Я не была в больнице с момента аварии, но на данный момент это было самым странным посещением в моей жизни. Кромвел стоял рядом со мной, используя свою джедайскую силу разума, чтобы убедиться, что доктора и медсестры будут в перчатках прежде чем коснутся меня.

Моя любимая толстовка была порвана и пропитана кровью. Стрела попала в предплечье, и рана была достаточно глубокой, пришлось наложить швы. Смотреть на то, как доктор с пустым выражением на лице копошится в моей ране, мне в жизни больше никогда бы не хотелось. Я все ждала, когда он закончит.

В середине процедуры появилась сестра, все с тем же пустым выражением на лице, как и у врача.

Она передала мне стаканчик и пару таблеток.

– Что это? – спросила я, глядя на Кромвела.

– Это от боли, – ответила она. Ее тон тоже был пустым. – Местная анестезия скоро отойдет и тебе будет больно.

Манипуляции с кожей были окончены, и доктор изучал рентген моей головы.

– Выглядит неплохо, мэр Кромвел. Нет признаков сотрясения или других повреждений.

Кромвел кивнул.

– Слышать это облегчение.

Глотая таблетки, я в этом сомневалась. Пустой стаканчик я отдала медсестре. Раненная часть моей руки уже начинала покалывать.

– Присмотрите за ней пару дней. Если у нее будет головокружение, потеря памяти, повышенная утомляемость и изменения в поведении, привозите ее ко мне, – доктор встал и отошел от меня, снимая окровавленные перчатки. Посмотрев на меня, он слабо улыбнулся. – В это время года в лесу может быть опасно. Сезон охоты открыт.

Против моей воли я перевела взгляд на мужчину, сидевшего в углу палаты. Интересно, ходил ли Курт на охоту. Может ли быть совпадением то, что он вернулся как раз после того, как кто–то попытался сделать из меня кебаб на шпажке? И та машина, что пыталась сбить меня, вполне могла быть одним из Порше, что стояли в гараже.

Курт поднял бровь в ответ на мой взгляд.

Мои губы сложились в слабое подобие улыбки. Я ждала, пока мы не окажемся в машине, чтобы устроить ему допрос третьей степени. На заднем плане у меня была мысль, не была ли вызвана моя смелость действием таблеток.

– Так, где ты был?

Он посмотрел на Кромвела.

– Занимался делами.

Я наклонилась вперед, просовывая голову между двумя сидениями.

– У тебя есть работа?

Кромвел тоже поднял брови в ответ на мой вопрос.

– Может тебе сесть сзади и отдохнуть, Эмбер?

– Я не устала, – я внимательно смотрела на Курта. – Так какая у тебя работа? – он снова посмотрел на Кромвела, который лишь вздохнул и покачал головой.

– Я работаю на Джонатана.

– Правда, – сказала я. – И что это за работа?

Курт выглядел так, словно пытался побороть улыбку.

– Та, которую он просит меня делать.

Я хотела сложить руки на груди, но почувствовала, как тянут швы.

– Так, ты суешь всякие вещи в шкафчики разных людей?

Он рассмеялся.

– Что?

– А что насчет разрезания кроликов?

Он стиснул челюсти.

– Не в последнее время, принцесса.

Я скорчила мину.

– А когда ты делал это последний раз?

– Ты под кайфом?

– Может быть, – честно призналась я. – Но ты не ответил на мой вопрос.

Кромвел обернулся на сидении, очевидно, не такой уж удивленный.

– У тебя был очень неудачный вечер, и, скорее всего, ты сейчас под действием сильного наркотика. Вот почему я пропускаю мимо ушей то, что выдает твой рот в данный момент, но позволь мне прояснить кое-что. Еще один такой намек, и я сделаю то, о чем позднее могу пожалеть.

Я сконцентрировала взгляд на нем.

– Что, например?

Он выдержал мой взгляд.

– Я неясно выразился?

Я откинулась на заднее сидение, поморщившись от укола боли.

– Да, все предельно ясно, босс.

Курт усмехнулся.

– Мне даже нравится, когда она такая.

– И почему меня это не удивляет? – вздохнув, сказал Кромвел.

К счастью, Курт гнал так, словно участвовал в Наскар, и мы добрались до гаража в рекордно короткие сроки. Я не стала их ждать, открыла дверь и вышла из машины раньше всех.

– Эй, может, стоит полегче. Ты так швы разорвешь, – Курт был на шаг позади меня.

Я оглянулась через плечо.

– А тебе не все равно? Правда? Не ты ли пытался вырубить меня в моем доме?

Коварная улыбка появилась на его губах.

– А не ты ли ударила меня лампой по голове?

– И я вырубила тебя, – добавила я.

Кромвел лишь потер переносицу.

Прежде, чем Курт успел мне ответить, дверь гаража открылась. Темные глаза Хайдена нашли меня.

– Как ты?

– Прелестно, – пробормотал Кромвел. – Хайден, не мог ты позвать Лиз? Она поможет Эмбер помыться и приготовиться ко сну.

Помалкивая, я прошла мимо всех через дверь на кухню. Невероятно быстро Хайден обошел меня, развернул за талию и повернул к себе. Я стряхнула его руку с себя.

– Я сама могу помыться, спасибо.

– Что это с ней? – спросил он, следуя за мной на кухню.

– Обезболивающие, – рассмеялся Курт. – Она определенно не счастливый наркоман.

Я резко развернулась, указывая на него здоровой рукой.

– Я не счастлива, потому что за мной кто-то охотится! В моем шкафчике страшные и мерзкие вещи! – я сделала шаг в сторону, показывая на испорченную толстовку. – И я могу сама помыться. Мне не нужна ее помощь. Я хочу, чтобы моя мама помогала мне.

Взгляд Хайдена смягчился, когда он поймал меня за запястья.

– Эмбер, ты этого не хочешь, – он убрал мои руки с края толстовки. – Позволь мне увести тебя наверх.

Я смотрела в его глубокие карие глаза. Они были так прекрасны, так искренни. У меня ушло время, чтобы вспомнить, за что я на него злилась. Я отошла от него.

– Я видела тебя, – прошептала я.

Его брови взлетели вверх, когда он прошептал мне в ответ:

– Видела что?

– С ней, – я опустила взгляд, тяжело вздохнув. Внезапно вся моя злость исчезла. Вся дерзость испарилась. Я просто захотела присесть. А может, принять ванную. Сначала все же присесть.

Смущение пропало с его лица.

– Эмбер, это не то, что ты…

– Я хочу увидеть маму, – я отвернулась от него, понимая, что мы не одни.

Близнецы стояли в проходе вместе с оживленным Гейбом. Все они смотрели на меня.

– Что? – простонала я.

Губы Гейба сжались.

– На твоей левой щеке кровь.

Я рассеянно подняла чистый рукав и стерла ее со своего лица.

Хайден поймал мою руку, опуская ее.

– Все нормально. Гейб, где Лиз?

– Она с Оливией, – Гейб сложил руки на груди. – Оливия хотела, чтобы Лиз осталась с ней, пока она не уснет, или типа того.

Мои плечи опустились. Оливия не просила об этом меня с того момента, как мы сюда приехали.

– Так… что случилось? – тихо спросила Фиби.

– Она думает, что я режу кроликов, – Курт взял стул и уселся на него. Я нахмурилась, когда он вытянул ноги. Он подмигнул мне в ответ. – Она думает, что я поехавший психопат.

Глаза Фиби расширились.

– Курт, – мягко предупредил Хайден.

– Ты и есть, психопат, – сказала я.

– Эмбер, что я сказал тебе в машине? – Кромвел достал воду из холодильника. – У тебя был ужасный вечер…

– Вы не можете рассказывать мне, что эти вещи не связаны! – Я попятилась, ударяясь спиной о стол. – Хотите, чтобы я поверила, что это все совпадения?

Фиби скрестила руки, строго глядя на меня.

– Ох, черт…

– Что? – спросил ее близнец, нахмурившись. А потом его глаза расширились. – Что ты сделала?

Эти слова были, как бомба для всех в комнате, наверное, потому что Паркер редко говорил. Я уже и забыла, насколько мягкий и мелодичный у него голос.

Фиби прижала руки к лицу. Свет красиво падал на ее фиолетовый лак для ногтей.

– Я знаю, – прошипела она. – Я облажалась. Думаешь, я этого не знаю?

– Что происходит? – требовательно спросил Кромвел.

Паркер покачал головой.

– Скажи им или это сделаю я.

Я прислонилась к прилавку, а Хайден сделал шаг вперед. В его взгляде, обращенном к Фиби, было сострадание. Мне сразу же показалось, что надо снова присесть.