Я расцепила руки и Хайден меня отпустил. Но не отошел. Мои руки опустились поверх рукавов его рубашки.

Повторяя за ним, я провела кончиками пальцев по его запястью. Несмотря на то, что мои глаза были закрыты, я точно знала, что комнату озаряют лучи поднимающегося над горами солнца.

– Пожалуйста. Эмбер, ты должна доверять ему. Доверять мне.

В тот момент, когда я открыла глаза, Хайден все понял. Никто из нас не говорил. Для меня было слишком много улик, указывающих на Кромвела, чтобы доверять ему, а Хайден навсегда останется, предан ему.

Наши глаза встретились на короткое мгновение. А затем он ушел, не сказав ни слова. Я повернулась в сторону балкона. Рассвет окрасил пики в оранжевый, освещая леса и казалось все горит в ту секунду.

– Я говорил с директором Хоукс, – сказал мистер Тео, глядя на то, как парочка учеников в коридоре пытались заснуть языки друг другу в горло. Для учителя он казался слишком спокоен видя все это, в отличие от прочих взрослых. – Она сказала, что все было улажено и у тебя не будет больше проблем.

Ощущаю странный укол боли в своей груди, я оторвала взгляд от парочки. Боль распространилась на мои виски.

– Да.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Ты не слишком уверена в этом.

Я сжала монетку между пальцев, раздумывая о том, как мы с Хайденом начали с почти поцелуя и закончили тем, что даже не говорили сегодня утром. Мы ссорились раньше, но теперь все было иначе.

– Я просто устала.

Мистер Тео все еще смотрел на меня.

– Ты вчера рано ушла из школы. Ты сама хотела или тебя заставили?

Его вопрос застал меня врасплох и, учитывая боль в висках и отсутствие сна, я была не готова придумать новую ложь, как и говорить вовсе. Я хотела просто прожить этот день и поспать.

– Эмбер?

Я моргнула от неожиданности.

– Нет. Думаю, я что-то подхватила.

– Ну что ж, у тебя впереди каникулы на День Благодарения, чтобы прийти в себя и выздороветь.

Да уж. Всю неделю сидеть в доме с людьми, которые меня ненавидят — тот еще курорт.

– Хороших вам каникул. – Я сама слышала опустошение в своем голосе. Никаких эмоций. Я слишком устала. А может дело в другом. Я поправила сумку на плече.

– Эмбер? – позвал он. Я уже успела отойти и мне пришлось развернуться. – Береги себя.

Глава 21

Я смотрела на свою чашку горячего шоколада, изучая завитки. Она может и злобная похитительница детей, но тетушка Лиз делала супершоколад. Отставив кружку в сторону, я взяла блокнот и открыла на чистой странице. Мои мысли были далеко, пока я рисовала линии на бумаге.

Лиз повела Оливию в библиотеку после ланча, и они еще не вернулись. Меня тоже приглашали, но я отказалась. Глупо. Ведь мне нужна была новая копия «Над пропастью во ржи». И так, как Оливия была единственным живым существом в этом доме, которое находилось рядом со мной, мне стоило пойти с ними.

Но вот, я сидела на крыльце, в самом углу так, чтобы ветер меня не обдувал, и ждала возвращения Оливии. Или как минимум я так себе говорила. Я определенно не ждала Хайдена и не хотела его встретить по возвращении домой. Я видела, как он уходил с Фиби и Гейбом чуть раньше днем. Меня не приглашали.

Карандаш все скользил по бумаге: линия тут, более четкая – там.

Ветер подхватил и понес коричневые и желтые листья через крыльцо. Они остановились около моих кед. Мои мысли перешли от Хайдена к мыслям, от которых в моем желудке начался пожар.

Я ни капли не сомневалась, что кто-то в этом доме имел прямое отношение к тому, что в моем шкафчике появлялись «подарки». Моя грудь сжималась от мысли, что я живу рядом с тем, кто виновен в аварии.

Я перестала рисовать, убрала с лица пряди волос и уставилась на результат. Ошибки быть не могло. Он смотрел на меня с листа, с однобокой ухмылкой на полных губах. Я издала разочарованный стон и закрыла блокнот, когда дверь открылась.

Паркер.

Он остановился на верхней ступеньке и повернулся, его взгляд остановился на мне. Солнечный свет озарял его лицо, но это не смягчило его черт.

Я засунула карандаш в блокнот и начала вставать, но от чего я пыталась убежать? Паркер и так все знал.

Он вздохнул, глядя на ключи в своей руке.

– Я сожалею о том, что произошло в хижине.

Я застыла на месте. Просто замерла. Паркер не говорил со мной. Никогда.

Он зажал ключи в руке и спустился по ступенькам, остановившись почти в шести футах от меня.

– Иногда, когда я читаю людей, меня это захватывает. И я не могу остановиться, – он смотрел на лес, пока говорил. – А тебя было особенно тяжело прочесть. В твоей голове столько всего происходит.

Я не знала, что на это ответить. Извиниться? Но это казалось неуместным, поэтому я промолчала.

Паркера это устроило.

– Тебя тяжело блокировать. Люди, чей мозг постоянно работает, постоянно транслируют свои эмоции, – он прервался, наконец, посмотрев на меня. – Фиби сказала, что ты видела.

– О, – произнесла я, понимая, что он имел в виду порезы.

– Ей тяжело блокировать тебя, блокировать Хайдена. Это доводит ее.

Мне показалось, что Паркер извиняется за поведение Фиби, объясняя мне, почему она причиняет себе боль.

– Я понимаю, что для нее это сложно, но ей не стоит ранить себя. Кто-то должен что-то сделать. Помочь ей.

Он наклонил голову на сторону.

– Фиби в порядке.

– Люди в порядке не режут себя.

– Люди также не думают, что у них нет души, – Паркер поднял брови. – Как и не верят в то, что хотят причинять людям вред. Думаешь, ты сама в порядке?

Моя челюсть отпала.

– Разве не так ты относишься к своему дару? Ты веришь, что не можешь справиться с ним, что твое прикосновение неконтролируемо. И ты убедила себя, что у тебя нет души, что ты зло. Таким образом, это снимает с тебя ответственность.

– Это неправда.

– Фиби режет себя, чтобы отвлечься от чужих эмоций. Я держусь подальше от людей, чтобы не копаться в их головах, – и, наверное, для того, чтобы доказать свои слова, он сделал еще шаг назад. – Гейб счастливчик, ему не приходится справляться с этим, как нам.

– А что насчет Хайдена? – спросила я, прежде чем смогла остановиться.

На его губах появилась циничная улыбка.

– Хайден научился принимать свой дар. В отличие от всех нас он знал, как справиться. И справлялся.

– Говоришь так, словно теперь не справляется. Я не верю в это. Он такой сильный.

Паркер покачал головой.

– Хайден показывает тебе то, что хочет, чтобы ты видела. Ты не знаешь Хайдена. Он никогда не контролирует себя, особенно рядом с тобой.

Ты не знаешь Хайдена.

С блокнотом и чашкой шоколада в руке, я зашла в дом, когда Паркер уехал. Меня трясло, несмотря на то, что в доме было тепло. Почему я вообще думала о Хайдене? Мы теперь даже не друзья. И, кроме того, если верить Фиби, его привлекают сломленные и потерянные люди.

И это мне не льстило.

Мне не нужна была его помощь в контроле над моим прикосновением. Мне нужно было, чтобы он верил, что его отец повинен в аварии. Но что до всего остального: чем мы делились, о том, что не касалось моего прикосновения или аварии? Его дружба, то, как он мог разговорить меня на любую тему? Или то, как он смотрел на меня, то, как я чувствовала себя рядом с ним?

Останавливаясь в холле, я хотела пнуть себя. Мне было не нужно все это за прошедшие два года.

И, уж точно, мне это было не нужно сейчас. Что мне нужно было, так это забыть о Хайдене, потому что сейчас не он был важен. А тот, кто устроил аварию.

Чем больше я думала об этом, тем больше недоумевала, кому настолько нужна была Оливия, чтобы убить за нее. И – не будем забывать об этом – убить и меня тоже? Когда я была просто подростком. А может они планировали стереть и мой мозг тоже… все воспоминания об Оливии, но, когда она меня вернула с новым «даром», они поменяли свои планы. Наверное, они хотели посмотреть, на что я способна, как я справлюсь с этим сама.