Именно так погибли Пончо и Пиявка. «Мерзавец, — подумал Саморра, снова вспомнив своего помощника, — зачем Фуэн впутал в это дело? Видит Бог, мне было очень жаль убирать ее. Но ведь у меня просто не было другого выхода».

Разумеется, подсунуть такой датчик Линаресу Федерико Саморра не мог. Но у него довольно давно была приготовлена фотография конкурента. Он уже не раз подумывал, не отделаться ли от него раз и навсегда. Теперь — после убийств в отделе — других путей не оставалось. Да и Ниньо все равно вышел на работу. Пусть уж делает все разом, а потом может отдыхать.

Думая так, Федерико Саморра поднялся на 17-й этаж и подошел к двери, на которой сверкала начищенная медная табличка: «Заместитель генерального директора». Он распахнул дверь, и на миг ему показалось, что в просторном кабинете трудно дышать. Чтобы не задохнуться, ему пришлось ослабить узел галстука. Перед ним радом со столом дона Педро стоял Рикардо Линарес!

— Садитесь, сеньоры, — указал на кресла дон Педро. — Я вызвал вас, чтобы сообщить вам решение совета директоров.

Саморра с трудом опустился в кресло. Он тяжело дышал.

— Что с вами, дон Федерико? — участливо спросил дон Педро, но тут же спохватился: — О, понимаю… Для вас это, без сомнения, такой удар.

Федерико Саморра в ответ прохрипел что-то неразборчивое.

— Вы, наверно, и не знали, что они любовники, — покачал головой Альварес-дель-Кастильо.

Вместо ответа Саморра лишь отрицательно затряс головой.

— Мне очень прискорбно, дон Федерико, — сказал сеньор Альварес-дель-Кастильо, — но совет директоров принял решение назначить на место заместителя сеньора Рикардо Линареса. Возможно, на их решение повлияли неприятные события, произошедшие в вашем отделе. Я понимаю, что вы в этом не виноваты, но я ничем не могу вам помочь.

Федерико Саморра внезапно встал и, не говоря ни слова, покинул кабинет начальника.

Дон Педро только покачал головой.

— Да, обстоятельства явно сложились не в его пользу. Но я рад, я всегда хотел видеть вас, сеньор Линарес, на своем месте. Поздравляю.

Выйдя от сеньора Альварес-дель-Кастильо, Рикардо первым делом поспешил в архив. Он хотел поделиться радостной новостью с Милашкой. Но ее на месте не оказалось.

ГЛАВА 49

На кухне Розиного дома Лаура и Томаса пили кофе. Роза спала, и они позволили себе отлучиться от ее постели, что случалось в эти дни очень редко. Роза по-прежнему была очень слаба, хотя никаких органических повреждений у нее не было. Когда в ту ночь Розу привезли в больницу, врачи констатировали у нее тяжелое нервное потрясение. Им удалось привести ее в чувство, но как только она пришла в себя, она все вспомнила и ей опять стало хуже, и врач счел за благо дать ей снотворное. На следующий день Лаура настояла на том, чтобы забрать ее домой. Врач больницы дал свое согласие, потому что считал, что в домашней обстановке, среди близких людей Роза быстрее придет в себя. Лаура забросила все другие дела и целые дни проводила в доме Розы, помогая Томасе ухаживать за больной.

— Не могу я понять, Лаура, — чуть не плача, говорила Томаса, — если доктор сказал, что у Розы сердце здоровое и другой болезни тоже нет, то почему ей не становится лучше.

— Доктор Родригес сказал, что она перенесла очень сильный удар и нервная система еще не справилась с этим. Как только она вспоминает, что произошло, ее болезнь опять усиливается. Вот почему мы должны охранять ее от всяких потрясений.

В кухню вошла Дульсе:

— Там Эрнандо пришел и спрашивает, можно ли войти к маме.

Лаура вышла в гостиную. С той самой памятной ночи бала Эрнандо постоянно пытался быть поближе к Розе. Он хотел увидеть ее в больнице, потом много раз звонил и приходил к ней домой.

— Ну как она? — спросил Эрнандо, увидев Лауру.

— Пока не очень хорошо. Я сказала ей, что ты заходил, но она пока чувствует себя очень слабой и не хочет никого видеть.

— Лаура, я готов убить себя, что не заступился за нее тогда.

— Убивать себя не имеет смысла, ты можешь помочь ей по-другому. Каролина оклеветала ее в глазах всех и показала фотографии Розы с человеком, который шантажировал ее. Я считаю, что надо обратиться в полицию. Если его разыщут, вся эта гнусная ложь будет развеяна.

— Хорошо, я возьму одну из фотографий и пойду в полицию. Как ты думаешь, что еще можно сделать? Может быть… — он колебался, — может быть, стоит известить Розиного мужа?

— Мне кажется, это настолько личное дело, что его может решить только сама Роза.

— Бедная Роза, сколько ей пришлось пережить.

— Да уж, ей досталось в последнее время.

— Хорошо, тогда я пойду и зайду опять завтра. Если тебе что-то от меня понадобится, звони.

В это же время Херувим вел разговор со своим сообщником Чавой.

— Я узнал, что она сейчас заболела и из дома не выходит.

— Это плохо. В доме мне делать нечего, — отозвался Чава.

— Я буду следить за домом. Может быть, ее повезут на машине к врачу или еще куда-нибудь.

— Ну и что нам это даст? Где я там могу спрятаться?

Херувим почесал в затылке. Эта затея представлялась ему все более опасной.

— Слушай, — с надеждой сказал Чава. — Ты же сказал, что она заболела. Так, может, она помрет. Тогда чего же мне зря рисковать.

— Верно, — задумчиво протянул Херувим. Собственно говоря, он с самого начала не был в восторге от этого задания. Только как быть с Пиявкой. Задумавшись, он машинально перелистывал страницы свежей газеты, пока не дошел до хроники происшествий. Вдруг он хлопнул себя по лбу и заорал:

— Чава, смотри сюда.

— Что там такое?

Херувим сунул ему под нос короткую заметку из раздела происшествий, которая начиналась фразой: «В Мехико убит Винсенте Гавальдон, известный в уголовном мире по кличке Пиявка».

— Ну и что? — недоуменно спросил Чава. — Кто такой этот Пиявка? Ты его знаешь, что ли?

— Это же и есть мой шеф, который эту дамочку нам поручил прикончить. Понимаешь?

— Ну и ну, — присвистнул Чава. — Вот бы мы с тобой влипли. Ведь если шефа твоего нет в живых, то и оплаты за работу тоже не будет.

— То-то и оно, — глубокомысленно произнес Херувим, намеренно не вдаваясь в детали своих финансовых взаиморасчетов с шефом.

— Ну что ж, нет оплаты, не будет и работы, — заключил Чава. — Нашей дамочке, считай, повезло. Теперь от Всевышнего зависит, оклемается она или нет. Ну ты молодец, Херувимчик, вовремя газетку разглядел. Уж если рисковать своей шкурой, так знать, за что.

— Такое дело надо как следует отпраздновать! — радостно воскликнул Херувим, который уже успел подсчитать в уме, какие барыши ему принесла смерть Пиявки, не говоря об избавлении от многих хлопот. — Пошли, Чава, сегодня я угощаю.

Доктор Родригес, который только что вышел из Розиной комнаты, тихо разговаривал с Лаурой и Томасой.

— Прошу вас, не терзайте так себя, — обратился он к Томасе. — Сеньора Дюруа сегодня уже выглядит лучше. Постепенно время возьмет свое, и ее нервная система справится с последствиями перенесенного стресса.

— Скажите, доктор Родригес, может быть, можно еще что-то для нее сделать. Может быть, нужны какие-нибудь лекарства.

— Вы понимаете, сеньорита Каналес, — ответил врач, — проблема здесь не столько медицинская, сколько психологическая. Наверняка вы слышали, что у больного должна быть воля к выздоровлению. Без этого никакие лекарства не могут дать полного эффекта. А у Розы сейчас воля подавлена. Наверно, вы, как близкая подруга, лучше меня знаете причины этого.

— Мне кажется, знаю, — сказала Лаура. — Роза рассказывала мне, что десять лет назад она перенесла очень большую моральную травму, связанную с семейной жизнью, и именно тогда потеряла дочь. Она тогда сумела справиться со своим горем, приехала сюда и устроила свою жизнь заново. И вот теперь…

— Да, — подтвердил доктор. — Теперь ей кажется, что ее привычный образ жизни, который она создавала в течение стольких лет, рухнул. И это для ее души слишком большое напряжение.