Или было ли это то, что мужчины обычно говорят в пылу страсти?

На Земле так иногда бывало. Парень скажет все, чтобы уложить тебя в постель. Ее мать предупреждала ее об этом. Говорила ей, что в первый раз ты должна быть с кем-то особенным, с кем-то, кого ты любишь.

Джен также знала, что ее мать говорила, что такое должно быть после брака. Джейн Тилл никогда не соглашалась с современным способом мышления, как она его называла. Она чувствовала, что это как-то принижает то, что она считает красивым и интимным действием, во что-то большее, чем выход за чашкой кофе. Она пыталась привить это своим девочкам, Джен и Кимми.

Джен просто молчала, когда ее мать начинала эту маленькую речь, часто думая о своем. Но не то, чтобы она позволяла своей маме это видеть. Это заставило бы ее мать раздражаться и расстраиваться от раненых чувств, ведь никто не смел ранить чувства Джейн Тилл. Если кто-то это делал, им приходилось иметь дело с ее мужем. Ричард Тилл был нежным, воспитанным человеком, который редко поднимал голос, редко сердился. За исключением того, когда любовь всей его жизни, его Джейн, была обеспокоена. Ее благополучие и счастье были его приоритетом, и любой, кто ее расстраивал, встречал его гнев.

Именно благодаря этому Джен знала, как она может получить свадьбу мечты, которую хотела, хотя ее отец хотел, чтобы она подождала. Ей нужно было только намекнуть, что она и Тодд будут жить вместе, чтобы ее мать начала беспокоиться, и ее отец сдался.

Она всегда хотела кого-то, похожего на своего отца. Он открывал двери для ее матери, отодвигал для нее стулья. Он любил ее и всегда ставил ее на первое место.

Она думала, что нашла все это в Тодде. Он говорил правильные вещи. Делал все правильно, по крайней мере, пока ее родители не умерли, и все стало сложно.

Будет ли Трейвон таким же?

— Дженнифер? — тихо произнес Трейвон, отрываясь от ее губ, когда почувствовал, как она напряглась. — Что случилось?

— Я…

— Скажи мне, пожалуйста, — его светящиеся глаза были полны беспокойства.

— Мне просто интересно, что теперь будет, — сказала она ему. Ей нужно было знать, так или иначе.

— Что будет?

— Утром.

Прежде чем он смог ответить, зазвонил его комм. Повернув голову, он расстроенно посмотрел на устройство. Вздохнув, Трейвон скатился на другую сторону кровати и схватил его со стола, где он уронил его накануне вечером.

— Рейнер, — выплюнул он.

— Генерал, вы попросили связаться с вами за час до рассвета, — голос Нихила прозвучал из комма.

— Хорошо. Я скоро сменю тебя, командир.

— Да, генерал.

Трейвон прервал связь и, обернувшись назад, увидел, как Дженнифер поднимается с постели, обмотавшись простыней.

— Куда, по-твоему, ты направляешься?

— Тебе ведь нужно идти, — сказала она, обернув простыню вокруг себя, когда осматривала комнату, ища свое покрытие. — Как и мне.

Трейвон поднялся с кровати, не беспокоясь о своей наготе, и обошел ее, встав перед ней. Обернув одну руку вокруг нее, он обнял ее, приподняв пальцем другой руки ее подбородок, пока ее взгляд не встретился с его. Он ненавидел, когда она прятала взгляд.

— Я не хочу.

— Что? — она посмотрела на него удивленным взглядом. — Что ты имеешь в виду? Я не могу просто остаться здесь.

— Знаю, но я не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу уходить, но я должен, — он приложил палец к ее губам, когда она попыталась снова открыть рот. — Что касается твоего вопроса… о том, что будет теперь… Мой ответ заключается в том, что это зависит от тебя. Ты должна знать, что у меня к тебе сильные чувства. Чувства, каких я никогда не испытывал к какой-либо другой женщине.

— Трейвон, — Джен продолжала удерживать простынь одной рукой, когда потянулась другой рукой, чтобы коснуться его щеки. — Ты должен знать, что у меня есть чувства к тебе тоже. Я бы никогда не была с тобой, если бы их не было.

— А если мне нужно больше?

— Больше?

— Я знаю, что я не тот мужчина, которому женщина когда-либо захочет посвятить себя навсегда, — его глаза слегка потускнели: — Не так, как ты это делала с твоим Дашо. Но я хотел бы предоставить тебе многое, пока ты со мной, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы видеть тебя счастливой.

— Почему ты так говоришь? — спросила она, нахмурившись.

— Как так?

— Как будто ты никчемный или недостойный мужчина. Как будто мне было бы нелегко быть с тобой.

— Из-за моего предка, конечно, — он ненавидел это вспоминать, но он должен был сказать ей об этом, ведь это может изменить ее чувства к нему, потому что его честь не позволила бы ему поступить по-другому. Она заслуживала знать это. — Возможно будут те, кто станет избегать тебя, Дженнифер, если станет известно, что ты соединялась со мной.

— Во-первых, то, что сделал твой предок более пятисот лет назад, не имеет к нам никакого отношения, — прежде рука, прижимающаяся к его щеке, ткнула сердитым пальцем в его грудь. — Во-вторых, если ты считаешь, что то, что думает кучка малодушных идиотов, имеет какое-то значение для меня, тогда ты меня совсем не знаешь!

Трейвон не мог поверить, что она разозлилась из-за того, что он сказал о себе. Она защищала его от самого себя. Он не мог выразить словами, что это значило для него, поэтому вместо того, чтобы использовать слова, он поцеловал ее.

Джен не могла поверить, насколько была в ярости. Никто не должен говорить о Трейвоне таким образом. Даже сам Трейвон. Разве он не знал, какой он замечательный мужчина? Он был не только сильным, но еще и нежным. Все время он был ответственным за все и всех, он тщательно взвешивал каждое принятое им решение и то, как это могло отразиться на других. Он заботился о своих воинах и его людях, но он никогда не ждал, что они будут заботиться о нем. И это злило ее еще больше, потому что он этого не заслужил.

Она собиралась высказать ему все это, когда он накрыл ее губы жадным, глубоким поцелуем, который вытеснил все мысли из ее головы, и ее гнев превратился в желание. Она отпустила простынь и потянулась, схватив его за волосы, убедившись, что он не сможет отстраниться от нее.

Трейвон приветствовал жгучую боль от хватки Дженнифер и то, как ее обнаженная грудь прижалась к его. Он не хотел ничего, кроме как поднять ее, прижать к себе и положить на кровать, чтобы держать ее там до конца дня, погружаясь в ее тело снова и снова.

Но он не мог. Неохотно Трейвон прервал поцелуй. Единственное удовлетворение, которое он получил от этого, состояло в том, что она, похоже, не желала прекращать поцелуй, как он.

— Я знаю, что нам нужно еще многое обсудить, — сказал он, прислонившись своим лбом о ее. — Но мне нужно очиститься и надеть мои бусины, прежде чем я сменю Нихила.

— Ладно, — прошептала она и хотела было отойти от него, когда он остановил ее.

— Дженнифер, когда ты принесешь последнюю трапезу сегодня, принеси, чтобы хватило двоим, — он улыбнулся, когда ее глаза расширились от удивления, и она не могла удержаться от того, чтобы не провести нежно пальцем по его щеке. — Тогда мы закончим этот разговор.

С этими словами он повернулся и вошел в кабину для очистки, предоставив ей возможность полюбоваться на свой прекрасный упругий, голый зад.

Глава 24 

Спустя несколько часов сердце Джен все еще не совсем пришло в свой нормальный ритм. Боже, разве может быть у мужчины такой великолепный, упругий зад? Она быстро надела на себя красивое покрытие, которое Майса привезла ей. Поскользнувшись на своих ботинках, Джен пальцем причесала свои взъерошенные волосы и, наконец, должна была уже покинуть личную зону Трейвона, когда обнаружила, что не могла найти свою резинку для волос, которая была с ней, когда она пришла.

По дороге из комнаты Джен увидела, что нетронутая вчерашняя еда все еще стоит на тележке. Она знала, что тушеное мясо могло испортиться за ночь, но печенье все еще можно было есть. Поэтому, поставив чашу и вчерашнее печенье на стол, где он не мог пропустить это, она оставила записку, в которой говорилось…