Может, мы чего—то недопонимаем или просто не хотим? А нам стоит оглядеться и посмотреть внимательнее на себя, своих близких, знакомых, вообще окружающих!

SOS

Комиссар полиции Альберто Сабатино вторые сутки сидел в своём кабинете и готовил заключение по весьма важному делу, о ходе расследования которого он докладывал лично прокурору республики.

Угасающие силы комиссара поддерживались лишь десятками выпитых чашечек ароматного кофе,— его недурно готовил молодой помощник Тино Пратолтини, недавний выпускник Высшей полицейской школы в Турине. Поэтому, услышав осторожный стук в дверь, Сабатино раздражённо рявкнул: «Войдите», не поднял головы и продолжал писать. Но когда на письменный стол упала чья—то бесформенная тень и хрипловатый голос произнёс: «Простите, синьор комиссар»,— пришлось поднять голову и взглянуть на посетителя.

Это была пожилая женщина со следами былой красоты на испещрённом морщинами, преждевременно состарившемся лице. По акценту, да и по её внешнему виду она, скорее всего, походила на испанку. Видимо, одна из тех, кто прислуживал в богатых домах здешних землевладельцев.

Подслеповато щурясь, она протягивала завёрнутый в старую замусоленную газету продолговатый предмет.

— Что это ты сюда притащила, здесь полицейское управление, а не мусоросборник! — не сдержавшись, заорал Сабатино.

— Санта Мария, извините, синьор комиссар, но я подумала, что это важно,— испуганно пролепетала женщина.— Мне показалось, что на нём следы крови,— трясущимися руками она развернула газету и протянула ему круглый пенал стального цвета.

Взяв его в руки, комиссар увидел, что пенал сделан из неизвестного материала, напоминающего пластмассу, но необычно тяжёлого, и на нём имеются бесформенные бурые пятна, действительно похожие на засохшие капли крови. Однако перевернув его обратной стороной, он был поражён, увидев три корявые буквы SOS, тоже, пожалуй, написанные кровью.

— Где ты нашла и почему не оставила на месте? Надо было вызвать туда полицию и ничего не трогать руками,— возмутился комиссар.

— Понимаете, синьор комиссар, я рано утром пошла на рынок, а по дороге завернула к Марии Алонсо, моей подруге, она служит у господ Бальони. Вы, наверное, знаете, их дом стоит почти на самой набережной. Как вдруг увидела, что над моей головой пронеслось ослепительно яркое белое облако. Я даже присела от страха, а когда подняла голову, то увидела, что никакого облака нет. А почти рядом со мной, у самых ног, лежала эта странная коробка. Матерь божья, клянусь вам, синьор комиссар, её не было раньше на дороге. Я плохо вижу и всегда внимательно смотрю перед собой. Мне показалось, что это может быть важным для вас и, поэтому, не заходя к Марии, сразу отправилась к вам, завернув коробку в газету,— бормотала испанка.

— Ладно, оставь свой адрес помощнику, может быть ты мне ещё понадобишься, и иди,— махнув рукой, сказал Сабатино.

Покрутив пенал в руках, он заметил, что с одной стороны у него имеется плотно подогнанная крышка. Достав из ящика стола перочинный ножик, комиссар лезвием отковырнул крышку, и из пенала высыпались ярко—зелёный небольшой шарик, прозрачная пластиковая капсула с завинчивающейся пробкой, наполненная тёмно—зелёной маслянистой жидкостью, и пачка свёрнутых в трубочку исписанных листков из карманного блокнота.

Развернув листки, Сабатино углубился в чтение и уже не мог оторваться, не дочитав их до последней строчки.

«Внимание! Опасность! Смертельная опасность угрожает всему человечеству!!!

Я, Дик Уоллер, преподаватель медицинского колледжа, штат Калифорния, Сан—Франциско, 31116308—XI 13 сентября приехал в Палермо, взял напрокат машину и отправился поглазеть на знаменитые древнеримские развалины. Проезжая мимо одной из горных деревушек, я на несколько секунд вышел из машины, чтобы слегка размяться. Дорога была пустынна. Вечерело. На небе уже высыпали первые звезды. Вдруг все вокруг осветилось. Надо мной, буквально в 30— 40 метрах, неподвижно висел огромный сияющий шар. Некоторое время он не двигался испуская расходящиеся в разные стороны лучи. Остолбенев от испуга, первое мгновение я даже не мог шевельнуться.

Как и все люди моего поколения, я время от времени читал о летающих тарелках, но, честно говоря, считал эти сенсационные измышления лишь ловкой выдумкой журналистской братии. Правда, это была не тарелка, а шар, но, прямо сказать, зрелище было не из приятных. Тем более, что он начал опускаться все ниже и ниже.

Машина стояла с включённым двигателем, потому когда я пришёл в себя, то юркнул в неё и захлопнул дверцу и, нажав педаль газа, хотел рвануться с этого злосчастного места. Однако мотор сразу заглох. Проверив зажигание, свет фар и показания приборов, я убедился, что все было в исправном состоянии, но двигатель не работал. Попробовав ещё раз запустить мотор, я убедился в бесполезности этой затеи.

Тогда, выбравшись из машины, я хотел было улизнуть, но почувствовал, как будто железные обручи перехватили моё тело поперёк. Руки и ноги, казалось, сковали тяжёлые чугунные цепи. И вдруг какая—то сила оторвала меня от земли и я медленно поплыл вверх.

Внезапно я увидел, что поверхность шара потемнела, стала матовой и в нем открылся шестиугольный проем, через который меня словно вихрем затянуло внутрь. Едва я очутился в самом шаре, как проем затянулся, словно его и не было, и вскоре передо мной оказалась исключительно ровная и гладкая поверхность. Неожиданно невидимые тиски разжались, обручи разошлись и я оказался в большом овальном помещении с блестящими стенами.

Откуда—то из—под потолка исходил мерцающий сиреневатый свет, который, отражаясь от полированных стен, создавал впечатление, что всё происходит в полупрозрачной дымке. Постепенно сиреневый свет превратился в лиловый, затем пожелтел, а когда всё вокруг позеленело от изумрудного свечения, передо мной оказались четыре высоченных существа. Рост их превышал два с половиной метра.

Одетые в чёрную униформу, внешне они напоминали людей, но голову скрывал остроконечный капюшон, который почти полностью закрывал лицо, спрятанное за толстыми, непрозрачными, похожими на очки, мозаичными стёклами.

Огромной ширины плечи, выпуклая грудь и всё туловище, переходящее в две длинные, широко расставленные ноги, были обтянуты эластичной тканью. Спускающиеся от плеч рукава, казавшиеся как—то особенно узкими и длинными, заканчивались толстыми семипалыми перчатками, сделанными из той же ткани. Хотя я не видел их глаз, ни их выражения, но почувствовал, почувствовал всей кожей, всеми мозговыми извилинами этот холодный безжалостный взгляд. Взгляд беспощадного убийцы, спокойно выбравшего себе жертву. Они стояли молча и смотрели... Смотрели долго и сосредоточенно.

Мне казалось, что их взгляд проникает в каждую клеточку моего тела, разлагая её на составные части. Вдруг один из них шевельнул рукой и направил на меня оттопыренный палец левой перчатки. Через мгновение вся одежда с меня свалилась. Пояс и пуговицы вместе с ботинками отскочили куда—то в сторону. В результате, перебирая ногами по холодному гладкому полу, совершенно голый, до смерти испуганный случившимся, я дрожал, стоя перед этими монстрами, не зная, что они собираются дальше предпринять.

Наконец, один из них, находившийся ближе к стене, провёл рукой, в ней появился предмет, отдалённо напоминающий пульверизатор. Он обрызгал меня с ног до головы какой—то пахучей голубоватой жидкостью и жестом указал приблизиться к нему. Совершенно потеряв голову от страха, я сделал два робких шага в его сторону, кто—то из них толкнул меня в спину и я буквально влетел в неизвестно как и откуда появившееся новое помещение.

В круглой комнате располагались многочисленные и непонятные по назначению аппараты, приборы, стеклянные трубки, провода. Исследовательская лаборатория! Тут же находилось трое Пришельцев, которые, не обращая на меня никакого внимания, колдовали над прозрачным сосудом, похожим на аквариум. В нём плавали какие—то диковинные зелёные существа с длинным змеевидным телом, с несколькими хвостами и непропорционально большой квадратной головой, украшенной ярко—оранжевым гребнем.