Трейвон медленно возвращался обратно, перемежая поцелуями свой путь по телу своей Дженнифер, наслаждаясь каждым изгибом, который он обнаруживал, каждым местечком, где она вздыхала или низко стонала от удовольствия, которое он дарил ей. Его пульсирующий член коснулся ее входа, требуя освобождения, которое могло принести только соединение с ней, но Трейвон не спешил поддаваться этому своему желанию.

Он не хотел торопиться, а хотел вдоволь насладиться этим соединением. Хотел насладиться ласками, которые бы принесли удовлетворение его Дженнифер. Удовлетворение, которое дарил ей он. Ни одно из всех его предыдущих соединений не было таким как это. О, он всегда старался, чтобы та, с кем он был, получила свое удовольствие, а затем быстро находил свое, не видя причин продлевать соитие.

С Дженнифер все было по-другому. Он хотел быть вместе с ней как можно дольше, даже если отказ в его собственном освобождении был тем, что требовалось для достижения этого.

В конечном итоге он вернулся к ее губам, как и обещал ранее, но вместо того, чтобы насладиться поцелуем, он стал слегка покусывать их, обнаружив, что это время немного успокоило бушующий в нем голод по ней.

— Трейвон…

Касание ее губ к его рту, когда она на выдохе произнесла его имя, снова вернуло его голод в точку кипения. Подняв голову, он удерживал остальную часть своего тела прижатой к ее, чтобы не давить на нее своим весом. Его темные волосы словно образовывали защитный кокон вокруг них, спадая вниз, чтобы соединиться с ее светлыми прядями. Так же, как его твердый член хотел погрузиться ее нежные складки.

— Трейвон, — снова прошептала она, глядя на него. Джен задавалась вопросом, почему он просто не вошел в нее, получив то, что хотел. Так сделал бы Тодд. Но потом она почувствовала его губы, сначала на бедрах, затем вдоль живота, и прежде чем подняться, чтобы насладиться ее грудью так, как он делал раньше, заставляя ее чувствовать себя не менее желанной для него, он нежно поцеловал ее пупок. Каждое касание его губ, каждое прикосновение его тела предназначалась для ее удовольствия, а не для его.

А затем он нашел ее губы, и она ожидала, что он, наконец, потребует то, на что он имел право после того удовольствия, которое он подарил ей. Но вместо этого он, казалось, смаковал ее рот, как будто она была лучшим из вин. Глядя на него, она могла увидеть истинную причину, сияющую в его глазах. Она имела для него больше значения, чем его удовольствие. От мысли об этом у нее стало тепло на сердце, даже когда это заставило его ускорить бег.

— Что ты хочешь, Дженнифер? — попросил он, глядя ей в глаза.

— Тебя, — прошептала она. — Только тебя. Внутри меня, — с этими словами, она приблизила его губы к своим в обжигающем поцелуе.

Это все, что потребовалось для того, чтобы подавить его контроль, чтобы страсть Трейвона захлестнула его с головой. Он продолжал исступленно ее целовать, когда он поместил головку своего члена у ее входа и толкнулся внутрь, пока полностью не погрузился в нее до конца. Ничто не могло остановить его страсть теперь, когда Дженнифер дала ему свое согласие выпустить ее наружу. Он снова и снова терял себя в ее мягкости, в ее стойкости духа и в ее тихой силе. Но по мере того, как его освобождение приближалось, он знал, что будет бессмысленно, если она тоже не потеряет себя в нем также, как и он в ней.

— Дженнифер, — зарычал он, разводя руками ее колени и открывая ее полностью, чтобы он мог погрузиться еще глубже в ее мягкость. — Давай вместе со мной! Дай мне почувствовать, как сильно ты хочешь меня.

И их совместные крики удовольствия отразились эхом в тиши темных стен спальни.

Дженнифер не знала, сколько уже так она лежала на боку, опираясь на локоть и наблюдая за Трейвоном. Он едва успел откинуться на спину, притянув ее близко к себе, прежде чем погрузился в измученный сон. Ей нужно было тоже немного отдыха, ее тело было так расслаблено и удовлетворено, что она последовала за ним.

Теперь, глядя на него, в слабом свете энергетических кристаллов было видно, как обязанности действительно вымотали его. Под его глазами залегли темные тени, и его четко очерченные скулы казались еще более выраженными, даже с расслабленными во сне чертами его лица вокруг рта были видны мимические морщинки.

Нужно было заставить его поесть, пока она расчесывала ему волосы. Она видела, как твердо он вел себя, всегда требовал к себе больше, чем он когда-либо требовал от других. Вместо этого она позволила себе отвлечься на ощущения шелковистости его волос и попыталась облегчить его боль. Ей нужно было поставить его потребности выше своих, особенно когда это сделать было больше некому. Все, что нужно было Трейвону, — это отдых.

Она также не была уверена, что предусматривалось кализианским этикетом в таком случае. Она должна остаться, пока он не проснется? Или уйти раньше него?

Осторожно, она начала отодвигаться от него, переместив ногу, которая была согнута в колене и лежала на его бедре. Затем она осторожно подняла руку, которая была перекинута через его грудь, и медленно начала отстраняться.

Как только ее тело едва нарушило контакт с ним, его рука, свободно лежавшая на бедре, потянулась к ней, и его грудь завибрировала недовольным гулом.

— Тссс, — прошептала она, успокаивающе пробежавшись пальцами вдоль его челюсти. — Спи.

— Не уходи, — пробормотал он, поворачивая голову к ней.

— Что? — спросила она, видя, что он больше спит, чем бодрствует.

— Ты нужна мне, — продолжал он сонно бормотать, повернувшись на бок, обхватывая ее обеими руками и прижимая к себе. — Нужна мне.

Это были такие простые слова… «Нужна мне». Но они так много выражали, так много раскрывали, особенно от такого мужчины, как Трейвон. Джен сомневалась, что он когда-либо говорил это кому-либо раньше, особенно женщине. Что он сказал ей это сейчас. Она не знала, что принесет утро, но знала, что не сможет оставить его сейчас, когда он попросил ее остаться. Оставив без ответа все свои вопросы, она устроилась более удобно в его руках и тоже погрузилась в сон.

Трейвон проснулся, глядя в потолок и чувствуя себя более расслабленным, чем в… ну, он не мог вспомнить последний раз, когда пробуждался, чувствуя себя так хорошо.

В чем была причина?

Слегка переместив тело, он застыл от того, что его левая рука была обернута вокруг чего-то мягкого, и услышал легкий шелестящий звук. Резко повернув голову, он обнаружил, что волна светлых волос растеклась по его плечу, и это напомнило ему обо всем произошедшем…

Дженнифер принесла ему последнюю трапезу.

Дженнифер расчесывала его волосы.

Поцелуй Дженнифер.

Соединение с Дженнифер.

Не единожды.

Никто не заботился о нем так, как это делала Дженнифер. Она отдавала себя легко и открыто, ничего не утаивая.

Его легкое движение, должно быть, разбудило ее, и она потерлась бледной щекой о его теплую кожу, прежде чем открыть сонные, голубые глаза. Они почти светились теплом и счастьем, глядя на него.

Потом она выдохнула: «Трейвон…» — и он понял, что потерял себя навсегда.

Опустив голову, он обнял ее и прикоснулся губами в нежном поцелуе, притянув к себе еще ближе. Богиня, он никогда не устанет целовать ее.

Дженнифер позволила себе погрузиться в поцелуй Трейвона. Боже, сколько времени прошло с тех пор, как она просыпалась таким образом? Или чувствовала себя так хорошо? Это было даже больше, чем то, как она чувствовала себя в безопасности в руках Трейвона. Это было так, когда она чувствовала заботу, чувствовала себя любимой.

Неужели только потому, что она предложила ему свое тело?

Все эти не отвеченные вопросы и сомнения после ночи снова начали грызть ее.

Да, Трейвон поцеловал ее. Он сказал, что ценит ее. Но что это действительно значило для него?