Они выбрали простую машину, занимающую немного места. Доставку заказали в почтовое отделение, чтобы в семье ничего не заметили. И, конечно, решили работать в ночное время, когда все в посёлке, а особенно Эвандра, спали. Они достали спецодежду, чтобы выглядеть как рабочие, коробку с инструментами, длинную стремянку, которая доставала выше третьего этажа, на котором жила Эвандра. И старались как можно меньше шуметь. Это было не просто, так как они должны были присоединить к фасаду дома сложную систему вентиляторов, кабелей, электрических схем и резервуаров для воды. Они надеялись на каталептический сон жильцов. Потратив на это дело всю ночь, утром пошли на работу.
Ближе к вечеру они встретились возле дома Эвандры. Тот день был ясным, солнечным, без единого облака, и жара не отпускала даже вечером. Люди прогуливались по центру, пили напитки, ели мороженное. Бальдо и Секондо тайком подобрались к своей машине дождя, маневрируя по панели, которую установили рядом с дверью за колонной. Они маневрировали как самолётики, вертолётики, машинки или лодки на дистанционном управлении. И как по волшебству, точно и исключительно перед окнами Эвандры начался дождь. Сработало! Сначала был лёгкий дождик, а затем более плотный и сильный, который шёл по диагонали и выглядел как настоящий ливень.
Бальдо и Секондо на некоторое время присели на тротуаре с противоположной стороны, чтобы полюбоваться проделанной работой. Это было зрелище!
Поначалу немногие замечали. Люди такие невнимательные! Идут по улице со своими мыслями в голове, смотрят, но в сущности ничего не видят: глаза просто перебегают туда-сюда, было бы совсем по-другому, если бы то, что отражается на сетчатке доходило бы до сердца и мозга. Но мы такие, большая часть проводит свою жизнь в спешке, куда-то бежит, даже мысленно: мы предпочитаем пройти дальше, представив, что случится в следующий момент, вместо того, чтобы остановиться на мгновение в настоящем. И когда, наконец, проявляем интерес, момент упущен, он стал частью прошлого, которое можно спокойно заархивировать. Лишь некоторые из этих торопливых прохожих, чувствуя намокшую голову, смотрели вверх, но, не видя ничего особенного, приходили к выводу — кто его знает, может, на верхних этажах поливают цветы или моют балкон.
Лишь когда на тротуаре образовалась настоящая лужа, растущая с каждой минутой, только тогда обратили внимание. И постепенно образовалась кучка растерянных людей, они показывали на окна Эвандры, в ту точку на стене дома, к которой была прикреплена штуковина, производящая дождь.
— Идёт дождь? Странно, ведь было солнечно.
— Смотри, дождь идёт только там!
— Это правда, только в том месте!
— Но как такое возможно?
— Любопытно!
Все они были изумлены и сбиты с толку. Спустя несколько часов голоса распространились так, что половина посёлка была под окнами Эвандры. А на следующий день пришло ещё больше, это явление не прекращалось и с каждым часом становилось всё интересней. Началось изучение: что там за машинка, кто её установил и зачем. Были те, кто просто предполагал, выдвигая самую экстравагантную гипотезу, которая имела научное объяснение, а также те, кто взялся расспрашивать направо и налево, звонить в двери соседям и, естественно, Эвандре, где никого не было.
К вечеру прибыли Бальдо и Секондо, которые, закончив работать, горели желанием проконтролировать свою замечательную работу. Видя собравшуюся толпу, которая констатировала, что такой детективной погоды никогда не было, у них не возникло никаких проблем, чтобы выйти вперёд и объяснить каждому подробности. Они рассказали всем присутствующим правду, говоря с теми, кто был ближе, а те в свою очередь распространяли рассказ дальше и дальше. Таким образом, очень быстро информация распространилась на сотню людей.
Почему бы не раскрывать правду, как она есть? Решили Секондо и Бальдо. О своем любезном подарке Эвандре, который должен помочь ей, бедной вдове Мартелла. Умолчали лишь о глубокой и скрытой причине их жеста поддержки: о любви, которую каждый по-своему испытывал к Эвандре. Умолчали, потому что сами до конца не осознавали её: внутри обоих из ничего созрело собственное странное чувство, питаемое только неопределёнными мыслями, бледными намёками, кивками, взглядами, полуфразами, недосказанными или оставленными в углу сознания, покрывшимися пылью. Нельзя говорить другим о таких маловероятных, воздушных и неприступных вещах, лишённых какой-либо текстуры и формы. Итак, они открыто говорили только о том, что было видно, то есть о сложном механизме, как он производил дождь, который казался настоящим, как к ним пришла эта идея и как, чёрт возьми, они посреди ночи взобрались, чтобы надёжно прикрепить его.
Люди сразу поняли. Такие же современные бестии и те, кто о Facebook ничего не знал, даже старики в посёлке, те, кто постоянно держал трубку во рту, чьи огромные животы свисали на ремни брюк, чьи лица были покрыты морщинами, которые выглядели как борозды на вспаханной земле. Люди поняли. И не просто угомонились, а прониклись искренним волнением, соглашаясь с тем, как хорошо помочь одинокому человеку, разделить горе вдовы, облегчить немного, если возможно, бремя жизни.
Единственные немного в замешательстве оказались жители нижних этажей, которые днём и ночью получали вёдра искусственного дождя. Но они были хорошими людьми и возражать не стали. На втором этаже, прямо под Эвандрой, жила многочисленная семейка: он был рабочим, а у жены была куча хлопот — отвести пятерых детей в школу и наскрести немного денег, убирая у более зажиточных, так что до дождя ей не было никакого дела. На первом этаже жила старушка, которая беспокоилась только о своих геранях. Их у неё на подоконнике был целый ряд, они были её страстью: она попросила, нельзя ли сделать так, чтобы дождь шёл немного наискось, чтобы вода не погубила цветы.
Всё шло хорошо. Бальдо и Секондо приходили посмотреть каждый день после работы. Они останавливались напротив. Контролировали, всё ли работает, гордились своим сооружением, представляя себе счастье Эвандры. Они больше её не видели и не слышали, это было хорошим знаком: значит, видя дождь, она всё время проводила в Facebook, так сильно желая этого.
Глава 21
Спустя неделю некоторые жители посёлка начали думать, что, возможно, это не очень хороший знак, что Эвандру не видно. Люди бормотали:
— Она что вообще не выходит из дома? Куда подевалась? Что-то случилось?
На самом деле не было никаких следов вдовы Мартелла. Жалюзи были подняты всегда на одну и ту же высоту, шторы тоже в одном положении. Никто больше не видел, ни чтобы она выходила, ни чтобы входила, не гуляла пешком и не брала машину, которая была припаркована на одном месте и становилась всё более запыленной.
Теперь сестра звонила ей ежедневно и начала серьёзно беспокоится, говорила мужу, что нужно что-то сделать, а Секондо не знал, нужно ли вмешиваться или не прерывать, как он думал, счастье Эвандры.
Также звонила Розалена и разговаривала о ней со своим коллегой Споссато, который делал вид, что ничего не знает, но начинал задумываться.
Соседи иногда звонили в звонок, пытались услышать не исходит ли с той квартиры шум, шаги, какой-нибудь признак жизни. Ничего.
Через десять дней всем стало ясно, что что-то произошло. Если она дома, то хотя бы за продуктами должна выходить. Эта простая мысль убедила людей вмешаться, в один вечер собрался почти весь городок, и все вместе бросились к двери. Они звонили, стучали, ударяли и толкали. Ничего. Тогда они выбили дверь.
Тишина, полумрак. Жители городка добрались в гостиную и в самом дальнем и тёмном углу увидели её. Она сидела за столом, опустив голову на клавиатуру компьютера, руки почти касались пола, неподвижные. Экран был включён. Казалось, она мёртва.
Прибыла скорая помощь. Бальдо услышал её издалека. Он оставался оцепеневший на тротуаре: не заметил, как поднялись медики, и ничего не знал. Но чувствовал. Он понимал. Ему хотелось умереть. Он не мог сделать шаг, подвигать рукой, моргнуть. Хуже, чем статуя.