Совершенно изменилась система посещения. Мама с папой приходили вместе один раз в неделю, Серега вообще не появлялся, но зато брат заходил ежедневно, как обычно, дважды – утром и вечером.

Боли постепенно оставляли Алешу, перестало болеть ухо, живот болел все меньше, но самое главное, так потрясшее Алексея раздвоение его близких людей как-то незаметно ушло, как дурной сон.

Эдуард Михайлович, так звали лечащего врача, сообщил, что можно планировать выписку Алексея на следующей неделе и что он настоятельно рекомендует Алеше куда-нибудь поехать, отвлечься от всего пережитого, причем не на три дня, а длительно, недельки на четыре, не меньше.

В воскресенье, накануне дня выписки, пришел Георгий Ашотович. Он, как это гармонично сочеталось с его профессиональным статусом, появился совершенно неожиданно, как бы возник, будто всегда был где-то здесь неподалеку. Последний раз Алексей встречался с Георгием Ашотовичем на похоронах Леночки, где Алеша услышал от него вполне дежурные, но при этом искренние слова сочувствия и ободрения.

С первых же слов беседы Алеша понял, что Георгий Ашотович осведомлен абсолютно обо всех нюансах происходящих с Алексеем событий. Он в свойственной ему манере, с приятным легким кавказским акцентом, простыми, понятными словами объяснил Алеше свое видение ситуации.

– Ты, дорогой мой, пережил очень тяжелый невроз, несовместимый с профессией, к которой тебя готовили. Это, конечно, очень плохо и для твоей карьеры, и для тех, кто возлагал на тебя большие надежды. Из училища после формального прохождения врачебной комиссии тебя отчислят, несмотря на последний год обучения. Твой лечащий врач, кстати очень толковый дядя, говорит, что, если вести правильный образ жизни, этот невроз не приведет к никаким-либо сложностям будущей жизни. Но ключ к успеху в тебе самом! Психологические проблемы реально и радикально решаются только самостоятельно. Я знаю, что ты парень волевой, и верю, что ты справишься.

– Георгий Ашотович, спасибо за ваши слова. Эдуард Михайлович советует уехать куда-нибудь надолго, только я не знаю, где находится это «куда-нибудь». Честно говоря, я потерял все опорные точки в жизни, без ребенка, без жены, без образования. Кому я нужен?

– Прежде всего, самому себе. Тебе сейчас трудно это представить, но поверь мне, время излечит всё, и у тебя с твоими данными будет всё – и любимая женщина, и дети, и образование, и работа. Вот что я тебе посоветую. У тебя завидная физическая подготовка. Давай-ка поезжай не «куда-нибудь», а в знакомый тебе загородный лагерь твоего любимого специнтерната. Будешь инструктором по рукопашному бою, воспитывать будущих Джеймсов Бондов. Я как замдиректора, – тут он не мог скрыть иронии, – приглашаю тебя на работу в интернат.

После ухода Георгия Ашотовича Алеша думал, какой же это сильный и одновременно добрый человек, с которым его свел все тот же «Его Величество Случай». Как он все гениально придумал, все совпадало – и поездка «куда-нибудь», и возможность начать жизнь набело, но не на абсолютно новом месте, а в хорошо знакомой обстановке, при этом общаться с молодыми мальчишками и девчонками, делая из них настоящих бойцов, как когда-то делали из него самого.

Жизнь в загородном лагере специнтерната кипела. Алексей окунулся в новую для него сферу педагогики с удовольствием. Его молодость импонировала подросткам, которых он обучал сложным тайнам искусства побеждать в бою с пустыми руками против вооруженных противников. Он сам быстро восстановил свою физическую форму, длительные многолетние и ежедневные тренировки создали прочный фундамент в организме, каждая мышца которого помнила, что и как нужно делать.

Милая врачиха Валентина продолжала работать лагерным врачом, их отношения легко возобновились и были приятным, необременительным фоном в жизни Алексея. По выходным он ездил в Москву, в родительский дом, где он жил после развода.

Странная атмосфера царила в родительском доме. Мама продолжала вкусно кормить, вышедший в отставку папа иногда носил свою красивую адмиральскую форму, все было, как обычно. Но мама иногда беспричинно плакала, а отец ходил с таким видом, будто решал сложную мировую проблему.

В один из солнечных апрельских дней в семье взорвалась бомба. Отец объявил о своем решении, которое иначе, чем безумие, Алексей не мог назвать.

Глава 4

Отец

Родители Алексея представляли собой классическую пару счастливых супругов. Отец Николай Львович Корноухов был морской офицер, окончивший кораблестроительный институт и дослужившийся до контр-адмирала и начальника большого военного проектного института. Мать Алексея была преподавателем музыки в детской музыкальной школе. Судьба их свела в Одессе. После короткого знакомства они поженились, после чего отца перевели в Москву, где прошла вся их оставшаяся жизнь. Они любили друг друга, семья была построена гармонично: он безусловный глава семьи, много и успешно работавший и хорошо зарабатывавший, она обеспечивала быт, родила с разницей в пятнадцать лет двух хороших мальчиков и работала фактически не ради заработка, но в свое удовольствие. Она была очень красивой, эффектной женщиной, на которую обращали внимание мужчины, где бы она ни появлялась. Алексей хорошо помнил, как незнакомые дяди пытались заговаривать с мамой на улице, в гортранспорте, в детской поликлинике и других общественных местах, куда его водила мать.

В отличие от старшего брата Сергея, который был маминым любимчиком, у Алексея сложились очень доверительные отношения с отцом. К обоюдному удовольствию обоих отец, несмотря на молодость Алексея, обсуждал с ним самые животрепещущие вопросы жизни: от современных научных основ мироздания до отношений между мужчинами и женщинами, включая такой сокровенный для молодого человека вопрос, как роль секса в жизни мужчины.

Одной из ярких иллюстраций отцовских интереснейших бесед с Алексеем был пример семейной жизни друзей его родителей тети Сони и дяди Бори.

– Вот посмотри, сынок, как противоречивы бывают семейные отношения. Ты ведь знаешь тетю Соню и дядю Борю? Их брак – это полная противоположность классической схеме, когда муж – глава семьи, добытчик, сильная личность, а жена его дополняет своей ласковой кротостью, хозяйственностью и домовитостью. У них всё наоборот. Она – умница, он – подкаблучник и не самый большой мыслитель современности, она решает все проблемы, он слушается её беспрекословно, они любят друг друга, но это не мешает обоим заводить легкие интрижки на стороне. Она добытчица – автор их материального благополучия, он – легкий, общительный, можно сказать, легкомысленный человек. В итоге у них очень счастливая семья.

Алексей почему-то неоднократно потом вспоминал историю тети Сони и дяди Бори как иллюстрацию нетипичного семейного счастья. Уже в совершенно зрелом возрасте он понял, что огромную роль в семейном счастье играет принцип дополнительности друг к другу. Этот принцип состоял в том, что партнеры совмещают общие интересы, без которых не может существовать никакое настоящее партнерство, с дополнением друг друга противоположными личностными чертами.

Тетя Соня и дядя Боря, переехавшие перед самой войной из Одессы в Москву, представляли собой весьма колоритную пару, лет на десять старше родителей Алексея. Она была, что называется, знойной женщиной, прекрасно подходящей для роли Кармен в известной опере: красивая брюнетка с выточенным греческим с небольшой горбинкой носом и темно-карими умными глазами. Он был высоким красивым, можно сказать, эффектным мужчиной с темными, украшенными ранней сединой волосами. Дядя Боря работал ведущим инженером-проектировщиком в одном из крупных московских проектных институтов, тетя Соня нигде не работала, растила маленькую дочь и ухаживала за престарелой матерью. Главой семьи, бесспорно, была тетя Соня, которая решала абсолютно все вопросы, при этом дядя Боря, всегда выглядевший «на миллион долларов», никогда не казался зависимым, подавленным чем-то или кем-то человеком.