Мустафа сел за письменный стол, взял лист бумаги, перо и принялся писать. На лбу у него выступили капли пота. Каждое слово, ложившееся на бумагу, было мольбой о любви. Прошел вечер, последний вечер перед встречей, наступила ночь, а он все еще сидел, склонившись над бумагой, писал и перечитывал написанное. Ему казалось, что он написал совсем не то, что хотел. Ведь он стремился излить свою душу, раскрыть свое сердце, выразить на бумаге все свои пламенные чувства.

Наконец он так устал, что решил примириться с тем, что ему удалось написать. Он вложил письмо в белый изящный конверт и лег в постель. Глаза его покраснели от бессонной ночи, чувства были в смятении.

Поднявшись утром, Мустафа прежде всего взял написанное им вчера послание и перечитал его. Он посидел минуту, колеблясь и размышляя, и вдруг разорвал письмо на мелкие клочки и бросил его в мусорную корзину. В нем заговорил разум, и он понял, что, поддавшись чувству, едва не встал на ложный путь. Зачем он написал все это? Его письмо искренне, оно выражает его подлинные чувства, это верно, но какое ей до всего этого дело? Она будет права, если, прочитав это письмо, подумает: «Чего же он хочет от меня, этот чужой человек?» И в самом деле, чего хочет он, чего добивается, посылая ей эти листки? Он писал ей, что она ему безумно нравится, что он не может жить вдали от нее. И это правда. Но в таком случае он должен на ней жениться. Вместо того чтобы писать длинные послания, ему следует пойти к отцу девушки или послать кого-нибудь к ее родителям и посвататься к ней. Но кого послать? Ведь у него нет ни отца, ни матери, только дальние родственники.

Впервые Мустафа серьезно задумался над своим финансовым положением, над тем, как будет жить, если женится. Найдет ли он для нее подходящее жилище в Каире, когда ликвидирует свое предприятие в Махаллат аль-Кубра? Что он будет делать, если не получит службы в столице? Каково его общественное положение? Разве она согласится стать его женой, если у него не будет определенного занятия? Но зачем ему тревожить себя этими мыслями? Неужели он не найдет себе дела по душе? Сейчас самое главное пойти прямо к цели и просить ее руки. Незачем попусту писать напыщенные письма!

Так говорил ему разум, этот владыка ранних утренних часов, когда бурное кипение жизни и отдохнувшее после сна тело заставляют человека подчиняться только рассудку.

Но наступил полдень, и усилился зной, едва смягчаемый прохладным ветерком с Нила. Движение на улицах замерло, люди прятались в тень, закрывая глаза, ослепленные ярким светом. В это время пробуждается воображение, и все вновь подпадает под деспотическую власть чувств. Мустафа пожалел, что разорвал письмо. Он взглянул на часы и увидел, что до визита девушки к врачу остается мало времени. Это последняя возможность… Быть может, сегодня он увидит ее в последний раз. Что же он приготовил на этот случай? Как может он колебаться и мешкать в такую минуту?

Он поспешно подошел к письменному столу, взял бумагу и перо, но снова задумался, вспомнив разорванное письмо.

Юноша решил не исписывать много страниц, как вчера, а высказать свои чувства всего в нескольких строчках. Конечно, он будет просить ее руки и женится на ней, если она согласится и этого захочет Аллах, но раньше она должна прочесть его письмо. Ему нужно высказать ей свои чувства и узнать, что она об этом думает. Дело ведь не только в том, чтобы жениться на ней, кроме разума есть еще и сердце. А его сердце не найдет покоя, пока он не узнает, есть ли надежда на взаимность. Пусть тайное станет явным. Он должен знать ее ответ. Этого требовало его измученное сердце. Если даже сватовство удастся и ее родители согласятся на их брак, ему раньше всего нужно узнать, что думает о нем его избранница.

Этими рассуждениями Мустафа совершенно убедил себя в необходимости написать письмо. Он понял, что сердце подчиняется совсем иным законам, чем разум, но и эти законы непреложны.

Склонившись над столом, он быстро написал несколько строк и вложил письмо в конверт. Потом позвал слугу, потребовал обед и, наскоро покончив с едой, спустился в кофейню, чтобы дождаться появления девушки. Еще не пробило три часа, а служанка уже вышла из подъезда. Сердце Мустафы сильно забилось, он вскочил. Но женщина пошла по направлению к площади и остановила проезжавшую коляску. Тогда из дома вышла девушка. Садясь в экипаж, она обернулась к кофейне и посмотрела на Мустафу. Коляска тронулась.

Мустафа все еще стоял на месте. Он был уверен, что женщины, как в прошлый раз, поедут на трамвае, и от неожиданности совершенно растерялся. Кроме того, его поразил взгляд девушки. Не будь ее губы скрыты покрывалом, Мустафа заметил бы на них улыбку. Но тем не менее он увидел эту улыбку в ее глазах. И какую улыбку! Радостную, чуть-чуть лукавую, выражавшую глубокую симпатию! И Мустафа понял: девушка знает, что он здесь, и замечает его интерес к ней. Какое счастье!

Экипаж скрылся. Мустафа очнулся и побежал по улице, ища глазами другую коляску. Он весь дрожал, боясь упустить девушку, но, вспомнив, что знает, куда она поехала, успокоился. Он сел в экипаж и поехал, думая об этой чудесной девушке, об ее взгляде, улыбке. Да, но почему она взяла сегодня коляску? Ведь она знала, что он последует за ней. Быть может, она опаздывает? Или всегда ездила в коляске, а позавчера поехала на трамвае случайно? А может быть, ей хотелось сэкономить время? Но ведь все это не важно, не стоит об этом так много думать. В поведении девушки нет ничего странного, что особенного в том, что она предпочитает экипаж трамваю?

Мустафа думал обо всем этом, пока его коляска не остановилась перед домом врача. Он быстро поднялся по лестнице, вошел в квартиру и сразу подошел к двери женской приемной. Он взглянул на стул, на котором позавчера сидела девушка, словно она не могла сесть на другое место, и, не увидев ее там, испугался. Мустафа в отчаянии посмотрел в другую сторону, и взгляды их встретились. Девушка смотрела на него. Вспыхнув от радости, он сейчас же отошел от двери. Войдя в мужскую приемную, юноша стал думать, как бы передать ей письмо. Наконец он решил попросить фельдшера вызвать из женской приемной служанку и вручить ей письмо для передачи ее госпоже. Но что, если девушка спросит фельдшера, кто вызывает ее служанку? Что тот ответит? А если попросить самого фельдшера передать письмо девушке? Это может вызвать у него подозрение и возбудить всякие толки и пересуды. Преданная служанка лучший посредник.

Мустафа все не мог остановиться на каком-нибудь решении и очень боялся, что, пока он раздумывает, наступит очередь девушки идти к врачу. Она уйдет со служанкой в кабинет врача, а потом выйдет через другую дверь, он ее не увидит и упустит такой прекрасный случай передать письмо.

Наконец Мустафа решился и поспешно встал. Выйдя в коридор, он подошел к фельдшеру и попросил его вызвать служанку. Фельдшер сейчас же направился к двери и поманил женщину. Та нерешительно взглянула на свою госпожу. Девушка сказала:

— Пойди, Бухейта, узнай, что нужно фельдшеру.

Бухейта поднялась и подошла к нему. Фельдшер молча взял ее за руку и подвел к Мустафе. Мустафа с облегчением вздохнул и, отведя служанку в сторону, передал ей письмо.

— Отдай это сейчас же своей госпоже, — сказал он.

Больше он ничего не прибавил, считая, что при подобных обстоятельствах лучше сказать меньше, чем больше. Служанка взяла письмо и ответила:

— Слушаюсь, бек.

Ей даже не пришло в голову спросить, от кого письмо.

Мустафа затрепетал от радости. Он добился всего, что ему было нужно, и мог спокойно уйти. Он не шел, а летел на каких-то фантастических крыльях по улице Абд аль-Азиза, совершенно забыв о существовании дантиста.

Глава двадцать первая

Состояние Мухсина ухудшалось. Скоро удивленные учителя вынуждены были признать, что, если ему не поможет какое-нибудь чудо, этот год для него потерян. Мальчик побледнел, осунулся, стал очень молчаливым. Желая развлечь племянника, встревоженные дядюшки заставляли его гулять и молча шагали рядом с ним, не решаясь заговорить.