— Это так, увлекаюсь на досуге.

— Хм… — президент помолчал, и Лейфон нервно сглотнул. — Если ты такого достиг «на досуге», нам стоит повысить требования к поступающим на военный факультет.

Новость о драке между военными студентами на открытии разошлась среди новоприбывших других факультетов. Прошлое прибывающих в Целни студентов разнообразно. Есть драчуны, есть чужаки, которых никто не любит. Исходящая от точки столкновения военных атмосфера угрозы понемногу передавалась студентам других факультетов. Агрессивный настрой распространился и на факультет общих наук. Оказавшиеся рядом с местом драки студенты пытались отбежать, сталкивались и задевали друг друга, подогревая дремлющую в подростках злость.

Происходящее начало выходить из-под контроля, как вдруг по залу разнёсся громкий звук.

Сразу же наступила тишина, и все взгляды устремились на источник звука. Двое зачинщиков драки неподвижно лежали на полу, а между ними стоял Лейфон.

— Просто повезло. Они были в такой ярости, что даже не заметили меня.

— Да, да, — радостно кивнул Кариан, выслушав оправдание Лейфона. Улыбались губы президента, но не глаза. Лейфон снова почувствовал, что его видят насквозь. Чувство было, сказать по правде, не из приятных.

— Раз я не виноват — вернусь в аудиторию, — попытался закончить разговор Лейфон, почувствовав, что его заманивают в какую-то ловушку.

— Нет, — остановил Кариан уже развернувшегося было Лейфона. Короткий запрет — и Лейфон уже не может уйти. — Как я уже сказал, я не собираюсь тебя наказывать, Лейфон Вольфштайн Альсейф-кун.

Услышав титул между именем и фамилией, Лейфон вскинул брови.

— О чём вы?

— Можешь и дальше дураком прикидываться, дело твоё. У меня предложение. Лейфон Альсейф-кун, как ты смотришь на перевод с общих наук на Военное Искусство?

— Что?

— К счастью, благодаря тем двоим забиякам, на Военном Искусстве образовалось два свободных места. Наши правила запрещают привносить в школу конфликты родного города. Те, кто подписал договор и нарушил его на торжественном открытии, не имеют права стать бойцами. Они виновны в создании беспорядков, и я уже выгнал их с факультета — заставил отчислиться «по собственному желанию».

— Нет, подождите.

Лейфона волновала не судьба тех двоих.

— Я не собираюсь менять специальность, — прямо заявил он.

Перевестись на Военное Искусство… это даже не смешно.

— Я приехал изучать общие науки.

— На Военном Искусстве тоже учатся. Более того, общие науки обязательны для всех факультетов, вплоть до третьего курса. И даже на факультете общих наук через три года всё равно придётся выбрать специализацию, так что от перевода ты ничего не теряешь.

— Проблема не в этом.

— А в чём же?

От брошенного в лицо вопроса у Лейфона встал ком в горле.

— Меня не интересует Военное Искусство.

— Хм, понимаю, — глубокомысленно кивнул Кариан. Жест был явно наигранный. Выражение его взгляда почти не изменилось, но появился какой-то оттенок удовлетворения.

— К тому же я живу на стипендию. Уже подал заявление на подработку. В свободное время придётся работать. На военную подготовку сил не останется.

— Хороший довод, — согласился Кариан, но отступать явно не помышлял. Он вынул документ из ящика стола. — Хм, Лейфон Альсейф, стипендия категории D, подработка. Работа — мыть отделение центрального механизма… Понимаю, работа тяжёлая, отнимает много времени. Тебе известно, что уборка происходит, пока город спит — начинается после заката и заканчивается за полночь? Многие работающие студенты ненавидят там убираться. Трудная работа, неудобные часы. Понимаешь? Платят хорошо, но устаёшь очень сильно. Каждый год множество студентов подают заявления на смену места работы либо бросают школу из-за нехватки стипендии. А у тебя — стипендия категории D. Не приходило в голову, что весь заработок будет уходить на оплату учёбы?

— Да, всё так и есть.

— Скажи честно — не тяжело будет шесть лет так провести?

— В своей физической силе я уверен.

Улыбка Кариана изменилась. Казалось, его лицо превратилось в одну сплошную улыбку, и улыбка эта излучала благорасположение к Лейфону.

— О, пожалуй, ты прав. Ты уверен в своей силе. Поэтому я и хочу, чтобы ты перевёлся на Военное Искусство.

— Зачем?

— Тебе известно о военных турнирах между школьными городами?

— Нет.

— Если вкратце, турнир происходит раз в два года, — начал объяснять Кариан, ничуть не смутившись невежеством собеседника.

Лейфон догадывался, к чему клонит президент.

— Это такая повадка городов. Не знаю, чем руководствовались алхимики, но каждые два года города сражаются за территорию. И, что самое интересное, сражаются лишь с городами своего вида… Можно лишь порадоваться продуманности их устройства.

Города сражаются за территорию, но бой, по сути, ведут жители городов.

— То, что называется военным турниром, на самом деле — война… как те, что ведут между собой обычные города.

Война. Лейфон помрачнел.

— Конечно же, наша задача — сделать бой «школьным» во всех аспектах. Каждый бой проходит под надзором Союза Школьных Городов. Используется несмертельное оружие: мечи в ножнах, анестезирующие пули. Но всё же это война: победитель получает, проигравший лишается. Не так трагично, как настоящая, но с тем же результатом.

— Речь о… жизни города?

— Да, — кивнул Кариан.

Города разумны. Живые. Для их жизни нужна пища. Они машины, но для работы им нужна энергия. Ключ к жизни города — его пища, металл под названием серний.

— Серний — металл, возникший после загрязнения планеты, добыть его несложно. Я бы сказал, достаточно раскопать землю прямо под нами. Но присутствие гряземонстров делает такие раскопки небезопасными. К тому же чистый серний добывается лишь в шахтах определённого энергетического уровня.

Итак, победитель получает шахту, проигравший — теряет. Обеспечивающий процветание собственного клочка земли сокращает срок жизни чужого клочка.

— Когда я поступил, у Целни было три шахты, — вздохнул Кариан. — Теперь осталась одна.

Это означало, что Целни проиграл два последних турнира, и уровень военной подготовки города гораздо ниже, чем у соседей.

— Трудно сказать, сколько чистого серния можно добыть из оставшейся шахты. Алхимики проверят — думаю послать их в следующий раз, когда город будет проходить мимо.

— Иными словами, в следующий раз отступать некуда?

— Именно. Место и время турнира определяют города. Отказаться от участия нельзя.

Если проиграют… Лейфона от одной мысли бросило в дрожь. Даже если город лишится всех шахт, функционировать он не перестанет — есть ещё аварийный запас серния. Но это лишь небольшая отсрочка неизбежного. Город умрёт. Людям негде будет жить. Умерший город вернётся в лоно земли. Людям не под силу его спасти. Без пищи город умирает так же, как и человек. Лейфон понял, и по спине его пробежал холодок. Погибнет город, в который он только что приехал. Со школой его мало что связывало, но мысль о смерти города была страшной.

В юном возрасте люди узнают, что город может погибнуть, и появившийся страх бросает в дрожь. Страх был у всех, без исключения. Лейфон услышал, что его детские страхи могут воплотиться — и снова почувствовал себя трясущимся от страха маленьким мальчиком. И всё же…

— Я…

Сражаться… он не может. Да, так и скажет. Он поднял взгляд, полный решимости отказать наблюдающему из-за стола президенту.

Но не мог заставить себя заговорить.

Президент продолжал смотреть. Улыбка исчезла с его лица. Он выглядел спокойным — даже равнодушным по сравнению со сверлившим его ледяным взором Лейфоном.

— В этом году я оканчиваю школу, — сказал Кариан лишившемуся дара речи молодому человеку. — Поскольку город школьный, после выпуска здесь оставаться нельзя. После выпуска меня уже ничего не будет связывать с этим местом. Но мне нравится школа. Печально терять то, что любишь, даже если никогда больше не вернёшься — не считаешь?