тренер — «экс- и вице-чемпион ОРУДа», выжимающий из подопечных успехи любой ценой. Суетливых комментаторов, готовых «вопить» по поводу и без повода и склонных к псевдоидеологическим трактовкам спортивных событий. Фанатичных болельщиков («фанатов», как их теперь называют): они, конечно, напоминали Высоцкому пылких, но бестолковых поклонников театра, и это о них сказано: «В восторженность не верю». Высоких «начальников», готовых отправить сражаться за шахматную корону игрока, едва усвоившего ходы, но зато анкетно безупречного и настолько «политически грамотного», что староиндийская защита ему «напоминает индо-пакистанский инцидент». Тут Высоцкий привлек наше внимание к острым социальным проблемам, связанным не только со спортом. Пристально всматриваясь в жизнь и труд спортсменов, поэт шел от фактов к обобщениям. Спорт стал для него щедрым источником экспериментальных ситуаций, в которых особенно отчетливо видны социальные конфликты, закономерности общественной психологии.

Возьмем, к примеру, песню о прыгуне в длину. В соревнованиях по этому виду спорта действует условное и беспощадное правило: если прыгун заступил черту, его результат не засчитывается — каким бы высоким он ни был. И вот герой песни Высоцкого досадно страдает от этого правила: заступив черту, он превращается в «человека-кенгуру» и готов улететь на девять метров, а прыгая по правилам, показывает результаты весьма жалкие. Что же, Высоцкий призывает здесь изменить правила и фиксировать результаты по-другому?