– Извините… – бормочет он, машинально, но галантно приподняв фетровую шляпу. – Я Порфирий Сидорович… Гм… Кхе… И вообще…

Он умолкает и теребит пальцами наконечник копья.

Дракон шипит, клокочет, фыркает… Подъезд наполняется запахом горелого мамонта…

Тут Порфирий Сидорович вспоминает, что он прибыл сразиться с этой ужасной рептилией, дабы по примеру других легендарных витязей укокошить чудовище, с тем, чтобы передать его бездыханную тушу в дар Харьковскому музею природы; дескать, пусть там будет и чучело дракона, наконец.

Дракон близоруко пялится гороховыми глазками на незваного индивидуума, пыхкает дымом из ноздрей, топорщит перепончатые крыла, вибрирует шершавым хвостом…

Порфирий Сидорович, прижав подбородком копьё, поправляет перчатки на пальцах, затем берёт копьё в правую руку и, размахнувшись, тычет наконечником в чешуйчатую морду монстра. Дракон пятится и захлопывает обитую дерматином дверь, а копьё от контакта с дверью с хрустом раскалывается…

Вот так закончилась единственная и лаконичная битва этого харьковского витязя с этим околохарьковским драконом.

На следующий день дракон подал заявление на имя поселкового участкового милиционера. Заканчивалось заявление так (на языке оригинала):

«… Якщо цей бешкетник не припинить наді мною знущатися, я вимушений буду піддати його термічній обробці, або ж з’їсти разом з кобилою. Аби цього не трапилось, бо я істота нервова, благаю Вас, товаришу старший лейтенанте, суворо угамувати цього Порфирія Сидоровича у капелюсі! Нехай більш не турбує добропорядних драконів!

З повагою, дракон Щелепенко.

(Підпис).

16 січня 1986 року»

Вечером 16 января Порфирий Сидорович мастерил новое копьё из второй лыжной палки.

А вечером 17-го он с новым оружием отправился всё туда же, добывать дракона.

Вернувшись с работы, поглотив яичницу с чаем, оседлав белого в зелёное яблоко Велосипеда Буцефаловича, наш герой выехал с Павлова Поля в сторону исторического центра Харькова…

В центре, у монумента с неофициальным названием «Пятеро из ломбарда спёрли холодильник» свернул направо…

Перевалил через Холодную гору…

Выехал из Харькова…

И, наконец, въехал в Солоницевку.

У знакомого подъезда знакомого пятиэтажного дома Порфирий Сидорович обнаружил поглядывающего на наручные часы мужчину в зимней милицейской униформе. Только наш витязь сошёл с верного коня, как милиционер спросил его (не Велосипеда Буцефаловича, конечно, а витязя), не он ли Порфирий Сидорович. Наш герой, галантно приподняв фетровую шляпу, честно ответил, что да, дескать, я самый. Тогда страж порядка грациозно пристыковал ногти к серому меху ушанки и представился:

– Участковый, старший лейтенант Сёма Эльфман.

После чего виртуозно провёл с Порфирием Сидоровичем воспитательную беседу, после которой у Порфирия Сидоровича совершенно отсохло желание охотиться на дракона…

И с тех пор Порфирий Сидорович не охотится-таки на дракона.

Чего и всем желает.

***

Вот такая вышла… гм… мягко выражаясь, легенда… Зато теперь никто не сможет аргументировано брякнуть, будто у Харькова нет собственной легенды о контакте витязя с драконом!

Теперь какая-никакая легенда о каком-никаком контакте, пусть и без летального исхода, какого-никакого витязя с каким-никаким драконом у Харькова есть!

Ну, пусть где-то не совсем пафосная, где-то доморощенная, нелепая, странная, курьёзная… Но есть же!

Теперь те, кто отмечают все места легендарных контактов витязей с драконами, упомянутые в литературных и прочих произведениях, должны и напротив слова «Харьков» поставить «галочку»!

А автор теперь может с чувством исполненного патриотического долга прекратить топтание перстами пишущей машинки и упаковать её обратно в чешуйчатый чехол из драконовой кожи.

15 января 1986 г., 2004 г.[1]

________________________________

Апчхи

А ведь вы не господь бог!

Братья Стругацкие, «Понедельник начинается в субботу»

Бухгалтер Остап Григорьевич Кондратюк вышел из сумеречного подъезда своего дома и прижмурился. Яркое мартовское солнце с безоблачного голубого неба щедро облучало улицу Джордано Бруно, на которой проживал Остап Григорьевич и по которой он ежедневно (за исключением выходных и праздников) ходил в типографию № 2, где трудился в должности главного бухгалтера. Типография эта имела место на этой же улице всего в пятистах шагах от дома Кондратюка.

Потемневшие от пыли барханчики слежавшегося снега активно таяли вдоль края тротуара, являясь родителями резвого потока талой воды, искрящегося у бордюра и проваливающегося в решётку канализации. Дворник Феликс Предрасположенный, чиркая по асфальту прутьями метлы, перемещал мелкий мусор с тротуара в поток. Дворника освистывали пичуги, роем порхавшие с дерева на дерево. Весенний воздух бодрил утренних прохожих, будто газообразный эликсир.

Бухгалтер Кондратюк, жмурясь от света, улыбнулся весне, поправил кашне, поздоровался с дворником Предрасположенным шляпоподнятием и, совершая маятникообразные движения портфелем, пошествовал по улице Джордано Бруно к типографии № 2.

Когда Остап Григорьевич поравнялся с табачной лавкой, в витрине которой пестрел товар, не одобряемый Минздравом, в глубине левой ноздри Кондратюка защекоталось и бухгалтеру невыносимо захотелось чихнуть. От этого лицо Остапа Григорьевича исказила непроизвольная гримаса: зрачки наполовину закатились под верхние веки, брови подпрыгнули, сложив лоб гармошкой, нижняя челюсть отвисла, рот приоткрылся и растянулся в форме коромысла, на нижнюю губу выполз кончик языка. Бухгалтер, начиная издавать гортанный звук, выхватил из кармана носовой платок и, прикрыв им лицо, мощно чихнул, свибрировав всем телом и чуть не выронив портфель. После чего, вытерев платочком рот и ноздри, продолжил путь…

***

Чихая, Остап Кондратюк не думал, конечно, о том, что согласно неизвестным нам законам существования Вселенной, совершенно незначительное событие, случившееся в одном месте, может спровоцировать значительные события в другом месте, бесконечно удалённом от первого; спровоцировать необъяснимым образом.

Так, после того как на планете Земля, в Харьковской области страны Украина, в городке-райцентре, название которого не играет в данном случае большой роли, на улице Джордано Бруно рядом с табачной лавкой чихнул некто Кондратюк, в совершенно другом районе Вселенной, на планете Раедэм, над столицей одной небольшой империи пронёсся буйный ураган, разметавший лачуги простолюдинов, сорвавший крыши с домов вельмож и даже сбросивший шпиль с дворца императора. Кроме того, стихия смела несозревшие злаки на полях окрест столицы, а стало быть, здешним жителям в ближайшие месяцы, вплоть до будущего урожая, придётся жить не так сытно, как бы им хотелось.

В то время как жители столицы, ругая стихию, приступали к разбору руин, император Шен-Уаф Бах со свитой отправился из своего дворца в главный столичный храм, дабы посоветоваться с Верховным Жрецом насчёт случившегося. Император брёл по потрёпанному, раскрошенному городу, обходя фрагменты разрушенных зданий и упавшие деревья, вывороченные из грунта с корнями; плёлся, ужасаясь и сокрушаясь. За императором семенил кортеж придворных, также угнетённых видами ущерба. Горожане на минуту приостанавливали восстановительные работы, чтобы почтительно поклониться проходящему мимо правителю.