До скалистого подножия гор было рукой подать, в отличии от берега. Доплыв до водопада, Леон забрался в небольшое углубление за ним. До полноценной пещеры оно не дотягивало, напоминая скорее небольшую комнатку. Обычно Леон тут переводил дыхание и собирался с силами, однако сейчас у него появилась одна любопытная идейка. Закончив задуманное, рыцарь уселся на поросший влажным мхом камень, прямо перед пеленой воды без конца падающей сверху и бьющей в изумрудное озеро. Леон присмотрелся, едва найдя в водяной завесе прорехи, но не обнаружил Элиссу на берегу и сердце его упало.

«Что если она ушла? Что если я ее больше никогда не увижу? Исключено! Тогда я буду приходить сюда каждый день, буду как сумасшедший бродить по Линденбургу и расспрашивать о ней, я знаю ее имя и что у нее есть сестра-близнец», — думал Леон.

Спустя некоторое время, рыцарь ощутил, что уже отдохнул достаточно и теперь способен добраться до берега. Поднявшись в полный рост, Леон сиганул в воду прямо сквозь водопад. По мере того как он приближался к берегу, волнение юноши нарастало — ни Элиссы, ни ее единорога Альбы он нигде не видел… как и своей одежды.

«Да быть того не может!» — воскликнул в сердцах Леон, отказывающийся верить в то, что Элисса его так коварно разыграла.

По крайней мере Гроза была на том самом месте, где он ее оставил. Доселе беспрестанно зевая и со скучающим видом наблюдавшее за буйством чувств, воображение рыцаря испустив ехидный смешок потерло ручки и принялось за работу. Юноша уже видел его величество нелепость во всей красе — странствующий эквилар возвращается домой верхом в набедренной повязке из листьев. Если таковую вообще получится сделать. Самым ближайшим местом, где можно было найти одежду была лесопилка Байрона или же Белый Клык. Леон задумался о том какие унизительные остроты выдумает Левый, завидев его в таком виде. Впрочем, можно поехать на лесопилку Байрона, где Левого нет. Леон остановил свое буйное воображение одним твердым рывком уверенности в том, что эта прекрасная и неземная девушка никогда бы с ним так не поступила. Никогда! Будь на ее месте другая, он бы еще допустил такую мысль, но не Элисса, не она. Он смотрел в ее глаза и просто знал это, понимал, как непреложную истину.

Выбравшись на берег, Леон все еще сжимал в правой руке нечто, прихваченное из углубления в скале. Юноша осмотрел место где оставил одежду и все вокруг — быть может ее сдуло ветром? Мысль отчасти абсурдная, но хоть как-то согласующаяся с реальностью. Но нет, одежды нигде не было видно. Как будто осуждая происходящее, небо нахмурилось, стерев за считанные минуты солнечный день с картины небосклона и изобразив на голубом холсте угрюмую серость. Эта серость не преминула разразиться громовым раскатом, пока еще далеким. Леон улыбнулся, потешаясь над нелепостью своего положения. Тут он краем глаза приметил, как что-то белое мелькнуло среди деревьев — Альба? Это и правда была одна. Единорог топтался на месте. Точно разбойник, прячущийся в лесу от облавы, Леон осторожно направился к животному, благо оно было совсем рядом. Почти сразу он увидел и Элиссу, а также свою одежду. Девушка сидела среди пушистых колосьев ковыля и… зашивала разорванное предплечье куртки Леона. За прошедшее время в облике девушки появился новый элемент — венок на голове из ромашек и ковыля, травы повсеместно растущей по всему Линденбургу.

— Элисса? — тихонько позвал рыцарь, прячась за стволом дерева.

— Почти закончила! Ой, прости, я право смутила тебя, взяв одежду. Забирать одну куртку я сочла странным, а потому решила взяла все или все же я поступила глупо? Наверное глупо… Знаешь, я очень люблю шить и просто не могу смотреть на порванную одежду. Для меня она все равно что раненный зверек, который требует ухода.

— Благодарю! Я крайне признателен за твою помощь. Ты же могла остаться на берегу.

— Я искала спасительную тень от солнца, на берегу шибко уж припекает, а еще у меня не было темных ниток. С собой я всегда беру моточек белых и иглу, с таким тонким шелком нужно быть настороже, его легко порвать. — поучительно произнесла девушка, подняв указательный палец вверх и имея в виду свое платье. — В роще полно темных ягод, в соке которых я окрасила нить и вот, все готово. — девушка сложила куртку на остальные вещи и поднялась на ноги.

— Поразительная находчивость, — искреннее удивился Леон, для которого лес дремучий был понятнее нежели премудрости шитья.

— Одевайся, я не буду подсматривать, обещаю, — альвийка отвернулась и так и стояла, пока Леон одевался.

— У тебя очень красивый плащ, беленький и с необычной розочкой, очень милая вышивка. Кто над ним работал?

— Портной из Линденбурга, имени не упомню, увы.

— Думаю, что это Архипп. Не знаю кто еще бы смог вышить такой сложный рисунок столь аккуратно.

— Вы знакомы? — внутри Леон был возмущен тем, что некий мужчина знаком с этим воплощением неземной красоты и имел честь видеть ее и говорить прежде него. Впервые в жизни из скорлупы безмятежности проклюнулось неведомое ему ранее чувство — ревность.

— Мы часто работаем вместе: я беру заказы, которые он не успевает сделать или же берусь за особую работу, где требуется альвийская вышивка и знание наших узоров и орнаментов.

— Значит ты бываешь в столице и зарабатываешь пошивом одежды? — Леон к этому моменту уже оделся и вышел к альвийке.

— В основном ей, но не только. Торгую настойками и травами, детскими игрушками — я без ума от работы над ними! А еще я плету косы и знаю пару сотен видов плетения кос и косичек. Могу тебе заплести, хочешь? — девушка улыбнулась и Леон снова ощутил себя плавящимся куском льда на солнце, теряющим ясность мышления от одной только мысли, что альвийка притронется к нему.

— Боюсь мне нечем заплатить тебе… кстати вот, это тебе. В знак моего извинения за произошедшее сегодня. — Леон протянул девушке то, что прихватил с собой из углубления в скале за водопадом. Подарком оказался каменный нарост, очень напоминающий цветок.

«Просто гениально, Леон, ты подарил ей кусок булыжника! Что дальше? Подаришь кусок ветки или кусок кости, а может лучше сразу череп животного? Бычий череп с медвежьего хутора, ага, можно прямо не вынимая красного янтаря из глазниц. Отчего-то эта затея казалась мне куда привлекательнее… вот же зараза!», — подумал Леон, разглядев всю неказистость каменного цветка в изящных, тонких ручках альвийки. Рядом с этим прелестным созданием в белом платьице, каменный цветок как будто расцветал, но расцветал своей убогостью и серостью, в свете красоты Элиссы.

— Это же люцит, пещерный цветок.

— Пусть он и не так прекрасен, как полевые цветы, однако и у него есть свои достоинства: он формируется десятилетия, никогда не завянет и даже в темноте будет напоминать о себе, тускло сияя.

«Напоминать о том, кто тебе его подарил», — уже про себя, добавил Леон.

— Рыцарь, разбирающийся в цветах! Ты не перестаешь удивлять меня, Леон. Спасибо тебе.

— Тебе спасибо.

Серый лик небес вновь громыхнул, уже значительно ближе чем в прошлый раз. Леон вышел из тени деревьев на полянку и посмотрел на небо. Рыцарь увидел, как грозовые тучи собирали свое могучее, серое воинство на горизонте. Уже был слышен далекий рокот грома, возвещавший о том, что небесный полководец призывал к наступлению, трубя в свой громогласный рог. Серое войско пришло в движение, а огромные тучи подобно пылевым облакам над всадниками, начали увеличиваться в размере и приближаться. В подобном художественном обрамлении Леон воспринимал столь обыденные природные явления. Тем временем ветер настойчивее зашумел в деревьях, как если бы схватил их за стволы безграничным множеством своих крепких рук и затряс, приводя в чувства после длительной дремы.

— Ах, не пройдет мимо! Я же ничего не успею. — с досадой произнесла девушка, задрав голову и смотря на нагромождение туч, похожее на горную гряду, плывущую по небу.

— Я могу тебе помочь?

Альвийка задумалась на миг, а потом ответила:

— Да. Я покажу тебе какая мне нужна трава, а ты поможешь мне собрать ее, идет?