— Меня очень интересует вот это колье, сеньор Ластра.

— Замечательная вещь, старинная. И камни великолепные. Работа испанских мастеров. Начало восемнадцатого века, по всей вероятности, из Толедо.

— Да, это великолепное изделие. Не покажете ли вы его поближе?

И, любуясь колье, которое сеньор Ластра достал из-под стекла, Каролина спросила как можно небрежнее:

— Я догадываюсь, откуда у вас эта вещь, сеньор Ластра. Мне кажется, я знаю прежнюю владелицу. Вы мне можете сообщить, кто она, чтобы я удостоверилась?

— Всегда рад вам услужить, сеньора Рокас, но я дал слово не разглашать имени владельца.

Каролина насмешливо пожала плечами:

— Ах, бросьте, сеньор Ластра. Мы оба знаем, кто она. И какую же цену вы назначили за это украшение?

Цена, названная хозяином магазина, потрясла даже привычную к роскоши Каролину.

— Да-а, — задумчиво протянула она. — Ну что же, стоит подумать. Ведь у меня еще есть в запасе некоторое время?

— Не раздумывайте слишком долго, сеньора Рокас, — ответил хозяин. — Вы сами видите, что вещь уникальная. Второй такой не будет. Так что многие интересуются этим колье.

Каролина остановилась и задумалась. Чрезвычайно интересные идеи приходили ей в голову.

Роза быстрыми шагами направлялась к бару Мартинеса. Сегодня еще раз тот ужасный человек звонил ей по телефону и велел принести деньги в бар. Если же Роза не появится, сказал он, то сеньор Линарес будет оповещен о том, что у него обманом увезли ребенка, и сможет добиться осуществления своих родительских прав.

У Розы голова шла кругом. Ей казалось, что она все глубже погружается в трясину. Она шла, глядя прямо перед собой, ничего не замечая по сторонам.

— Вот и славно, что вы пришли, — сказал Херувим. — Принесли то, о чем договорились?

— Да, но это все мои деньги, — сказала Роза. — У меня все равно ничего больше нет.

— А больше ничего и не надо, — сказал Херувим. — Считайте, что мы с вами в расчете, и живите себе спокойно.

На этот раз пачка денег была гораздо толще. Херувим предложил прогуляться в укромное место, где он мог бы пересчитать деньги. Но Розе совсем не хотелось уединяться где-то с таким подозрительным типом. Тогда Херувим предложил пройти к его машине, которая была припаркована неподалеку. Розе пришлось согласиться.

Сев в машину, Херувим с видимым удовольствием пересчитал толстую пачку. На лице его расплылась довольная улыбка.

— Всего хорошего, сеньора Дюруа, — сказал он. — Мое вам почтение.

Роза отвернулась и медленно пошла прочь от машины. Настроение у нее было ужасное. В этот момент ее окликнули.

— Добрый вечер, Роза, — произнес знакомый голос, и Роза увидела Феликса Наварро. Он был, как всегда, безукоризненно одет и излучал уверенность в себе.

— Вам не нужна помощь, Роза?

— Нет, спасибо. А почему вы спросили?

— Просто я сейчас видел, как вы разговаривали с каким-то типом, чья физиономия не внушила мне особого доверия. Я надеюсь, что вы не стали жертвой какого-нибудь наглого мошенника, которые под разными предлогами пытаются обдурить честных людей, особенно беззащитных женщин?

— Я вовсе не такая беззащитная, как вам кажется, Феликс, — ответила Роза, лихорадочно соображая про себя, как ей объяснить такую странную встречу. — Этот человек приходил просить работы в моем салоне, но я решила его не брать. У него нет надежных рекомендаций.

— Думаю, вы поступили совершенно правильно, — сказал Феликс. — А теперь могу я пригласить вас куда-нибудь поужинать?

Настроение у Розы было такое, что идти ей никуда не хотелось.

— Нет, благодарю вас. Я сегодня чувствую себя немного усталой, что-то болит голова. Будет лучше, если мы отложим ужин до другого раза.

— Как вы скажете. В таком случае разрешите подвезти вас домой.

— Спасибо, но недалеко стоит моя машина.

— В таком случае позвольте мне повести ее, а вы немного отдохнете.

Роза не могла возразить против такой любезности. Феликс сел за руль, и через двадцать минут машина уже остановилась у дома Розы. Роза пригласила гостя зайти на чашку кофе, и он почти уже решился зайти. Но в этот момент Дульсе, увидевшая их из окна, появилась на пороге и с серьезным видом сказала:

— Добрый день. Я вижу, сеньор Наварро, что вы совсем освоились с нашим «ягуаром». Вы его сейчас затормозили просто здорово.

Феликс посмотрел на девочку, потом повернулся к Розе и сказал:

— Большое спасибо, но я не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством в тот момент, когда вы устали. Если позволите, я воспользуюсь вашим приглашением в другой день.

И он распрощался.

ГЛАВА 37

Лус бегом завернула за угол, но, когда поняла, что из кафе «Палома» ее больше не видно, остановилась, тяжело дыша. Сердце сильно билось, но вовсе не от быстрого бега. В первый раз в жизни Лус разговаривала в таком тоне не только со взрослой незнакомой женщиной, но и вообще с кем бы то ни было. И в то же время она ни о чем не жалела. Пусть эта женщина знает, на что идет. Лус подозревала, что отец не распространялся перед своей сеньоритой о том, что у него есть дочь с характером. Пусть теперь узнает.

Лус огляделась. Впереди находился небольшой павильон прохладительных напитков. Она почувствовала, что в горле пересохло, и хотя дон Антонио, а вслед за ним и дон Ксавьер строго-настрого запрещали ей пить холодное, особенно в жару, поскольку это прямой путь посадить горло, но сейчас Лус было почти все равно. Кроме того, она успокаивала себя мыслью, что будет пить очень мелкими глотками, а в самом павильоне будет прохладнее, чем на раскаленном асфальте.

Она вошла в прохладный павильон, где, к счастью, работал кондиционер, и попросила стакан апельсинового сока.

— Нет, нет, льда не надо, — сказала она, увидев, что продавщица взяла щипцами кубик льда.

Получив сок, Лус отошла и села за небольшой столик подальше от входа. Тут она заметила, что какой-то ребенок машет ей рукой. Но Лус была настолько взбудоражена, что не обратила на него внимания — мало ли что могут придумать эти дошколята. Но мальчик вдруг громко воскликнул на весь павильон:

— Дульсе!

Лус вздрогнула и, уставившись на мальчишку, начала лихорадочно соображать, кто же это. В первый же день, заняв место сестренки в доме Линаресов, Лус старательно проштудировала все семейные альбомы фотографий, стараясь запомнить десятки имен и соотнести их с лицами. И теперь она напрягла память и вспомнила, что этот мальчишка — скорее всего Флорентино, ее собственный двоюродный брат, сын дяди Рохелио и тети Эрлинды. А вот и сама тетя Эрлинда, сидит, о чем-то задумавшись, над чашкой кофе. Рядом лежит небольшой пакет.

— Тино, — нерешительно сказала Лус.

Тино немедленно подбежал к своей кузине.

— Ну что? — спросил он. — Ты чего-нибудь узнала?

— О чем? — осторожно поинтересовалась Лус.

Тино в недоумении уставился на нее:

— Ну как? Об этой девчонке, которая пела по телевизору. Которая на тебя похожа.

Лус не знала, что и отвечать. На всякий случай она сказала как можно безразличнее:

— Я ее увидела на следующий день. В жизни она на меня совсем не так похожа. Нам показалось.

Тино недоверчиво покачал головой:

— Показалось? Странно.

В этот момент Эрлинда, задумчиво сидевшая над своим кофе, также увидела девочку.

— Дульсе, — удивленно сказала она. — Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Я… я приходила к отцу, — Лус решила сказать правду, ведь это было в данной ситуации самое простое.

— Я только что звонила ему на службу, — сказала Эрлинда, — но оказалось, что он уже ушел. Мне очень надо повидать его. Очень удачно, что мы с тобой встретились. Мы с Тино сейчас, наверно, поедем к вам.

— Действительно, это очень удачно, а то скучно возвращаться одной, — сказала Лус и подумала, что действительно будет лучше, если она вернется не одна. Ей было страшно сейчас встречаться лицом к лицу с отцом.