— Кто?

— Какой-то девятиклассник.

Внутри что-то щёлкает.

— Парень по фамилии Ньюмен?

— Стивен Ньюмен. Да. Как ты узнал?

— Он — младший брат Анны Ньюмен. Это тот парень, который усложнял Эндрю жизнь в школе.

— Он — младший брат Анны? Ты шутишь... Ну, он говорит, что мистер МакНелис отправил ему сообщение с непристойной картинкой.

— Чушь собачья.

— Ну, по всей видимости Стивен получил несколько фотографий и пикантных сообщений с телефона мистера МакНелиса. Кто-то сделал анонимный звонок мистеру Редмону. Мистер Редмон вызвал Стивена, проверил его телефон и тот всё рассказал, — Люк дёргает мышкой и экран компьютера загорается.

— Люк, он ничего не отправлял.

— Я тебе верю. Но тогда, как получилось, что они отправлены с его телефона? Думаешь, кто-то взломал его мобильный?

Люк открывает Фейсбук и показывает несколько постов:

— Это те, что перепостили другие ребята. Я вообще-то не дружу с ним на Фейсбуке.

В глаза бросается один пост: «Этот педик получил по заслугам. Ха!»

— Приятный парень, да? — говорит Люк.

И вдруг я чётко понимаю, что произошло.

— Это он украл его телефон.

— Кто-то украл его телефон?

— Да. Он не был уверен. Телефон исчез в пятницу утром. Сначала он подумал, что потерял его, потом, что, телефон могла взять его бывшая жена. Он не блокировал свою SIM-карту до следующего дня на случай, если телефон вдруг найдётся. Если его телефон взял этот парень, то он же мог отправить фотографии себе сам, верно?

Какое-то время Люк пристально на меня смотрит, а потом пожимает плечами:

— Думаю, да. Ты серьёзно считаешь, что он мог сделать что-то подобное?

— Ты читал посты. Что ты думаешь? Эндрю не сделал бы такого, Люк. Я знаю его.

Люк кивает и возвращается к своему компьютеру.

— Давай посмотрим, с кем дружит Стивен, — он открывает его страницу и качает головой: — Ай-яй-яй. Ты только посмотри, он даже не защитил свою страницу. Какой позор. Друзья... ну-ка, посмотрим, — Люк раскрывает весь список и просматривает фотографии. — Смотри, твой фанат номер один.

Он указывает курсором на фотографию в самом низу.

Должна же быть от фан-клуба хоть какая-то польза. Рассчитываю, что они мне помогут, когда слышу в телефоне знакомый голос.

— Калеб, привет. Это Роберт Уэстфолл.

— О-о, Роберт. Привет. Хм, как дела? — он прикрывает микрофон, но всё равно слышно, как он приглушённо говорит: «Это Роберт Уэстфолл. О, Боже!»

— Есть минутка?

С той стороны слышится приглушённое: «Он хочет знать, есть ли у меня минутка». Потом, словно Калеб и не был близком к тому, чтобы обделаться от счастья, говорит:

— Конечно. Что тебе нужно?

— Услуга. Ты же дружишь со Стивеном Ньюменом, так?

— Да. А что? — спрашивает он настороженно.

Кто-то звонит в дверь. Пусть мама с этим разбирается.

— Вы с ним хорошие друзья?

— Нет. Не совсем. Когда-то, ещё в средней школе, ездили в одном автобусе.

Понимаю, что до этого момента я не дышал. Говорю:

— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

— Конечно. Всё, что угодно, — говорит он охотно.

И я верю, что он сказал это честно. Рассказываю ему, что мне нужно, и он обещает, что всё сделает.

Мама просовывает голову в дверь моей комнаты. У неё бледное как мел лицо.

— Роберт, выйди в гостиную.

Пытаюсь понять по её выражению, что там стряслось, и говорю:

— Я у тебя в долгу, Калеб.

— Роберт, что-то случилось? — спрашивает она после того, как я закончил звонок. — К нам пришли полицейские.

У меня замирает сердце.

Мы входим в гостиную, и полицейские начинают представляться.

— В чём дело? — обрывая их на полуслове, спрашивает мама.

— Мисс Уэстфолл, — говорит один из них, поворачиваясь к маме, — мы думаем, что ваш сын может быть вовлечён в отношения с Эндрю МакНелисом.

Она бросает на меня вопросительный взгляд:

— Кто такой Эндрю МакНелис?

Я пристально смотрю на полицейского.

— Он — один из учителей вашего сына, мэм. Кажется, математики.

— Роберт?

— Это он вам так сказал?

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой то, что он нам сказал или не сказал. Я просто задаю тебе вопрос. Ты, наверное, знаешь, что у нас его телефон.

Для меня это ничего не значит.

— Вы пришли меня арестовать?

— Что? — лицо мамы бледнее ещё больше, и она берёт мой локоть, готовая, если придётся, за меня биться.

— Сынок, мы пришли просто поговорить.

— Ну, мне нечего сказать.

— У него в телефоне есть твоя фотография. — Полицейский замолкает на какое-то время. — Ты отправлял ему то фото?

Не могу поверить, что Эндрю сохранил мою фотографию. После всех его разговоров об осторожности. Что ещё он сохранил? Текстовые сообщения?

Когда я не отвечаю, полицейский говорит:

— Мы можем вызвать тебя в качестве свидетеля.

Между нами встаёт мама:

— Тогда так и сделайте. Сегодня мой сын не будет отвечать на вопросы.

Полицейские переглядываются, но после короткого противостояния они всё-таки соглашаются с просьбой мамы уйти.

Когда она возвращается, я сижу на диване и нервно тру палец об палец. Мама садится напротив и ждёт. В конце концов, она сдаётся:

— Это правда, да?

Мои глаза наполняются слезами.

— Мам, он в беде. Его подставил какой-то тупица. И теперь его обвиняют в том, чего он не делал.

Мама морщит лоб.

— То есть, ты говоришь мне, что это касается не только тебя? Ох, Роберт.

Я не сплю. Ворочаюсь с боку на бок, и каждый раз Спот II вскакивает и его маленькое сердечко начинает бешено колотиться.

— Всё в порядке, малыш, — повторяю я снова и снова. У него теперь полный и круглый живот, но рёбра ещё болезненно торчат. Глажу его мягкую шерсть, и пёс снова успокаивается.

Как и говорил Люк, эту историю показали в десятичасовых новостях. Мы смотрели их вместе с мамой.

Корреспондент с места событий не упоминал имён учеников, но постоянно называл имя Эндрю, а потом показали видео, как его ведут от полицейской машины в тюрьму. В голове продолжает крутиться одна и та же картинка: Эндрю с заведенными за спину руками и полицейский, который цепко держит его за плечо. Эндрю не шёл, опустив голову, как обычный преступник, и он не задирал в высокомерном вызове подбородок.

Я был горд, и одновременно зол и расстроен, что ничегошеньки не мог для него сделать.

Мама пододвинулась ко мне на диване ближе и неуверенно обняла за плечи.

«Что известно об учениках, вовлечённых в эту историю?» — спросила женщина-ведущая в студии. «Я могу сказать только, Ханна, что это коснулось двух учеников, оба — несовершеннолетние. По словам нашего источника, оба — ученики этого учителя». — «Ого! — сказала Ханна своей соведущей. — Похоже, мистера МакНелиса ждут очень серьёзные обвинения». Её соведущая покачала головой и сказала: «Знаешь, подобные истории вызывают беспокойство. О чём только думают эти учителя? Мне кажется, что новость об обвинении ещё одного учителя в сексуальных домогательствах появляются чуть ли не каждую неделю. Вы отправляете своих детей в школу и ждёте, что они будут там в безопасности, — соведущая поворачивается к камере, — а потом вы узнаете вот такие вещи». «Я понимаю, о чём ты», — сказала Ханна.

— Они уже признали его виновным, — со злостью сказал я маме.

Когда мысль о том, что Эндрю находится в тюрьме, становится невыносимой, я вспоминаю о Стивене Ньюмене. Это он подставил Эндрю. Я уверен в этом, как и в том, что Эндрю никогда не отправил бы сексуального сообщения, даже мне. И это единственное, что имеет смысл.

Мне всё ещё трудно поверить, что кто-то может быть настолько холодным и мстительным. Разрушить жизнь невинного человека и потом этим хвастаться? Клятвенно обещаю себе, что это не сойдёт Стивену с рук.

Спот II во сне издаёт какой-то хрип, похожий на сдавленный лай. Его маленькие лапы подёргиваются, будто он бежит. Замечаю, что одна подушечка снова кровоточит и на моей простыни остаётся пятно водянистой крови.